Но пикник был просто замечательный, и мне доставляло удовольствие твое общество, независимо от того, что я лелеяла задние мысли.
Он помолчал, потом заметил:
— Непохоже, чтобы ты была очень рада видеть меня в прошлый раз.
— Просто ты застал меня врасплох, — пояснила она, — у меня голова была занята совсем другим.
— В следующий раз буду знать, — сухо сказал он.
Он был уверен, что за ее поведением крылось нечто большее.
Она подумала о том, что, может быть, настало время установить с ним более доверительные отношения. Чтобы она могла оказывать влияние на его мировоззрение, они должны стать ближе друг другу. Просто физического желания было мало. Она не знала, сможет ли их интрижка перерасти в нечто большее и что случится, если это произойдет. Но такая перспектива очень ее интриговала. Конечно, если он не заинтересован в серьезных отношениях — а до сих пор он не давал повода думать, что это так, — тогда, поторопившись, она может спугнуть его.
Молчание затянулось, и она решилась. Будь что будет.
— Я… просто боялась, что все происходит слишком быстро. Я признаю, то, что случилось в Ромзи, произошло по моей инициативе. Но когда мы вернулись в Лондон, я начала думать о том, что мы слишком мало знаем друг друга. Мне нравится твое общество. — Она смущенно засмеялась. — Я хочу тебя. Но по зрелом размышлении этого недостаточно.
Макс немного растерялся. Он не ожидал такого откровенного предложения обсудить возможность более серьезных отношений. По крайней мере не так скоро. По правде говоря, он полагал, что ее интересует просто физическая связь, страстная, но необременительная для них обоих. И ему не приходило в голову поразмыслить о том, чего же хочет он сам. Имела ли она в виду, что если он отвергнет ее предложение, то на этом их теперешние отношения закончатся? На это он не был готов пойти.
— В таком случае, может быть, попытаемся узнать друг друга лучше? — задумчиво проговорил он. — Возможно, мы начали не с того. — Он повернулся на бок, чтобы лучше видеть ее, взгляд его синих глаз был серьезным и изучающим. — Расскажи мне, что для тебя в жизни является самым важным. Помимо твоей семьи, разумеется. Что тебя волнует? Что заставляет твою кровь быстрее бежать по жилам?
Она рассмеялась:
— Ты хочешь сказать, кроме сексуальных отношений с тобой?
— Будь серьезнее, — упрекнул он. — Ты первая начала этот разговор.
— Движение суфражисток, — сказала она, и ее пальцы сильнее сжали ножку фужера. Она почувствовала знакомый прилив энергии, как всегда, когда затрагивалась эта тема. — Меня очень волнует движение суфражисток, борьба за равноправие женщин. Это основная движущая сила моего существования.
— Мне известны твои взгляды на этот вопрос. Ты их никогда не скрывала. Но неужели это действительно настолько важно для тебя? Неужели это и вправду основная движущая сила в твоей жизни?
— Именно так. — Она пристально посмотрела на него. — Я не преувеличиваю.
Он снова растерялся. Как можно было считать смыслом жизни какой-то политический вопрос? На это способны только фанатики.
— В таком случае ты, должно быть, член Женского социально-политического союза?
— Конечно, — ответила Констанция. — Но я об этом не распространяюсь. Это очень огорчит моего отца. Придет время, когда я открыто признаю свое членство, но сейчас пока рано делать это.
— Понимаю.
Она продолжала пристально смотреть на него, словно пытаясь прочитать его мысли, которые скрывались за бесстрастным выражением лица.
— Ты полагаешь, что член союза не подходит тебе в качестве партнера в постели? — В ее голосе прозвучала насмешка. — Но лучше тебе узнать об этом сейчас, чем позже.
— Ты все время пытаешься вложить в мои уста свои слова, Констанция, — возмутился он. — Может быть, позволишь мне высказаться самому?
— Извини, пожалуйста, — поспешно сказал она. — Я знаю, у меня есть эта ужасная привычка.
Он чуть было не рассмеялся:
— Ты действительно знаешь об этом?
— Да. Я очень поспешно делаю выводы. Мне это говорили много раз.
— Кто тебе это говорил?
Он пристально наблюдал за ней. Его взгляд слегка смягчился, когда он увидел, что она искренне расстроена.
— Моя мать… Дуглас… мои сестры. Все, кого я люблю… и любила. — Она пожала плечами. — Но мне, похоже, их слова не пошли на пользу.
— Похоже, что так, — согласился Макс. — Мне кажется, на сегодня достаточно самобичеваний. А что касается твоего вопроса, если я правильно его понял, я не вижу смысла в предоставлении женщинам равноправия с мужчинами, о чем я уже говорил. Но я вполне в состоянии терпеть противоположную точку зрения.
— Терпеть! — воскликнула Констанция. — Какая снисходительность с твоей стороны!
Он поразмыслил несколько секунд.
— Теперь моя очередь извиниться.
Констанция молча приняла его извинения.
— Если ты придешь на наше собрание, возможно, ты сможешь лучше понять нашу точку зрения, — продолжала она. — Ты познакомишься с Эммелиной Панкхерст. По крайней мере постарайся преодолеть свои предубеждения.
Макс подумал, что это даст ему возможность познакомиться с организацией, посмотреть на нее изнутри. Чем ближе он подберется к ним, тем больше сможет узнать.
— Ты сможешь рассказать нам о точке зрения правительства, — продолжала Констанция. — Тебе не придется выдавать какие-либо секреты. Ты говорил мне, что они по крайней мере готовы рассмотреть вопрос о предоставлении прав женщинам-налогоплательщицам. Не думаю, что это большая государственная тайна.
«Какая же она хитрющая особа», — подумал Макс. Она решительно настроена выудить у него хоть какую-то полезную информацию. И в этом они мало отличаются друг от друга. Каждый хочет использовать другого в своих целях. Интересно, кому из них первому удастся добиться результата?
— Я не скажу вам ничего такого, о чем бы каждый день не писалось в газетах, — пожал плечами Макс. — Но я схожу с тобой на собрание.
— Ближайшее собрание состоится в Кенсингтонской ратуше послезавтра в семь часов. Ты сможешь там быть?
— Возможно. — Краем глаза он внимательно наблюдал за ней. — Планируются какие-нибудь демонстрации?
Констанция отрицательно покачала головой:
— Просто собрание. Я встречу тебя у входа, если хочешь.
— Полагаю, кто-то должен будет поручиться за меня.
— Это не обязательно, но мы, естественно, интересуемся теми, кто посещает наши собрания. Приходится быть осторожными — у нашего дела столько врагов.
— Понимаю, — кивнул он.
Констанция слегка нахмурилась, почувствовав внезапное беспокойство, словно что-то было не так. Она посмотрела на Макса, но он казался таким же, как всегда.
— А после собрания мы поужинаем вместе, — сказал он. Это было даже не приглашение, а утверждение.
— Если ты ставишь это непременным условием, — ответила она сухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Он помолчал, потом заметил:
— Непохоже, чтобы ты была очень рада видеть меня в прошлый раз.
— Просто ты застал меня врасплох, — пояснила она, — у меня голова была занята совсем другим.
— В следующий раз буду знать, — сухо сказал он.
Он был уверен, что за ее поведением крылось нечто большее.
Она подумала о том, что, может быть, настало время установить с ним более доверительные отношения. Чтобы она могла оказывать влияние на его мировоззрение, они должны стать ближе друг другу. Просто физического желания было мало. Она не знала, сможет ли их интрижка перерасти в нечто большее и что случится, если это произойдет. Но такая перспектива очень ее интриговала. Конечно, если он не заинтересован в серьезных отношениях — а до сих пор он не давал повода думать, что это так, — тогда, поторопившись, она может спугнуть его.
Молчание затянулось, и она решилась. Будь что будет.
— Я… просто боялась, что все происходит слишком быстро. Я признаю, то, что случилось в Ромзи, произошло по моей инициативе. Но когда мы вернулись в Лондон, я начала думать о том, что мы слишком мало знаем друг друга. Мне нравится твое общество. — Она смущенно засмеялась. — Я хочу тебя. Но по зрелом размышлении этого недостаточно.
Макс немного растерялся. Он не ожидал такого откровенного предложения обсудить возможность более серьезных отношений. По крайней мере не так скоро. По правде говоря, он полагал, что ее интересует просто физическая связь, страстная, но необременительная для них обоих. И ему не приходило в голову поразмыслить о том, чего же хочет он сам. Имела ли она в виду, что если он отвергнет ее предложение, то на этом их теперешние отношения закончатся? На это он не был готов пойти.
— В таком случае, может быть, попытаемся узнать друг друга лучше? — задумчиво проговорил он. — Возможно, мы начали не с того. — Он повернулся на бок, чтобы лучше видеть ее, взгляд его синих глаз был серьезным и изучающим. — Расскажи мне, что для тебя в жизни является самым важным. Помимо твоей семьи, разумеется. Что тебя волнует? Что заставляет твою кровь быстрее бежать по жилам?
Она рассмеялась:
— Ты хочешь сказать, кроме сексуальных отношений с тобой?
— Будь серьезнее, — упрекнул он. — Ты первая начала этот разговор.
— Движение суфражисток, — сказала она, и ее пальцы сильнее сжали ножку фужера. Она почувствовала знакомый прилив энергии, как всегда, когда затрагивалась эта тема. — Меня очень волнует движение суфражисток, борьба за равноправие женщин. Это основная движущая сила моего существования.
— Мне известны твои взгляды на этот вопрос. Ты их никогда не скрывала. Но неужели это действительно настолько важно для тебя? Неужели это и вправду основная движущая сила в твоей жизни?
— Именно так. — Она пристально посмотрела на него. — Я не преувеличиваю.
Он снова растерялся. Как можно было считать смыслом жизни какой-то политический вопрос? На это способны только фанатики.
— В таком случае ты, должно быть, член Женского социально-политического союза?
— Конечно, — ответила Констанция. — Но я об этом не распространяюсь. Это очень огорчит моего отца. Придет время, когда я открыто признаю свое членство, но сейчас пока рано делать это.
— Понимаю.
Она продолжала пристально смотреть на него, словно пытаясь прочитать его мысли, которые скрывались за бесстрастным выражением лица.
— Ты полагаешь, что член союза не подходит тебе в качестве партнера в постели? — В ее голосе прозвучала насмешка. — Но лучше тебе узнать об этом сейчас, чем позже.
— Ты все время пытаешься вложить в мои уста свои слова, Констанция, — возмутился он. — Может быть, позволишь мне высказаться самому?
— Извини, пожалуйста, — поспешно сказал она. — Я знаю, у меня есть эта ужасная привычка.
Он чуть было не рассмеялся:
— Ты действительно знаешь об этом?
— Да. Я очень поспешно делаю выводы. Мне это говорили много раз.
— Кто тебе это говорил?
Он пристально наблюдал за ней. Его взгляд слегка смягчился, когда он увидел, что она искренне расстроена.
— Моя мать… Дуглас… мои сестры. Все, кого я люблю… и любила. — Она пожала плечами. — Но мне, похоже, их слова не пошли на пользу.
— Похоже, что так, — согласился Макс. — Мне кажется, на сегодня достаточно самобичеваний. А что касается твоего вопроса, если я правильно его понял, я не вижу смысла в предоставлении женщинам равноправия с мужчинами, о чем я уже говорил. Но я вполне в состоянии терпеть противоположную точку зрения.
— Терпеть! — воскликнула Констанция. — Какая снисходительность с твоей стороны!
Он поразмыслил несколько секунд.
— Теперь моя очередь извиниться.
Констанция молча приняла его извинения.
— Если ты придешь на наше собрание, возможно, ты сможешь лучше понять нашу точку зрения, — продолжала она. — Ты познакомишься с Эммелиной Панкхерст. По крайней мере постарайся преодолеть свои предубеждения.
Макс подумал, что это даст ему возможность познакомиться с организацией, посмотреть на нее изнутри. Чем ближе он подберется к ним, тем больше сможет узнать.
— Ты сможешь рассказать нам о точке зрения правительства, — продолжала Констанция. — Тебе не придется выдавать какие-либо секреты. Ты говорил мне, что они по крайней мере готовы рассмотреть вопрос о предоставлении прав женщинам-налогоплательщицам. Не думаю, что это большая государственная тайна.
«Какая же она хитрющая особа», — подумал Макс. Она решительно настроена выудить у него хоть какую-то полезную информацию. И в этом они мало отличаются друг от друга. Каждый хочет использовать другого в своих целях. Интересно, кому из них первому удастся добиться результата?
— Я не скажу вам ничего такого, о чем бы каждый день не писалось в газетах, — пожал плечами Макс. — Но я схожу с тобой на собрание.
— Ближайшее собрание состоится в Кенсингтонской ратуше послезавтра в семь часов. Ты сможешь там быть?
— Возможно. — Краем глаза он внимательно наблюдал за ней. — Планируются какие-нибудь демонстрации?
Констанция отрицательно покачала головой:
— Просто собрание. Я встречу тебя у входа, если хочешь.
— Полагаю, кто-то должен будет поручиться за меня.
— Это не обязательно, но мы, естественно, интересуемся теми, кто посещает наши собрания. Приходится быть осторожными — у нашего дела столько врагов.
— Понимаю, — кивнул он.
Констанция слегка нахмурилась, почувствовав внезапное беспокойство, словно что-то было не так. Она посмотрела на Макса, но он казался таким же, как всегда.
— А после собрания мы поужинаем вместе, — сказал он. Это было даже не приглашение, а утверждение.
— Если ты ставишь это непременным условием, — ответила она сухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79