Капитан Пелехо, разумеется, не мог разделить этого оптимизма, по его мнению, больше смахивавшего на беспечность, тем более, что гамбусино не позаботился даже о том, чтобы выслать вперед разведчиков. Но, помня о недавней стычке, от которой еще не успел остыть, промолчал. Однако, когда они подъехали уже к самой границе леса, все-таки не выдержал и заметил:
— Я бы на всякий случай выслал вперед нескольких разведчиков, надо проверить, спокойно ли в долине.
— Я ведь, кажется, уже говорил вам, что даже хочу, чтобы лес оказался наполнен врагами, — процедил сквозь зубы гамбусино, — а если вам страшно, можете вернуться назад, мы как-нибудь переживем ваше отсутствие.
— Вот именно, — добавил эспада, — нам не нужны трусы.
— Сеньор, вам не кажется, что вы задеваете мою честь офицера? — срывающимся голосом спросил разволновавшийся капитан.
— Думайте, что хотите! Мне это безразлично! — ответил Перильо.
— Хорошо, тогда я скажу вам все, что я про вас думаю! Вы специально ведете в дебри этих ничего не подозревающих людей, чтобы их здесь всех перебили, а вы после этого смогли бы спокойно заняться своими грязными делишками. Я имею в виду сокровища древних инков в Барранке-дель-Омисидио.
Он никогда не стал бы так открыто и так неосторожно говорить о том, что у него на уме, если бы не охватившее его волнение, капитан просто не владел собой. На гамбусино и эспаду на несколько секунд, казалось, напал столбняк, потом они переглянулись. Первым нашелся Бенито Пахаро.
— Ха… Ха-ха… Да вы, кажется, бредите, сеньор! — сказал он. — Что за безумные фантазии вас одолевают? Откуда вы это взяли?
— В свое время вы узнаете об этом, обещаю! А я прекращаю давать вам советы, поскольку они вам действительно совершенно ни к чему.
Лошади капитана как будто передалось его состояние: во время этого разговора она нетерпеливо перебирала ногами, даже пыталась встать на дыбы. Наконец он дал ей шпоры и отъехал. Гамбусино и эспада глядели ему в спину тяжелыми взглядами еще некоторое время, потом первый прошептал, вернее, прошипел со злостью:
— Этот мерзавец вчера подслушал нас, не иначе! Что делать будем, а?
— Заставим его замолчать. Навеки… И чем раньше мы это сделаем, тем больше будет гарантий, что он не успеет еще кому-то растрепать нашу тайну.
— Верно! Настал последний день его жизни. Этот наглец еще смеет давать мне советы! Кстати, насчет возможного нападения в лесу: мы с тобой останемся у входа в долину, а эти, — и он кивком показал на серую массу абипонов, — пусть маршируют дальше. Если камба действительно уже подстерегают нас, сдадимся, и все.
Так они и сделали. Как только они достигли входа в долину, остановились, приказав индейцам идти дальше. Однако Бесстрашная Рука решил взять инициативу на себя и, приказав своему окружению следовать за ним, проехал галопом вперед. Но очень скоро вернулся и сказал:
— В долине никого нет. Мы можем двигаться дальше.
— Тогда вперед! — скомандовал гамбусино. Но сам по-прежнему не сдвинулся с места. Вождь же, не подозревая ни в малейшей степени о коварных замыслах своего белого компаньона, направился снова во главу колонны.
Редко ошибался в своей жизни Бесстрашная Рука, считанные, можно сказать, разы, но произошел как раз тот самый редкий случай.
Как вы, мои уважаемые читатели, наверное, помните, Отец-Ягуар, покидая деревню камба, передал Херонимо свои полномочия командующего вместе с планом военных действий. И Херонимо повел шестьсот камба к Высохшему озеру. Тут-то и обнаружилось исчезновение доктора Моргенштерна и его слуги. Их следы вели все в ту же долину. Если эти два чудака, подумал Херонимо, попадут в руки абипонов, то они вполне могут выдать нас, хотя бы по свойственному им недомыслию, а уж если их начнут пытать… Поэтому он решил все-таки не вступать в долину, пока не вернется Отец-Ягуар. Его войско расположилось лагерем у выхода из долины, возле ручья. Разумеется, он не забыл выставить часовых, занявших прекрасные наблюдательные посты за скалами.
Рано утром часовые заметили приближение пяти человек — троих всадников и двоих пеших. Как только Херонимо узнал об этом, он тут же сам отправился на пост за скалами. Пятеро неизвестных приближались. Постепенно их силуэты становились все более четкими…
— Да это же… Отец-Ягуар, Аука, Ансиано, а с ними и оба немца! — воскликнул Херонимо, в одной фразе перейдя от неуверенности к полной уверенности.
Надо ли говорить о том, с какой радостью они были встречены! Первое, что сказал Отец-Ягуар, когда разомкнулись дружеские объятия, было:
— Я надеюсь, все наши воины находятся где-то рядом?
— Да, и все готовы к бою, — ответил Херонимо.
— Где же они?
— Там, откуда мы пришли, у ручья.
— Почему вы не стали входить в долину?
— Потому что твои земляки могли открыть врагам наши планы. Это вполне могло случиться, если бы они попали в руки абипонов и те стали бы их пытать. Поэтому я принял решение до твоего возвращения ничего не предпринимать. Я правильно поступил или нет?
— Правильно. Я и сам сделал бы то же самое в данной ситуации.
И они отправились дальше в лагерь у ручья. Снова повторялась сцена радостной встречи. Доктор Моргенштерн и Фриц, потупившись, старались держаться как можно более скромно и незаметно. Но остаться в тени ям все же не удалось.
— Сеньоры! Что это случилось с вами, по какой такой причине вы вдруг утратили свои приличные манеры? Уйти и не попрощаться — где это видано? А мы ведь беспокоились: куда вы подевались, что с вами стало? Ведь вас же могла проглотить какая-нибудь глупая гигантская черепаха! — так приветствовал своих приятелей неподражаемый хирург.
Доктор Моргенштерн ничего не ответил ему, зато Фриц в очередной раз продемонстрировал свое умение вести легкую словесную пикировку:
— Ну, сеньор, это для нас не страшно. Мы же знаем, что вы в любой момент одним точным движением можете рассечь ее чрево и освободить нас!
— Да, это так, — важно подтвердил дон Пармесан, по-прежнему совершенно невосприимчивый к иронии, когда речь заходила о его профессиональной квалификации, и перешел на другую тему: — Вы, конечно, отправились к болоту добывать кости динозавров?
— Да, — ответил Фриц, — но вышла незадача: мы надеялись, что роль фонарщика для нас исполнит полная луна, а она, скупердяйка, выставила на этот раз только свою четвертинку.
— Тем не менее, насколько я понимаю, — продолжил хирург, — ничего страшного с вами, к счастью, не случилось. А мы так беспокоились, что вы попадете в руки этих ужасных абипонов! Да, а где же ваши лошади?
— Увы, их сожрала глупая гигантская черепаха! — с преувеличенно скорбной миной на лице заявил Фриц. — Да, если бы там был такой знаменитый хирург, как вы, можно было бы еще успеть спасти несчастных животных!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138