Это только кажется, будто ты богат. Ты не сможешь поддерживать плантацию и посылать мне деньги. Он резко повернулся к ней с потемневшими от гнева глазами.
— Нет, ты не глупа, просто невероятно эгоистична. Неужели ты не понимаешь, как сильно я хочу от тебя избавиться? Разве ты не видишь, что ты мне отвратительна? Я готов продать плантацию с молотка, только бы не видеть этой жирной физиономии, которую ты называешь лицом. — Он открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но замолчал и быстро вышел из комнаты.
Бианка долю неподвижно сидела на диване. Она не позволит себе думать обо всех мерзостях, сказанных Клеем, она станет думать о Жераре. Как хорошо было бы жить с ним в Эрандел Холле. Она — хозяйка усадьбы, надзирает за кухней, составляет меню, а он в это время занимается своими мужскими делами. Вечером он возвращается домой, и они чинно садятся за стол. Потом он целует ей руку перед сном.
Она огляделась вокруг и вспомнила, какой очаровательной была эта комната совсем недавно. Теперь она стала голой и некрасивой. Жерар не мешал бы ей заниматься обстановкой дома. Да, Жерар ее любит. Он ее любит такой, как она есть.
Она тяжело поднялась с дивана. Надо срочно увидеться с ним. Теперь у нее нет выбора. Жерар прав: Клей пойдет на все, лишь бы от нее избавиться.
Глава 22
— Зачем вы приехали? — недовольно спросил Жерар, помогая ей выбраться из лодки и беспокойно оглядываясь по сторонам.
— Мне необходимо было вас увидеть.
— Но вы же могли послать записку, и я сам бы приехал. Глаза Бианки наполнились слезами.
— Пожалуйста, не сердитесь на меня. Я так устала от ненависти.
С минуту Жерар размышлял.
— Идемте. Я не хочу, чтобы нас видели вместе.
Бианка кивнула и последовала за ним. Ее грузное тело совсем отвыкло от движения, и ей пришлось дважды отдохнуть, прежде чем они поднялись по склону выше дома. Наконец Жерар остановился.
— Ну вот, теперь мы можем поговорить. Расскажите мне все по порядку. — Он внимательно слушал сбивчивую речь Бианки, то и дело прерываемую рыданиями. — Итак, он знает, что ребенок, которого вы носили, был не его.
— Это плохо?
Жерар недовольно поморщился.
— Надеюсь, вам известно, что суд с неодобрением относится к прелюбодеянию?
— Суд? Какой суд?
— Суд, который даст ему развод и отберет у вас все. Бианка начала сползать по стволу дерева и в конце концов села на землю.
— Нет! Мне слишком тяжело все это досталось. Я ничего ему не отдам!
Жерар опустился перед ней на колени.
— Вы твердо это решили? Поймите, есть лишь один способ остановить его.
Глаза Бианки расширились.
— Убийство?!
— А разве он не пытается вас уничтожить? Может, вы хотите вернуться в Англию разведенной женой и навеки опозорить свое имя? Может, вы хотите, чтобы о вас говорили, будто вы не могли удержать мужчину?
Бианка вспомнила, как смеялся над ней отец. Он говорил, что после Николь Клейтон и не посмотрит на нее. Если она вернется опозоренной, он не даст ей забыть об этом до конца жизни.
— Но как? — прошептала она. — Когда? Жерар сел на корточки. В его глазах появилось какое-то странное выражение.
— Чем скорее, тем лучше. Пока он никому не рассказал, что собирается расстаться с вами.
Вдруг Бианка краем глаза уловила какое-то движение.
— Николь!!! — вскрикнула она и прижала руку к губам. Жерар резко обернулся: позади него, наполовину скрытое густой листвой, белело лицо Адели. Николь наконец удалось убедить ее, что в лесу за домом совершенно безопасно, и она иногда отваживалась на небольшие прогулки. Жерар подскочил к ней и грубо схватил за руку.
— Что ты слышала? — прошипел он, впиваясь ногтями в кожу так, что губы Адели задрожали от боли.
— Убийство! — Ее глаза едва не вылезали из орбит от страха.
Жерар сильно ударил ее по щеке.
— Да! Убийство! Тебя убьют, если ты не будешь молчать. Ты поняла? Одно слово — и я отправлю Николь и близнецов на гильотину.
Страх на лице Адели сменился выражением, которое мог бы понять лишь человек, переживший безграничный ужас.
Жерар провел ногтем по ее шее, словно сделав надрез.
— Помни это. — Он оттолкнул ее.
Она упала на колени, потом вскочила и бросилась к дому.
Жерар поправил шейный платок и обернулся к Бианке, которая стояла, прижавшись спиной к дереву, и испуганно смотрела на него.
— Что с вами? — с досадой спросил он.
— Я… я никогда вас таким не видела.
— Вы просто никогда не видели мужчину, защищающего любимую женщину. Мне надо было заставить ее молчать.
— Но она не станет! Она все разболтает.
— После того, что я ей сказал, она будет молчать. Она душевнобольная. Вы не знали?
— Кто это? Она так похожа на Николь. Жерар замялся.
— Ее мать, — ответил он и поспешно продолжил, прежде чем Бианка успела задать новый вопрос. — Мы встретимся завтра на том же месте, где был пикник, и все обсудим.
— Вы принесете завтрак? — с надеждой спросила Бианка.
— Непременно. А сейчас вы должны идти. Нельзя, чтобы нас видели вместе… Пока нельзя. — Он взял ее под руку и повлек к причалу.
Едва Николь ступила на порог, как к ней бросилась Дженни с встревоженным лицом.
— Твоей матери совсем плохо. Мы никак не можем ее успокоить.
Раздался дикий, леденящий душу вопль. Николь взбежала по лестнице.
— Мама! — Она обняла мать, прижав ее к себе, как испуганного ребенка.
Лицо Адели исказилось до неузнаваемости.
— Дети! — пронзительно кричала она, отталкивая Николь. — Дети! Они отрубят им головы! Кровь! Везде кровь!
— Мама, пожалуйста. Тебе ничего не угрожает. — Николь говорила по-французски, как и Адель. Дженни тоже поднялась наверх.
— Мне кажется, что она боится за близнецов. Николь пыталась сдержать руки матери, которые вдруг обрели нечеловеческую силу.
— Может, она вспомнила моих двоюродных братьев и сестер?
— Нет, это не то. Несколько минут назад она ворвалась в дом вся в слезах и сразу попыталась спрятать детей в сундук под лестницей.
— Близнецы не очень напуганы? Дженни пожала плечами.
— Они к ней привыкли. Они послушно посидели в сундуке, пока я не увела ее наверх, а потом спокойно вылезли.
— Он убьет их! — не переставая кричала Адель. — Я не знаю его! Их убьет толстая женщина!
— А что она говорит теперь? — недоумевающе пробормотала Дженни.
— Она просто бредит. Принеси скорее настойки опия. Надо, чтобы она заснула.
Дженни пошла за лекарством, а Николь продолжала свои попытки успокоить Адель. Но Адель вырывалась и неистовствовала. Она без умолку твердила о детях, гильотине и толстой женщине. Николь уже перестала прислушиваться к ее крикам, как вдруг Адель произнесла имя Клея.
— Мама, что ты знаешь о Клее? — Николь пыталась поймать ее взгляд, но глаза Адели дико блуждали, растрепанные волосы закрывали лицо, голова моталась из стороны в сторону.
— Клей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Нет, ты не глупа, просто невероятно эгоистична. Неужели ты не понимаешь, как сильно я хочу от тебя избавиться? Разве ты не видишь, что ты мне отвратительна? Я готов продать плантацию с молотка, только бы не видеть этой жирной физиономии, которую ты называешь лицом. — Он открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но замолчал и быстро вышел из комнаты.
Бианка долю неподвижно сидела на диване. Она не позволит себе думать обо всех мерзостях, сказанных Клеем, она станет думать о Жераре. Как хорошо было бы жить с ним в Эрандел Холле. Она — хозяйка усадьбы, надзирает за кухней, составляет меню, а он в это время занимается своими мужскими делами. Вечером он возвращается домой, и они чинно садятся за стол. Потом он целует ей руку перед сном.
Она огляделась вокруг и вспомнила, какой очаровательной была эта комната совсем недавно. Теперь она стала голой и некрасивой. Жерар не мешал бы ей заниматься обстановкой дома. Да, Жерар ее любит. Он ее любит такой, как она есть.
Она тяжело поднялась с дивана. Надо срочно увидеться с ним. Теперь у нее нет выбора. Жерар прав: Клей пойдет на все, лишь бы от нее избавиться.
Глава 22
— Зачем вы приехали? — недовольно спросил Жерар, помогая ей выбраться из лодки и беспокойно оглядываясь по сторонам.
— Мне необходимо было вас увидеть.
— Но вы же могли послать записку, и я сам бы приехал. Глаза Бианки наполнились слезами.
— Пожалуйста, не сердитесь на меня. Я так устала от ненависти.
С минуту Жерар размышлял.
— Идемте. Я не хочу, чтобы нас видели вместе.
Бианка кивнула и последовала за ним. Ее грузное тело совсем отвыкло от движения, и ей пришлось дважды отдохнуть, прежде чем они поднялись по склону выше дома. Наконец Жерар остановился.
— Ну вот, теперь мы можем поговорить. Расскажите мне все по порядку. — Он внимательно слушал сбивчивую речь Бианки, то и дело прерываемую рыданиями. — Итак, он знает, что ребенок, которого вы носили, был не его.
— Это плохо?
Жерар недовольно поморщился.
— Надеюсь, вам известно, что суд с неодобрением относится к прелюбодеянию?
— Суд? Какой суд?
— Суд, который даст ему развод и отберет у вас все. Бианка начала сползать по стволу дерева и в конце концов села на землю.
— Нет! Мне слишком тяжело все это досталось. Я ничего ему не отдам!
Жерар опустился перед ней на колени.
— Вы твердо это решили? Поймите, есть лишь один способ остановить его.
Глаза Бианки расширились.
— Убийство?!
— А разве он не пытается вас уничтожить? Может, вы хотите вернуться в Англию разведенной женой и навеки опозорить свое имя? Может, вы хотите, чтобы о вас говорили, будто вы не могли удержать мужчину?
Бианка вспомнила, как смеялся над ней отец. Он говорил, что после Николь Клейтон и не посмотрит на нее. Если она вернется опозоренной, он не даст ей забыть об этом до конца жизни.
— Но как? — прошептала она. — Когда? Жерар сел на корточки. В его глазах появилось какое-то странное выражение.
— Чем скорее, тем лучше. Пока он никому не рассказал, что собирается расстаться с вами.
Вдруг Бианка краем глаза уловила какое-то движение.
— Николь!!! — вскрикнула она и прижала руку к губам. Жерар резко обернулся: позади него, наполовину скрытое густой листвой, белело лицо Адели. Николь наконец удалось убедить ее, что в лесу за домом совершенно безопасно, и она иногда отваживалась на небольшие прогулки. Жерар подскочил к ней и грубо схватил за руку.
— Что ты слышала? — прошипел он, впиваясь ногтями в кожу так, что губы Адели задрожали от боли.
— Убийство! — Ее глаза едва не вылезали из орбит от страха.
Жерар сильно ударил ее по щеке.
— Да! Убийство! Тебя убьют, если ты не будешь молчать. Ты поняла? Одно слово — и я отправлю Николь и близнецов на гильотину.
Страх на лице Адели сменился выражением, которое мог бы понять лишь человек, переживший безграничный ужас.
Жерар провел ногтем по ее шее, словно сделав надрез.
— Помни это. — Он оттолкнул ее.
Она упала на колени, потом вскочила и бросилась к дому.
Жерар поправил шейный платок и обернулся к Бианке, которая стояла, прижавшись спиной к дереву, и испуганно смотрела на него.
— Что с вами? — с досадой спросил он.
— Я… я никогда вас таким не видела.
— Вы просто никогда не видели мужчину, защищающего любимую женщину. Мне надо было заставить ее молчать.
— Но она не станет! Она все разболтает.
— После того, что я ей сказал, она будет молчать. Она душевнобольная. Вы не знали?
— Кто это? Она так похожа на Николь. Жерар замялся.
— Ее мать, — ответил он и поспешно продолжил, прежде чем Бианка успела задать новый вопрос. — Мы встретимся завтра на том же месте, где был пикник, и все обсудим.
— Вы принесете завтрак? — с надеждой спросила Бианка.
— Непременно. А сейчас вы должны идти. Нельзя, чтобы нас видели вместе… Пока нельзя. — Он взял ее под руку и повлек к причалу.
Едва Николь ступила на порог, как к ней бросилась Дженни с встревоженным лицом.
— Твоей матери совсем плохо. Мы никак не можем ее успокоить.
Раздался дикий, леденящий душу вопль. Николь взбежала по лестнице.
— Мама! — Она обняла мать, прижав ее к себе, как испуганного ребенка.
Лицо Адели исказилось до неузнаваемости.
— Дети! — пронзительно кричала она, отталкивая Николь. — Дети! Они отрубят им головы! Кровь! Везде кровь!
— Мама, пожалуйста. Тебе ничего не угрожает. — Николь говорила по-французски, как и Адель. Дженни тоже поднялась наверх.
— Мне кажется, что она боится за близнецов. Николь пыталась сдержать руки матери, которые вдруг обрели нечеловеческую силу.
— Может, она вспомнила моих двоюродных братьев и сестер?
— Нет, это не то. Несколько минут назад она ворвалась в дом вся в слезах и сразу попыталась спрятать детей в сундук под лестницей.
— Близнецы не очень напуганы? Дженни пожала плечами.
— Они к ней привыкли. Они послушно посидели в сундуке, пока я не увела ее наверх, а потом спокойно вылезли.
— Он убьет их! — не переставая кричала Адель. — Я не знаю его! Их убьет толстая женщина!
— А что она говорит теперь? — недоумевающе пробормотала Дженни.
— Она просто бредит. Принеси скорее настойки опия. Надо, чтобы она заснула.
Дженни пошла за лекарством, а Николь продолжала свои попытки успокоить Адель. Но Адель вырывалась и неистовствовала. Она без умолку твердила о детях, гильотине и толстой женщине. Николь уже перестала прислушиваться к ее крикам, как вдруг Адель произнесла имя Клея.
— Мама, что ты знаешь о Клее? — Николь пыталась поймать ее взгляд, но глаза Адели дико блуждали, растрепанные волосы закрывали лицо, голова моталась из стороны в сторону.
— Клей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91