– Что ж, они за это заплатили. Все они. И служанка, и мой слуга, и этот жирный вонючий хряк, за которого отец заставил меня выйти. Кстати, он теперь уже не такой жирный, правда?
По тому, как женщина произнесла «все они», Морейн поняла, что и родители Ады заплатили самую высокую цену за то, что вынудили дочь подчиниться их воле. Похоже, Ада не очень старалась скрыть, что убила служанку и, возможно, собственную мать, отца и своего слугу, который, как она считала, предал ее. Морейн совершенно не представляла, как вести себя, столкнувшись с подобным безумием. Исподтишка взглянув на Смолла, она поняла, что в отличие от Ады, которая, казалось, целиком ушла в воспоминания, гигант был настороже и внимательно следил за пленниками.
– В чем же состояло предательство? – вынуждена была она спросить.
– Этот идиот должен был убить мальчишку и подбросить его к дому Торманда. В одежде ребенка должны были найти очень убедительную записку, в которой я объясняла Торманду, что его сын лишился жизни из-за грехов отца. Я была уверена, что тем самым причиню немалую боль этому вельможному болвану. Ему, возможно, наплевать на женщин, от которых ему ничего не нужно, кроме плотских утех, но детей этот пройдоха любит. Но проклятый недоумок разрушил такую отличную комбинацию. Ну почему Господь всегда окружает меня тупицами? Мой замечательный Смолл, пожалуй, единственное исключение – он меня никогда не подводил.
– Достаточно, миледи, – произнес мужчина низким раскатистым голосом. – Нам пора уходить.
– О, господа простофили еще не скоро вернутся. Коль скоро эта ведьма хочет перед смертью кое о чем узнать, я окажу ей такую любезность, пусть она услышит то, что должна. – Она похлопала гиганта по груди. – Мы скоро уйдем, Смолл. Я понимаю, что тебе не терпится рассчитаться за наши раны. – Ада посмотрела на Морейн и усмехнулась. – Старуха Ида на удивление умело залечила все порезы и царапины. Кстати, в разговоре с ней довольно быстро выяснилось, что она страшно ненавидит тебя, так что заручиться ее помощью мне было совсем нетрудно. Старая дура на самом деле верит, что именно ты повинна во всех этих убийствах, хотя думаю, она просто убедила себя в этом. Спит и видит, как тебя повесят. И поверь, ведьма, чтобы этого добиться, старуха сделает все, что я скажу.
Женщина, убивавшая людей из-за надуманных обид, высмеивает другую женщину, которая выдумала себе врага. Женщина, которая хотела убить невинного ребенка, чтобы причинить боль отвергнувшему ее мужчине, а потом убила человека, который не смог заставить себя выполнить ее дьявольский приказ, вдруг с презрением относится к желанию Иды избавиться от конкурентки. Морейн понимала, что подобный разброд в мыслях этой женщины лишний раз доказывает ее явное помешательство. Не следовало удивляться и готовности Иды пойти на все, чтобы убрать Морейн с дороги: ведь в свое время именно из-за старухи погибла мать девочки. Что ж, похоже, и на этот раз старая карга одержит победу.
Смолл поднял свою огромную руку, чтобы схватить Морейн. Она отшатнулась, лихорадочно соображая, куда бежать и как спасти Уолина, и в этот миг Бонегнашер с угрожающим рыком бросился на Смолла. Клыки пса впились в руку великана, и Смолл взревел от боли. Морейн бросилась к Уолину, но тут, словно разъяренная кошка, на нее накинулась Ада. Спасая свои глаза, Морейн уворачивалась от длинных ногтей Ащл и как могла отбивалась от ее бешеных наскоков.
Вдруг жалобный визг перекрыл шум борьбы. Морейн на мгновение обернулась – отважный Бонегнашер, жалобно поскуливая, лежал у стены. Собрав все силы, Морейн отшвырнула от себя женщину. Падая, та буквально врезалась в стену и завизжала так громко, что у Морейн заложило уши. В этот момент Уолин с криком отчаяния бросился на Смолла. Чуть не лишившись чувств от страха за малыша, Морейн ринулась к нему, но опоздала. Смолл размахнулся и своей огромной окровавленной дланью ударил Уолина. Маленькое тельце мальчика, словно перышко, взлетело в воздух. Упав на кровать, Уолин утонул в пуховой перине и мгновение спустя с глухим стуком упал на пол.
Морейн хотела броситься к мальчику, но Смолл тут же схватил ее за руку и сжал так, что Морейн едва не закричала от боли. Тем временем Ада окончательно оправилась от удара; встав и приведя в относительный порядок свое изрядно пострадавшее в схватке платье, она подошла к Морейн, которую все еще удерживал Смолл.
– С каким удовольствием я убью тебя, ведьма, – сказала Ада.
– Миледи, нам действительно пора уходить, – вновь напомнил Смолл. – Мюрреи могут вот-вот вернуться, и тогда вы не сможете получить то, что хотите.
– Пожалуй, ты прав.
Ада направилась к двери.
– Уолин, – буквально выдохнула М. орейн, желая убедиться, что мальчик жив, хотя и понимала, что нельзя рассчитывать на милосердие этих людей.
– Иди тихо, и тогда Смоллу не придется возвращаться, чтобы перерезать мальчишке горло.
Выбора не было, и Морейн послушно пошла за Смоллом, который, видя покорность жертвы, принялся оживленно обсуждать со своей госпожой, какой дорогой быстрее добраться до лачуги, в которой они намеревались убить колдунью. Когда Смолл распахнул дверь, Морейн изо всех сил уперлась рукой в дверной косяк и, обернувшись, крикнула:
– Я люблю тебя, Уолин! Передай Торманду, что он всегда будет мне сниться.
Дернув девушку за руку, Смолл, грязно ругаясь, потащил ее прочь, Морейн оставалось только молиться. Она молилась о том, чтобы рана Уолина оказалась легкой, чтобы Торманд и рыцари поскорее вернулись и помогли мальчику, чтобы Уолин услышал ее слова и, наконец, чтобы ее любимый понял переданное ему послание. Грубо волоча Морейн, Смолл вытащил ее наружу. Ярко светило солнце, и Морейн взмолилась о том, чтобы не пошел дождь, который мог смыть следы похитителей. А потом, когда Смолл легко, как куклу, перекинул ее через седло, она начала молиться о собственном спасении.
– Кто такой Джорди? – спросил Торманд Саймона.
Торманду необходимо было поговорить; ему нужно было отвлечься, чтобы перестать думать о том, в какой опасности может оказаться Морейн. Внутренний голос не говорил, а кричал ему, что нужно спешить, но отряд вынужден был остановиться, чтобы напоить лошадей и дать им хоть немного передохнуть. Он понимал, что это необходимо. Запасных лошадей у них не было, и если бы одна из них пала, не выдержав бешеной скачки, их маленький отряд мог задержаться в пути. Но от понимания этого не становилось легче, и Торманд, маясь в нетерпении, ожидал окончания привала.
– Он мой сводный брат, – ответил Саймон.
– Вот как? Значит, он тоже сын лорда?
Торманд подумал, что на лице у него появилось изумление, какое он и в самом деле испытывал, поскольку Саймон никогда не рассказывал о прошлом своей семьи, разве что упоминал мельком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79