Это все воспоминания! Мне эта индеанка была очень дорога, очень! Я никогда, никогда не смотрел после этого ни на одну женщину! Я остался одиноким, а когда придет время, умру так же одиноко… Попытаюсь заснуть. Спокойной ночи!
Мы пожелали ему того же, но пожелания не сбылись ни у него, ни у нас. Добрых два часа он ворочался, потом вылез из-под одеяла и отправился на прогулку. К полуночи он еще не вернулся. Примерно в это время сон наконец одолел меня. Но спустя два часа я снова проснулся. Он сидел рядом. Я тоже сел. И тотчас же вскочил на ноги Молодой Орел, а из палатки послышался голос моей жены:
- Я тоже не сплю! Можно кое-что предложить?
- Что? - повернулся я к палатке.
Она приоткрыла полог и сказала:
- Давайте отправимся к озеру. Все равно никто больше не уснет - из-за этой истории.
Тут Папперман подскочил и с радостью согласился:
- Конечно, едем! Тогда мы прибудем точно к восходу солнца, как и я тогда.
Я согласился, Молодой Орел тоже. Вскоре наша небольшая кавалькада растянулась по широкому склону, ведущему к озеру. Утро тихонько занималось, и наши лошади хорошо видели землю.
Неужели нас действительно так разволновал рассказ Паппермана, что мы не могли уснуть? Или была какая-то другая причина отправиться в путь намного раньше, чем это входило в наши планы? Странно!
Добравшись до равнины, мы подстегнули лошадей. Наступал новый день. С восходом солнца мы достигли опушки леса, окружавшего озеро. Узкая поляна уходила в чащу, постепенно сужаясь до размеров тропы.
- Здесь я и шел тогда, - пояснил Папперман, ехавший впереди. - Только лес теперь стал выше и гуще. Вот здесь я обнаружил следы. Лес скоро кончится и мы увидим озеро. Вот последние заросли. А сейчас появится озеро и тот самый высокий камень, на котором сидела Ашта… О Боже!
Он резко осадил мула и уставился в одну точку. Мы поторопились выехать из леса. Теперь и мы убедились: удивиться было чему.
Озеро действительно было достойно своего восточного собрата. Справа от нас виднелись остатки домов племени сенека, залитые первыми лучами солнца, а перед нами - прозрачная сине-зеленая гладь воды, взъерошенная легким утренним бризом. Берега поросли пышной зеленью. А слева от нас, где кусты почти достигали воды, возвышался белый гладкий камень, на котором стояла юная индеанка, одетая точно так же, как описывал Папперман. Перышки колибри искрились в солнечном свете всеми цветами радуги. Но девушка не смотрела, как тогда, на солнце; взгляд ее был направлен в нашу сторону.
Папперман медленно соскользнул со своего мула, так же медленно как во сне подошел к ней и спросил:
- Как тебя зовут?
- Ашта, - прозвучало в ответ так же, как и тогда.
- А сколько тебе лет?
- Восемнадцать.
Старый вестмен провёл рукой по лицу. Он заговорил сам с собой:
- Да нет, не может быть. Она другая, хотя и похожа, очень похожа…
- Ты говоришь о моей матери? - спросила она неожиданно. - Говорят, что я очень ее напоминаю.
- Как ее зовут?
- Как и меня - Ашта.
- А твоего отца?
- Его имя Вакон. Мы живем далеко отсюда, на севере, у реки Найобрэра.
Папперман хлопнул в ладоши и закричал:
- Она ее дочь, ее дочь!
- Ты знаешь отца и мать? - удивленно спросила девушка. - О, у тебя лицо обожжено порохом! Может, ты Папперман?
- Он самый.
- Ты был на озере Кануби еще в те времена, когда отец и мать познакомились друг с другом?
- Да, именно тогда.
Она быстро спустилась с камня и бросилась к нему, поцеловала ему сначала руки, потом в изуродованную щеку и воскликнула:
- Ты спаситель моего отца! Ты пожертвовал собой ради него! Почему ты никогда не приходил к нам? Отец и мать до сих пор пытаются тебя разыскать!
Старый вестмен дрожал от волнения и умиления.
- Откуда твой отец знает, что тот выстрел предназначался не мне, а ему? - удивился он. - Я этого никогда не рассказывал!
- Все случилось неожиданно. Ты рассказал об этом, когда был без сознания. Отец дважды видел того человека, но так и не смог его поймать. Его настоящая фамилия не Мадди, а Сантэр. Когда вчера вечером ваш огонь светил с гор, как настоящая маленькая звездочка, мать мне сказала: «Вот так светил тем вечером лагерный костер нашего белого спасителя, прежде чем я его увидела в первый раз».
- Твоя мать здесь?
- Была здесь, но сейчас ее нет, - ответила девушка. - С рассветом все уехали. Я осталась, чтобы разведать обстановку.
- «Разведать»? - заулыбался Папперман, - А если бы мы были врагами?
- Тогда вы не увидели бы меня.
- Откуда ты знала, кто мы?
- Мы видели ваш огонь.
- И из этого сделали вывод, что мы не опасны?
- Среди вас находится скво!
- А! Совершенно верно. И теперь тебе надо быстро отсюда уйти?
- Да, чтобы привести других. Но я не покину этого места, не узнав от тебя, когда и где мы сможем увидеться вновь.
- Куда вы направляетесь?
- Этого я пока не могу сказать.
Молодой Орел, только что спустившийся с коня, вдруг произнес:
- Можешь! Посмотри на меня! Я твой брат.
Только теперь я обратил внимание, что на нем новый кожаный костюм, бережно сохраненный для него Папперманом. В нем он выглядел весьма респектабельно. Он указал на правую сторону груди, где жемчугом была вышита маленькая двенадцатилучевая звезда. В тот же миг я увидел такую же звезду на ее одеянии, в том же месте.
- Значит, ты «Виннету»? - спросила она.
- Да.
- А я Виннета. Мы оба носим звезды великого Виннету! Значит, мы брат и сестра! Я сиу-огаллала. А ты?
- Апач-мескалеро.
- Из племени Виннету?! Прошу тебя, назови свое имя. Или у тебя его еще нет?
- Есть, - улыбнулся он. - Меня зовут Молодой Орел.
На лице в очередной раз отразилось удивление.
- Такое же имя носит любимый ученик знаменитого Тателла-Саты, - произнесла она задумчиво. - Он получил его еще мальчиком, когда другие и не помышляют об этом. Ты знаешь его?
- Да.
- Он был первым, кому Тателла-Сата разрешил носить звезду нашего Виннету. Ты знаешь, где он сейчас?
- Да.
- И можешь сказать?
- Никто не запретит мне. Он стоит перед тобой.
- Ты? Это ты? - На ее щеках выступил румянец. - Говорят, что ты покинул племя, отправившись за священной глиной…
- Да. И еще дальше.
- Ты поставил перед собой нелегкую задачу…
- Да, это так.
- И тебе удалось решить ее?
- Удалось. Наш Великий Добрый Маниту вел меня и защищал с тех пор, как я покинул гору Виннету. Прошло четыре года, и теперь я возвращаюсь. Наши пути совпадают?
- Да.
- Тогда я не буду больше задавать вопросы, поскольку знаю, что увижу тебя снова.
- А ты этого хочешь?
- Да. А ты?
- И я.
- Тогда прошу: дай мне руку!
- Я дам тебе обе!
Она протянула ему руки и заглянула своими большими глазами в его глаза. А он долго смотрел куда-то в дальнюю даль. Потом сказал:
- Внучка великого шамана сенека, дочь Вакона, исследователя и посвященного, и ученик недосягаемого Тателла-Саты, в сердце которого растоптанная душа красной расы нашла единственное и последнее пристанище, - это ты и я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Мы пожелали ему того же, но пожелания не сбылись ни у него, ни у нас. Добрых два часа он ворочался, потом вылез из-под одеяла и отправился на прогулку. К полуночи он еще не вернулся. Примерно в это время сон наконец одолел меня. Но спустя два часа я снова проснулся. Он сидел рядом. Я тоже сел. И тотчас же вскочил на ноги Молодой Орел, а из палатки послышался голос моей жены:
- Я тоже не сплю! Можно кое-что предложить?
- Что? - повернулся я к палатке.
Она приоткрыла полог и сказала:
- Давайте отправимся к озеру. Все равно никто больше не уснет - из-за этой истории.
Тут Папперман подскочил и с радостью согласился:
- Конечно, едем! Тогда мы прибудем точно к восходу солнца, как и я тогда.
Я согласился, Молодой Орел тоже. Вскоре наша небольшая кавалькада растянулась по широкому склону, ведущему к озеру. Утро тихонько занималось, и наши лошади хорошо видели землю.
Неужели нас действительно так разволновал рассказ Паппермана, что мы не могли уснуть? Или была какая-то другая причина отправиться в путь намного раньше, чем это входило в наши планы? Странно!
Добравшись до равнины, мы подстегнули лошадей. Наступал новый день. С восходом солнца мы достигли опушки леса, окружавшего озеро. Узкая поляна уходила в чащу, постепенно сужаясь до размеров тропы.
- Здесь я и шел тогда, - пояснил Папперман, ехавший впереди. - Только лес теперь стал выше и гуще. Вот здесь я обнаружил следы. Лес скоро кончится и мы увидим озеро. Вот последние заросли. А сейчас появится озеро и тот самый высокий камень, на котором сидела Ашта… О Боже!
Он резко осадил мула и уставился в одну точку. Мы поторопились выехать из леса. Теперь и мы убедились: удивиться было чему.
Озеро действительно было достойно своего восточного собрата. Справа от нас виднелись остатки домов племени сенека, залитые первыми лучами солнца, а перед нами - прозрачная сине-зеленая гладь воды, взъерошенная легким утренним бризом. Берега поросли пышной зеленью. А слева от нас, где кусты почти достигали воды, возвышался белый гладкий камень, на котором стояла юная индеанка, одетая точно так же, как описывал Папперман. Перышки колибри искрились в солнечном свете всеми цветами радуги. Но девушка не смотрела, как тогда, на солнце; взгляд ее был направлен в нашу сторону.
Папперман медленно соскользнул со своего мула, так же медленно как во сне подошел к ней и спросил:
- Как тебя зовут?
- Ашта, - прозвучало в ответ так же, как и тогда.
- А сколько тебе лет?
- Восемнадцать.
Старый вестмен провёл рукой по лицу. Он заговорил сам с собой:
- Да нет, не может быть. Она другая, хотя и похожа, очень похожа…
- Ты говоришь о моей матери? - спросила она неожиданно. - Говорят, что я очень ее напоминаю.
- Как ее зовут?
- Как и меня - Ашта.
- А твоего отца?
- Его имя Вакон. Мы живем далеко отсюда, на севере, у реки Найобрэра.
Папперман хлопнул в ладоши и закричал:
- Она ее дочь, ее дочь!
- Ты знаешь отца и мать? - удивленно спросила девушка. - О, у тебя лицо обожжено порохом! Может, ты Папперман?
- Он самый.
- Ты был на озере Кануби еще в те времена, когда отец и мать познакомились друг с другом?
- Да, именно тогда.
Она быстро спустилась с камня и бросилась к нему, поцеловала ему сначала руки, потом в изуродованную щеку и воскликнула:
- Ты спаситель моего отца! Ты пожертвовал собой ради него! Почему ты никогда не приходил к нам? Отец и мать до сих пор пытаются тебя разыскать!
Старый вестмен дрожал от волнения и умиления.
- Откуда твой отец знает, что тот выстрел предназначался не мне, а ему? - удивился он. - Я этого никогда не рассказывал!
- Все случилось неожиданно. Ты рассказал об этом, когда был без сознания. Отец дважды видел того человека, но так и не смог его поймать. Его настоящая фамилия не Мадди, а Сантэр. Когда вчера вечером ваш огонь светил с гор, как настоящая маленькая звездочка, мать мне сказала: «Вот так светил тем вечером лагерный костер нашего белого спасителя, прежде чем я его увидела в первый раз».
- Твоя мать здесь?
- Была здесь, но сейчас ее нет, - ответила девушка. - С рассветом все уехали. Я осталась, чтобы разведать обстановку.
- «Разведать»? - заулыбался Папперман, - А если бы мы были врагами?
- Тогда вы не увидели бы меня.
- Откуда ты знала, кто мы?
- Мы видели ваш огонь.
- И из этого сделали вывод, что мы не опасны?
- Среди вас находится скво!
- А! Совершенно верно. И теперь тебе надо быстро отсюда уйти?
- Да, чтобы привести других. Но я не покину этого места, не узнав от тебя, когда и где мы сможем увидеться вновь.
- Куда вы направляетесь?
- Этого я пока не могу сказать.
Молодой Орел, только что спустившийся с коня, вдруг произнес:
- Можешь! Посмотри на меня! Я твой брат.
Только теперь я обратил внимание, что на нем новый кожаный костюм, бережно сохраненный для него Папперманом. В нем он выглядел весьма респектабельно. Он указал на правую сторону груди, где жемчугом была вышита маленькая двенадцатилучевая звезда. В тот же миг я увидел такую же звезду на ее одеянии, в том же месте.
- Значит, ты «Виннету»? - спросила она.
- Да.
- А я Виннета. Мы оба носим звезды великого Виннету! Значит, мы брат и сестра! Я сиу-огаллала. А ты?
- Апач-мескалеро.
- Из племени Виннету?! Прошу тебя, назови свое имя. Или у тебя его еще нет?
- Есть, - улыбнулся он. - Меня зовут Молодой Орел.
На лице в очередной раз отразилось удивление.
- Такое же имя носит любимый ученик знаменитого Тателла-Саты, - произнесла она задумчиво. - Он получил его еще мальчиком, когда другие и не помышляют об этом. Ты знаешь его?
- Да.
- Он был первым, кому Тателла-Сата разрешил носить звезду нашего Виннету. Ты знаешь, где он сейчас?
- Да.
- И можешь сказать?
- Никто не запретит мне. Он стоит перед тобой.
- Ты? Это ты? - На ее щеках выступил румянец. - Говорят, что ты покинул племя, отправившись за священной глиной…
- Да. И еще дальше.
- Ты поставил перед собой нелегкую задачу…
- Да, это так.
- И тебе удалось решить ее?
- Удалось. Наш Великий Добрый Маниту вел меня и защищал с тех пор, как я покинул гору Виннету. Прошло четыре года, и теперь я возвращаюсь. Наши пути совпадают?
- Да.
- Тогда я не буду больше задавать вопросы, поскольку знаю, что увижу тебя снова.
- А ты этого хочешь?
- Да. А ты?
- И я.
- Тогда прошу: дай мне руку!
- Я дам тебе обе!
Она протянула ему руки и заглянула своими большими глазами в его глаза. А он долго смотрел куда-то в дальнюю даль. Потом сказал:
- Внучка великого шамана сенека, дочь Вакона, исследователя и посвященного, и ученик недосягаемого Тателла-Саты, в сердце которого растоптанная душа красной расы нашла единственное и последнее пристанище, - это ты и я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94