Всё это может стать вторыми Альпами!
– А если не прекратится дождь, «Тип-Топ» может стать вторым Ноевым ковчегом, – ответил Квиллер.
Вернувшись в холл, он увидел бесцельно расхаживающего Коко.
– Вы что-то хотите сказать, сэр? – спросил он кота.
Коко растянулся на полу во всю свою длину и несколько раз перевернулся рядом с охотничьим шкафчиком Фитцуоллоу.
– Вкусненькое! – объявил Квиллер, направляясь в кухню. Коко вскочил и понесся к раздаточному пункту, но Юм-Юм не откликнулась. Когда кто-нибудь из сиамцев игнорировал заветное слово, это всегда вызывало тревогу. Квиллер отправился на поиски, начав с их нового тайного убежища под столом в гостиной. Именно там она и сидела.
– Юм-Юм! Что ты делаешь? – воскликнул он в изумлении. Кошечка выполняла какой-то странный агрессивный ритуал – выдирала кусочки шерстки с боков. Всклокоченные комочки валялись по всему серому ковру. Она на секунду остановилась, посмотрела на него безумным взглядом слегка раскосых глаз и снова принялась кусать себя.
– Что случилось, милая? – нежно спросил Квиллер, вытаскивая её из укрытия.
Она не противилась, а только прижималась к нему; он стал ходить взад и вперёд по холлу, держа её на руках, она не возражала, но и не щурила блаженно глаза, не вытягивала лапку, чтобы потрогать его усы.
– Ты скучаешь по дому? – спросил он. – У тебя стресс?
Её вырвали из знакомой обстановки, четыре дня везли в машине, после чего поселили в странном доме со зловещей историей. Более того, он три дня не обращал на неё внимания, занимаясь своими делами. Коко был выносливее и мог постоять за себя, но Юм-Юм была чувствительной и уязвимой, так как хлебнула горя до того, как Квиллер спас её.
Одной рукой он набирал номер Лори Бамбы в Мускаунти, другой продолжал укачивать Юм-Юм. Лори, его секретарша, слыла знатоком кошек.
– Квилл! – воскликнула она. – Вот уж не предполагала услышать твой голос раньше чем через три месяца! У тебя всё в порядке?
– И да, и нет, – ответил он. – Меня беспокоит Юм-Юм. Она вдруг начала рвать на себе шерсть.
– В каком месте?
– На боках.
– Ммм… да… такое иногда случается. Возможно, аллергия. Когда это началось?
– Я заметил только сегодня. Она спряталась под стол и тайно занималась этим, и выглядело это, ну, довольно неприличным. Я знаю, что недавно у неё был стресс
– Ветеринар может сделать ей укол, – сказала Лори, – но подожди день-два и понаблюдай, как всё будет развиваться. Уделяй ей внимания больше, чем обычно. Может, это и что-нибудь гормональное. Если не пройдет, покажи врачу.
– Спасибо, Лори. Ты успокоила меня. А то я решил, что у меня кошка – мазохистка. Как дела в Мускаунти? Я слышал о докторе Галифаксе.
– Правда ужасно? И что мы будем делать без этого милого человека?! Все очень расстроены. В остальном всё в порядке. С твоей корреспонденцией пока управляюсь, не беспокоя мистера Хасселрича.
– Как поживает твоё семейство?
– Прекрасно. Ник всё ищет себе новое занятие. Мы подумываем открыть гостиницу, небольшую – типа «ночлег и завтрак».
– Не делайте поспешных шагов, – предостерег Квиллер. – Подумайте хорошенько. Посоветуйтесь с кем-нибудь.
Поговорив с Лори, он изменил свои планы на утро. Он собирался посидеть в библиотеке, потом где-нибудь пообедать и после двух часов заехать к Колину Кармайклу. Вместо этого он взял Юм-Юм к себе на колени и стал нежно разговаривать с ней, почесывая ей шейку, поглаживая ушки, расправляя шерсть. И только когда она заснула глубоким, спокойным сном, он тайком выскользнул из дома и поехал вниз.
Доехав до Пяти Углов, он остановился в нерешительности. В магазинчике резчика по дереву в Картофельной Лощине он видел одну чашу, которая с тех пор не давала ему покоя. Около пятнадцати дюймов в диаметре, она была вырезана из цельного куска вишневого дерева и обработана на токарном станке так, что внутри казалась атласной, оставаясь снаружи и по краям грубой и узловатой. За это она и понравилась ему. Новые обстоятельства и ощущение длительного отпуска изменили его отношение к произведениям искусства, и, задержавшись в прошлый раз у этой чаши, теперь он решил вернуться и купить её. Потом он сможет пообедать у Эми, немного погулять и подъехать к редакции после двух часов.
– Что-то говорило мне: вы вернетёсь за ней, – весело сказал Уэсли, резчик по дереву. В Лощине разнёсся слух о том, что незнакомец с огромными усами, утверждающий, будто он журналист, слоняется по магазинчикам и скупает дорогие вещи.
Квиллер погрузил чашу в багажник машины – она оказалась тяжелее, чем выглядела, – и поехал к кузнецу Вансу сказать, что его подсвечник пользуется огромным успехом. И купил там ещё колокольчик ручной работы, звон которого напоминал ему о Швейцарии.
Кузнец сказал ему, что у него что-то не в порядке с машиной: у неё нехороший звук, он появился от скачки по этим горным дорогам.
– Спасибо, что вы мне об этом сказали, – поблагодарил Квиллер. – Есть тут хорошая ремонтная мастерская?
– Я могу посмотреть вашу машину. Вы ещё будете здесь? Оставьте ключи.
– Спасибо, Ванс. Я пообедаю у Эми и потом вернусь сюда.
Полненькая и симпатичная владелица закусочной была за стойкой, как обычно встречая посетителей улыбкой, а ребёнок что-то лепетал в своей корзинке.
– Должен признаться, забыл, как зовут малыша, – сказал Квиллер.
– Эшли, – с гордостью ответила Эми. – Два месяца, одна неделя и шесть дней.
– Мне нравятся ваши имена в горах: Эшли, Уэсли, Ванс, Форест, Дьюи. В них чувствуется достоинство.
– В горах всегда были такие имена, не знаю почему, У женщин – Карсон и Тулли, Тейлор и Грие. Мне они кажутся подходящими. А по моему имени – Эми – вы догадались бы, что я из прерий? – спросила она, скорчив смешную гримасу.
– Что привело вас на Малую Бульбу?
– Мы с Форестом встречались ещё в колледже, и мне нравилось, как он рисовал горы – такие земные и такие божественные. Он в Лощине все вывески написал. Приглашали его написать вывески и для «Тип-Топа», но он отказался, поверить не мог в то, что Хокинфилд собирается сделать с Большой Бульбой. Как бы то ни было, мы хотели сыграть свадьбу в прошлом июне у водопада, когда всё цветёт. Вот фотография Фореста. – Она открыла медальон, который носила на груди, и Квиллер увидел лицо худощавого, неулыбчивого молодого человека с длинными тёмными волосами. – И вдруг вся наша жизнь рухнула. Я всегда буду думать о Дне отца с содроганием… Что вы хотите на обед?
Квиллер заказал суп и вегетарианский бутерброд.
– Существуют противоположные версии о том, что произошло в «Тип-Топе» в тот день, – заметил он.
– Я могу рассказать вам чистую правду. Подождите, только сделаю вам бутерброд. – Она налила тарелку овощного супа. – Вот, вы можете начать с этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59