Зажженная спичка осветила его лицо, на мгновение вырвав из темноты. Вспыхнула папироска. Григорий, запрокинув голову, посмотрел в ночное небо и услышал странный звук, словно где-то далеко в пустую бочку загоняли гвозди, часто-часто стуча молотком.
* * *
Два дня поисков пропавшего Ильи результатов не дали. Милиция старалась, все-таки пропал сын священника. Объехали окрестные деревни, никто Ильи не видел. Участковый дважды приходил к Грушину, уточнял. Чувствовалось, что милиционер особо водителю не верит. Но это была единственная зацепка.
– Вот вам крест, – говорил Грушин. – Может, и померещилось. Но я же трезвый был! Ты же знаешь, – говорил он участковому, – у меня закон такой: если выпил, ключи проглочу и к машине не подойду.
– А два года назад? – напомнил милиционер, вытирая вспотевший лоб рукавом.
Григорий замолчал, потупил глаза.
– Так то два года, что было, то прошло.
Другим я стал.
– Ладно, не об этом сейчас речь. И попа жаль, и малого жалко. А еще больше – попадью. Лучше бы ты им не говорил.
– Чего не говорить, если так оно и было?
Участковый с тяжелым сердцем сел на мотоцикл и на всякий случай еще раз проверил место, о котором говорил Григорий.
"Померещилось, точно. Бывает такое, – подумал участковый, когда топтался по овсяному полю. – У меня тоже такое три года назад было. Сижу дома, вижу: жена в дверь входит. «Ты чего?» – говорю. А она молчит, в спальню прошла. Жду, не выходит, заглядываю – никого нет. Тут же звоню в магазин, она трубку снимает. Поговорили, сказала: «Пить меньше надо».
Вот и с Гришкой, наверное, такая же история приключилась. Мужик он ничего, но вечером каждый день выпивает без меры, а наутро за баранку садится".
Матушка Зинаида не спала уже третьи сутки. Глаза стали красными от слез, она постарела лет на десять.
Медсестра сидела рядом с ней на скамейке и уговаривала:
– Давай, Зина, я тебе укол сделаю, может, поспишь.
Попадья вытирала платком слезы:
– Нет, спасибо, не надо. Бог успокоит.
Медсестра тяжело вздохнула и поднялась:
– Извини, мне идти надо.
– Иди, конечно, – прошептала матушка Зинаида, не поднимая головы.
Она даже не заметила, как ушла медсестра.
Женщина сидела, глядя на узкую щель между досками крыльца. Скрипнула калитка. Первой мыслью было: «Вот и Илья вернулся, родной!»
Во двор входил Грушин. Как и в прошлый приход, он мял кепку в сильной руке.
– Здравствуйте, – нарочито громко произнес водитель.
– Здравствуй, Гриша.
– Где отец Павел? – уже шепотом поинтересовался Грушин и заглянул в открытую дверь дома.
– В церковь пошел, молится.
– Ему бы я говорить не стал, а вам скажу, – Григорий чувствовал себя неловко.
В глазах матушки Зинаиды зажглась надежда. И Грушин, глядя на свои пыльные ботинки, заговорил издалека:
– Когда плохо, человек за соломинку хватается. Вот у меня сестра паспорт потеряла.
Где и когда, вспомнить не могла, а тут доверенность оформлять надо, в район ехать. Как без паспорта?
Матушка Зинаида кивала, не понимая, к чему клонит Грушин.
– Она говорит, мол, вчера паспорт был, а сегодня найти не может. День тому назад в руках держала! И вот что: приехал ко мне этот, что мельницу купил и дом отстроил, он у меня иногда солярку покупает… Котел в доме у него новый. Ястребов – фамилия, смуглый такой. Знаете? Посмотрел он на мою сестру и говорит:
«У вас что-то пропало». Он руку поднял и, не говоря ничего, подошел к сестре Нюрке, посмотрел ей в глаза и говорит так тихо: «Женщина, ты документ найти не можешь». Сестра растерялась, не знает, что отвечать. «Иди, посмотри в пальто, в кармане». Она говорит: «Какое пальто? Я его с весны не надевала!» Но пошла, посмотрела.
И точно, паспорт в кармане. Выскакивает на крыльцо, паспорт показывает. Я с него тогда даже денег за солярку не взял, как в воду мужик глядел.
– А кто он? Откуда приехал? – матушка подалась к Грушину.
– А кто ж его знает? Зовут Ильей Ястребовым, мне еще раньше участковый сказал, а откуда он в наши места прибыл, не сказал, а я и не спрашивал.
– Ильей? – прошептала матушка Зинаида, и ее лицо на мгновение просветлело, губы родное имя произнесли.
– А еще Илья жену директора автобазы вылечил. Никто из врачей сделать ничего не мог.
Директор ее и в Москву возил, и в больницу клал. Кровь ей там вроде переливали, но ничего не помогало. А к нему свозил начальник три раза жену, и как рукой сняло! Только я вам, матушка Зинаида, этого не говорил – ни про солярку, ни про жену начальника автобазы. Мне там еще работать.
Женщина решительно поднялась. И Грушин вскочил следом.
– Я пойду к нему прямо сейчас, – сказала попадья.
– Отец Павел не будет против?
Матушка промолчала, словно не услышала вопрос водителя. Сама того не подозревая, матушка Зинаида шла через огород по той самой тропинке, по которой шел к мельничному омуту несколько дней назад ее младший сын. Она не смотрела по сторонам, лишь прислушивалась к частому дыханию Грушина за спиной – не отстал ли. С ним ей было не так боязно, хотя, если бы сейчас ей сказали броситься в огонь, и Илья найдется, она сделала бы это не задумываясь.
Мужчина и женщина спустились в низину.
Повеяло рекой. Они уже видели высокий забор, круглую, похожую на луну серебристую тарелку на крыше. Тишина царила невероятная, слышались лишь шорох шагов и учащенное дыхание Грушина. Ворота оказались заперты.
– Может, дома никого нет? – предположила матушка Зинаида, оглянувшись на Григория.
Тот пожал плечами, постучал кулаком в ворота.
– Сейчас открою, – раздался мягкий, приятный голос.
Калитка отворилась. На матушку Зинаиду и водителя грузовика спокойно смотрел хозяин дома. Матушка несколько раз и раньше видела Илью Ястребова, но не так близко. Только теперь она заметила, что лицо у него очень смуглое, цвета зрелого ореха, а глаза пронзительно-голубые, яркие, словно стеклянные.
– Проходите, – отступив в сторону, пригласил хозяин дома.
Он даже не подал руку водителю, хотя Григорий и переложил кепку из правой руки в левую.
– Я жена священника, Зинаидой меня зовут, – представилась попадья.
– А я Илья Ястребов, – ответил смуглолицый мужчина неопределенного возраста.
Внезапный порыв ветра закрутил над кострищем пепел, а затем разметал его, перебросив через высокий дощатый забор.
– У меня сын пропал, – глядя в голубые глаза Ястребова, с надеждой произнесла матушка Зинаида. Ей показалось, что Ястребов с вежливой улыбкой пожмет плечами и скажет: «Сочувствую.., но я чем могу помочь?»
Однако он сказал:
– Знаю.
Затем немного помолчал и продолжил:
– Гриша, иди погуляй.
Водитель попятился, развернулся и покинул двор, ощущая на себе тяжелый взгляд Ястребова.
– Он на рассвете ушел, еще солнце не поднялось. Петух прокричал, он и проснулся.
– Погодите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
* * *
Два дня поисков пропавшего Ильи результатов не дали. Милиция старалась, все-таки пропал сын священника. Объехали окрестные деревни, никто Ильи не видел. Участковый дважды приходил к Грушину, уточнял. Чувствовалось, что милиционер особо водителю не верит. Но это была единственная зацепка.
– Вот вам крест, – говорил Грушин. – Может, и померещилось. Но я же трезвый был! Ты же знаешь, – говорил он участковому, – у меня закон такой: если выпил, ключи проглочу и к машине не подойду.
– А два года назад? – напомнил милиционер, вытирая вспотевший лоб рукавом.
Григорий замолчал, потупил глаза.
– Так то два года, что было, то прошло.
Другим я стал.
– Ладно, не об этом сейчас речь. И попа жаль, и малого жалко. А еще больше – попадью. Лучше бы ты им не говорил.
– Чего не говорить, если так оно и было?
Участковый с тяжелым сердцем сел на мотоцикл и на всякий случай еще раз проверил место, о котором говорил Григорий.
"Померещилось, точно. Бывает такое, – подумал участковый, когда топтался по овсяному полю. – У меня тоже такое три года назад было. Сижу дома, вижу: жена в дверь входит. «Ты чего?» – говорю. А она молчит, в спальню прошла. Жду, не выходит, заглядываю – никого нет. Тут же звоню в магазин, она трубку снимает. Поговорили, сказала: «Пить меньше надо».
Вот и с Гришкой, наверное, такая же история приключилась. Мужик он ничего, но вечером каждый день выпивает без меры, а наутро за баранку садится".
Матушка Зинаида не спала уже третьи сутки. Глаза стали красными от слез, она постарела лет на десять.
Медсестра сидела рядом с ней на скамейке и уговаривала:
– Давай, Зина, я тебе укол сделаю, может, поспишь.
Попадья вытирала платком слезы:
– Нет, спасибо, не надо. Бог успокоит.
Медсестра тяжело вздохнула и поднялась:
– Извини, мне идти надо.
– Иди, конечно, – прошептала матушка Зинаида, не поднимая головы.
Она даже не заметила, как ушла медсестра.
Женщина сидела, глядя на узкую щель между досками крыльца. Скрипнула калитка. Первой мыслью было: «Вот и Илья вернулся, родной!»
Во двор входил Грушин. Как и в прошлый приход, он мял кепку в сильной руке.
– Здравствуйте, – нарочито громко произнес водитель.
– Здравствуй, Гриша.
– Где отец Павел? – уже шепотом поинтересовался Грушин и заглянул в открытую дверь дома.
– В церковь пошел, молится.
– Ему бы я говорить не стал, а вам скажу, – Григорий чувствовал себя неловко.
В глазах матушки Зинаиды зажглась надежда. И Грушин, глядя на свои пыльные ботинки, заговорил издалека:
– Когда плохо, человек за соломинку хватается. Вот у меня сестра паспорт потеряла.
Где и когда, вспомнить не могла, а тут доверенность оформлять надо, в район ехать. Как без паспорта?
Матушка Зинаида кивала, не понимая, к чему клонит Грушин.
– Она говорит, мол, вчера паспорт был, а сегодня найти не может. День тому назад в руках держала! И вот что: приехал ко мне этот, что мельницу купил и дом отстроил, он у меня иногда солярку покупает… Котел в доме у него новый. Ястребов – фамилия, смуглый такой. Знаете? Посмотрел он на мою сестру и говорит:
«У вас что-то пропало». Он руку поднял и, не говоря ничего, подошел к сестре Нюрке, посмотрел ей в глаза и говорит так тихо: «Женщина, ты документ найти не можешь». Сестра растерялась, не знает, что отвечать. «Иди, посмотри в пальто, в кармане». Она говорит: «Какое пальто? Я его с весны не надевала!» Но пошла, посмотрела.
И точно, паспорт в кармане. Выскакивает на крыльцо, паспорт показывает. Я с него тогда даже денег за солярку не взял, как в воду мужик глядел.
– А кто он? Откуда приехал? – матушка подалась к Грушину.
– А кто ж его знает? Зовут Ильей Ястребовым, мне еще раньше участковый сказал, а откуда он в наши места прибыл, не сказал, а я и не спрашивал.
– Ильей? – прошептала матушка Зинаида, и ее лицо на мгновение просветлело, губы родное имя произнесли.
– А еще Илья жену директора автобазы вылечил. Никто из врачей сделать ничего не мог.
Директор ее и в Москву возил, и в больницу клал. Кровь ей там вроде переливали, но ничего не помогало. А к нему свозил начальник три раза жену, и как рукой сняло! Только я вам, матушка Зинаида, этого не говорил – ни про солярку, ни про жену начальника автобазы. Мне там еще работать.
Женщина решительно поднялась. И Грушин вскочил следом.
– Я пойду к нему прямо сейчас, – сказала попадья.
– Отец Павел не будет против?
Матушка промолчала, словно не услышала вопрос водителя. Сама того не подозревая, матушка Зинаида шла через огород по той самой тропинке, по которой шел к мельничному омуту несколько дней назад ее младший сын. Она не смотрела по сторонам, лишь прислушивалась к частому дыханию Грушина за спиной – не отстал ли. С ним ей было не так боязно, хотя, если бы сейчас ей сказали броситься в огонь, и Илья найдется, она сделала бы это не задумываясь.
Мужчина и женщина спустились в низину.
Повеяло рекой. Они уже видели высокий забор, круглую, похожую на луну серебристую тарелку на крыше. Тишина царила невероятная, слышались лишь шорох шагов и учащенное дыхание Грушина. Ворота оказались заперты.
– Может, дома никого нет? – предположила матушка Зинаида, оглянувшись на Григория.
Тот пожал плечами, постучал кулаком в ворота.
– Сейчас открою, – раздался мягкий, приятный голос.
Калитка отворилась. На матушку Зинаиду и водителя грузовика спокойно смотрел хозяин дома. Матушка несколько раз и раньше видела Илью Ястребова, но не так близко. Только теперь она заметила, что лицо у него очень смуглое, цвета зрелого ореха, а глаза пронзительно-голубые, яркие, словно стеклянные.
– Проходите, – отступив в сторону, пригласил хозяин дома.
Он даже не подал руку водителю, хотя Григорий и переложил кепку из правой руки в левую.
– Я жена священника, Зинаидой меня зовут, – представилась попадья.
– А я Илья Ястребов, – ответил смуглолицый мужчина неопределенного возраста.
Внезапный порыв ветра закрутил над кострищем пепел, а затем разметал его, перебросив через высокий дощатый забор.
– У меня сын пропал, – глядя в голубые глаза Ястребова, с надеждой произнесла матушка Зинаида. Ей показалось, что Ястребов с вежливой улыбкой пожмет плечами и скажет: «Сочувствую.., но я чем могу помочь?»
Однако он сказал:
– Знаю.
Затем немного помолчал и продолжил:
– Гриша, иди погуляй.
Водитель попятился, развернулся и покинул двор, ощущая на себе тяжелый взгляд Ястребова.
– Он на рассвете ушел, еще солнце не поднялось. Петух прокричал, он и проснулся.
– Погодите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77