— Она мрачно улыбнулась. — А ближайшие день-два я проведу в уединении из-за моих женских дел. — Ее мрачная улыбка сменилась саркастической. — А вы пока можете немного поразвлечься на этот счет. Если он явится с визитом, можете позволить себе сделать пару тонких намеков, чтобы подтвердить его предположения. Может быть, я даже спрячусь за портьерами, чтобы за всем этим понаблюдать.
— Ты не сделаешь ничего подобного, если хочешь, чтобы мы выглядели убедительно, — заявила Пруденс, но в глазах ее вспыхнули озорные огоньки. — Но я согласна, это может оказаться весьма забавным. Ты не находишь, Чес?
Но Честити, похоже, эта перспектива забавляла меньше, чем ее сестер. Она озабоченно нахмурилась.
— Ты собираешься назвать его имя в статье? — спросила она.
— О нет, Чес. — Улыбка Кон снова сделалась мрачной. — Я просто позабочусь о том, чтобы по некоторым намекам было легко опознать этого достопочтенного джентльмена… вот уж действительно, достопочтенного! — Она с негодованием покачала головой, потом снова наполнила свой бокал. — А вы отправляйтесь в постель. Я слишком возбуждена, чтобы спать, так что лучше поработаю над статьей.
Она направилась к секретеру, держа в руке бокал.
— Если ты уверена… — с сомнением произнесла Честити.
— Совершенно уверена. Мое общество вряд ли сейчас доставит удовольствие кому-либо. К тому же я хочу успеть написать статью и сдать ее в типографию до того, как они сверстают следующий номер. — Она села и придвинула к себе стопку бумаги. — Кстати, как там Генри?
— Он перепуган, как бездомный котенок, — сказала Пруденс. — За ужином он едва проронил несколько слов, несмотря на все попытки отца расшевелить его. А после ужина сел поиграть нам. Отец вежливо слушал его с полчаса, потом извинился и уехал в свой клуб. А в одиннадцать мы отправили Генри спать. Если бы я позволила, Чес сама уложила бы его да еще одеяло бы подоткнула.
Констанция рассеянно улыбнулась:
— Значит, мы сможем доставить его завтра в Кэкстон-Холл?
— Без сомнения, — заверила ее Пруденс. — А после этого пусть Амелия нянчится с ним. — Она взялась за ручку двери и помедлила в нерешительности. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Совершенно уверена, — ответила Констанция, принимаясь за работу.
Ее сестры обменялись взглядами, потом пожелали ей спокойной ночи и вышли из комнаты.
Было уже около трех часов, когда Констанция наконец отложила перо, довольная результатом своих трудов. Если в эту минуту у Макса Энсора не горели уши, это было бы странно. Страшная усталость накатилась на нее. Констанция поднялась и зевнула. Она уже не чувствовала обиды, только злость. И удовлетворение оттого, что смогла найти выход этой злости.
В глубине души она понимала, что просто боится думать о полученной ране. Было легче пока что винить себя за то, что она пошла против своих инстинктов, и злиться на Макса за его предательство. Боль придет позже. Она отправилась в спальню и, к собственному удивлению, крепко проспала до самого утра.
Ее разбудила Честити, тихо вошедшая в комнату с подносом в руках. Она поставила поднос на туалетный столик и раздвинула портьеры на окнах, впуская в комнату серый холодный свет.
— Бог мой, — пробормотала Констанция, — не слишком радостная погода для свадьбы.
— Хорошо хотя бы, что нет дождя, — сказала Честити, наливая чай и ставя перед ней поднос. — Ты долго спала.
— Я работала допоздна. — Констанция села и с признательной улыбкой взяла с подноса чашку с чаем. — Как раз то, что мне было нужно, Чес.
Честити, держа в руках чашку с чаем, села на краешек крот вати.
— Пру понесла твою статью в типографию, потом она собирается зайти в цветочный магазин. Мы решили, что Генри вставит в петлицу красную розу, а мы все прикрепим к корсажу белые. А для Амелии сделаем маленький букет из розовых роз и, возможно, ландышей. Что-нибудь милое и свежее. Пру знает толк в цветах.
— А какого цвета будет платье у Амелии?
— Черного.
— Черного? — Констанция подняла брови. — Но почему?
Честити хмыкнула:
— Амелия прислала записку с сообщением, что ей разрешили задержаться на лишний час сегодня вечером. Мило со стороны Петиции, ты не находишь?
— Очень мило, — согласилась Констанция. — Что побудило ее проявить такое великодушие? Умирающая мать?
— Почти, — ответила Честити. — Похороны горячо любимой тетушки.
— Поэтому Амелия будет в черном, — рассмеялась Констанция, но в ее смехе не было веселья. — По крайней мере к черному подойдут любые цветы. — Она протянула Честити свою чашку, чтобы та налила ей еще чаю. — Церемония состоится в четыре?
— В половине пятого, чтобы дать Амелии время добраться туда. Она не сможет уйти из дому раньше четырех. Пру и я привезем Генри. Мы решили, что сопровождать Амелию будешь ты, поскольку вы сестры по политической борьбе. — Честити улыбнулась. — Ты будешь самой подходящей подружкой невесты. А мы будем играть роль шафера.
Констанция слегка нахмурилась:
— Меня мучает совесть, что вся забота о Генри легла на ваши плечи.
— О, не переживай об этом. — Честити поднялась. — Пру и я доставим Генри. А ты встретишь Амелию в четыре часа возле дома Грэмов и проводишь ее в Кэкстон-Холл. Потом мы отправимся на торжественный чай в «Клариджез». Мы заказали отдельную комнату, чтобы не нарваться на кого-нибудь из знакомых. Будет несколько неловко столкнуться с Летицией или Максом, ты не находишь?
— Крайне неловко, — сухо согласилась Констанция.
Честити продолжала:
— После этого у них будет несколько часов, чтобы… чтобы…
— Чтобы консуммировать брак, — закончила за нее Констанция. — Где они собираются это сделать?
— Генри нашел меблированные комнаты на Бейсуотер-роуд. Достаточно дешево, но он говорит, что там чистенько и вполне респектабельно. Он собирается поселиться там на то время, пока не найдёт постоянного жилья. Очевидно, Макс дал ему аванс, чтобы помочь обустроиться.
При упоминании Макса лицо Констанции помрачнело.
— Ну что ж, по крайней мере он может быть щедрым, — признала она.
— Я пойду, а ты вставай, — сказала Честити. Констанция откинула одеяла:
— Я спущусь через полчаса.
Честити кивнула и вышла из комнаты, прихватив поднос.
Констанция с рассеянным видом принялась изучать содержимое своего гардероба. Ей нужно было найти что-нибудь подходящее для гражданской церемонии бракосочетания и последующего за ним скромного застолья. Наконец ее выбор остановился на светло-сером костюме из чесучи и темно-зеленой шелковой блузке. Она заплела волосы в косу, уложила их в пучок низко на шее и направилась вниз. Она была уже на середине лестницы, когда из открытых дверей гостиной до нее донесся голос Макса.
Она остановилась как вкопанная и услышала, как Пру произнесла заговорщическим тоном:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Ты не сделаешь ничего подобного, если хочешь, чтобы мы выглядели убедительно, — заявила Пруденс, но в глазах ее вспыхнули озорные огоньки. — Но я согласна, это может оказаться весьма забавным. Ты не находишь, Чес?
Но Честити, похоже, эта перспектива забавляла меньше, чем ее сестер. Она озабоченно нахмурилась.
— Ты собираешься назвать его имя в статье? — спросила она.
— О нет, Чес. — Улыбка Кон снова сделалась мрачной. — Я просто позабочусь о том, чтобы по некоторым намекам было легко опознать этого достопочтенного джентльмена… вот уж действительно, достопочтенного! — Она с негодованием покачала головой, потом снова наполнила свой бокал. — А вы отправляйтесь в постель. Я слишком возбуждена, чтобы спать, так что лучше поработаю над статьей.
Она направилась к секретеру, держа в руке бокал.
— Если ты уверена… — с сомнением произнесла Честити.
— Совершенно уверена. Мое общество вряд ли сейчас доставит удовольствие кому-либо. К тому же я хочу успеть написать статью и сдать ее в типографию до того, как они сверстают следующий номер. — Она села и придвинула к себе стопку бумаги. — Кстати, как там Генри?
— Он перепуган, как бездомный котенок, — сказала Пруденс. — За ужином он едва проронил несколько слов, несмотря на все попытки отца расшевелить его. А после ужина сел поиграть нам. Отец вежливо слушал его с полчаса, потом извинился и уехал в свой клуб. А в одиннадцать мы отправили Генри спать. Если бы я позволила, Чес сама уложила бы его да еще одеяло бы подоткнула.
Констанция рассеянно улыбнулась:
— Значит, мы сможем доставить его завтра в Кэкстон-Холл?
— Без сомнения, — заверила ее Пруденс. — А после этого пусть Амелия нянчится с ним. — Она взялась за ручку двери и помедлила в нерешительности. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Совершенно уверена, — ответила Констанция, принимаясь за работу.
Ее сестры обменялись взглядами, потом пожелали ей спокойной ночи и вышли из комнаты.
Было уже около трех часов, когда Констанция наконец отложила перо, довольная результатом своих трудов. Если в эту минуту у Макса Энсора не горели уши, это было бы странно. Страшная усталость накатилась на нее. Констанция поднялась и зевнула. Она уже не чувствовала обиды, только злость. И удовлетворение оттого, что смогла найти выход этой злости.
В глубине души она понимала, что просто боится думать о полученной ране. Было легче пока что винить себя за то, что она пошла против своих инстинктов, и злиться на Макса за его предательство. Боль придет позже. Она отправилась в спальню и, к собственному удивлению, крепко проспала до самого утра.
Ее разбудила Честити, тихо вошедшая в комнату с подносом в руках. Она поставила поднос на туалетный столик и раздвинула портьеры на окнах, впуская в комнату серый холодный свет.
— Бог мой, — пробормотала Констанция, — не слишком радостная погода для свадьбы.
— Хорошо хотя бы, что нет дождя, — сказала Честити, наливая чай и ставя перед ней поднос. — Ты долго спала.
— Я работала допоздна. — Констанция села и с признательной улыбкой взяла с подноса чашку с чаем. — Как раз то, что мне было нужно, Чес.
Честити, держа в руках чашку с чаем, села на краешек крот вати.
— Пру понесла твою статью в типографию, потом она собирается зайти в цветочный магазин. Мы решили, что Генри вставит в петлицу красную розу, а мы все прикрепим к корсажу белые. А для Амелии сделаем маленький букет из розовых роз и, возможно, ландышей. Что-нибудь милое и свежее. Пру знает толк в цветах.
— А какого цвета будет платье у Амелии?
— Черного.
— Черного? — Констанция подняла брови. — Но почему?
Честити хмыкнула:
— Амелия прислала записку с сообщением, что ей разрешили задержаться на лишний час сегодня вечером. Мило со стороны Петиции, ты не находишь?
— Очень мило, — согласилась Констанция. — Что побудило ее проявить такое великодушие? Умирающая мать?
— Почти, — ответила Честити. — Похороны горячо любимой тетушки.
— Поэтому Амелия будет в черном, — рассмеялась Констанция, но в ее смехе не было веселья. — По крайней мере к черному подойдут любые цветы. — Она протянула Честити свою чашку, чтобы та налила ей еще чаю. — Церемония состоится в четыре?
— В половине пятого, чтобы дать Амелии время добраться туда. Она не сможет уйти из дому раньше четырех. Пру и я привезем Генри. Мы решили, что сопровождать Амелию будешь ты, поскольку вы сестры по политической борьбе. — Честити улыбнулась. — Ты будешь самой подходящей подружкой невесты. А мы будем играть роль шафера.
Констанция слегка нахмурилась:
— Меня мучает совесть, что вся забота о Генри легла на ваши плечи.
— О, не переживай об этом. — Честити поднялась. — Пру и я доставим Генри. А ты встретишь Амелию в четыре часа возле дома Грэмов и проводишь ее в Кэкстон-Холл. Потом мы отправимся на торжественный чай в «Клариджез». Мы заказали отдельную комнату, чтобы не нарваться на кого-нибудь из знакомых. Будет несколько неловко столкнуться с Летицией или Максом, ты не находишь?
— Крайне неловко, — сухо согласилась Констанция.
Честити продолжала:
— После этого у них будет несколько часов, чтобы… чтобы…
— Чтобы консуммировать брак, — закончила за нее Констанция. — Где они собираются это сделать?
— Генри нашел меблированные комнаты на Бейсуотер-роуд. Достаточно дешево, но он говорит, что там чистенько и вполне респектабельно. Он собирается поселиться там на то время, пока не найдёт постоянного жилья. Очевидно, Макс дал ему аванс, чтобы помочь обустроиться.
При упоминании Макса лицо Констанции помрачнело.
— Ну что ж, по крайней мере он может быть щедрым, — признала она.
— Я пойду, а ты вставай, — сказала Честити. Констанция откинула одеяла:
— Я спущусь через полчаса.
Честити кивнула и вышла из комнаты, прихватив поднос.
Констанция с рассеянным видом принялась изучать содержимое своего гардероба. Ей нужно было найти что-нибудь подходящее для гражданской церемонии бракосочетания и последующего за ним скромного застолья. Наконец ее выбор остановился на светло-сером костюме из чесучи и темно-зеленой шелковой блузке. Она заплела волосы в косу, уложила их в пучок низко на шее и направилась вниз. Она была уже на середине лестницы, когда из открытых дверей гостиной до нее донесся голос Макса.
Она остановилась как вкопанная и услышала, как Пру произнесла заговорщическим тоном:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79