Я заставлю тебя рыдать от восторга. Ты достигнешь таких вершин наслаждения, о которых прежде и не подозревала. И когда я закончу, обещаю, что ты будешь не в состоянии пошевельнуть даже пальцем.
Констанция судорожно глотнула воздух. Ее тело вновь горело огнем. Она беспокойно зашевелилась.
— Не нужно больше, — с мольбой простонала она. — Не говори ничего, пока мы не доберемся до дома. Я не в силах это вынести.
— Мне нравится видеть тебя такой. Мне нравится, что я могу одними словами довести тебя почти до исступления.
— Это садизм, — сказала она. — Настоящий садизм.
— Ни в коем случае! Я всего лишь доставляю тебе наслаждение.
— Иногда наслаждение бывает неотличимо от боли, — возразила она, радуясь возможности отвлечься и пытаясь успокоиться.
— Так же, как и боль может быть сродни наслаждению, — заметил он. — Как очень убедительно описал маркиз.
— Ты читал де Сада? — Уже лучше, подумала Констанция. Нужно попытаться сосредоточиться на чем-нибудь. И пусть темой их разговора остаются интимные отношения, в их беседе присутствует какой-то интеллектуальный компонент. — Он же запрещен, разве не так?
— В Париже всегда можно купить подпольное издание. Хочешь, я дам тебе почитать «Жюстину»? Пожалуй, это лучшая его вещь.
В этот момент экипаж остановился, и кебмен прокричал:
— Кэнон-роу, хозяин!
— Мы закончим обсуждение этой интереснейшей темы как-нибудь в другой раз, — с хищной улыбкой пообещал Макс. — А сейчас у меня на уме совсем другое. — Он открыл дверь, спрыгнул на землю и подал руку Констанции.
Пока Макс расплачивался с кебменом, Констанция стояла на тротуаре, с интересом разглядывая высокое здание, окруженное террасой. Макс еще не нанял слуг, кроме уборщицы, приходившей днем. У Марсела, его камердинера, был выходной, и он должен был появиться не раньше утра.
— Ты и вправду дашь мне почитать «Жюстину»? — спросила она, пока он открывал дверь ключом. — Я полагала, что ты сочтешь такую литературу неподходящей для женщины.
— Не пытайся отвлечь меня разговорами, моя дорогая, — сказал он и распахнул дверь.
— Я пытаюсь отвлечь саму себя, — призналась она, заходя в темное помещение.
Она обернулась и попала прямо в его объятия. Привстав на цыпочки, Констанция всем телом прильнула к нему. Макс принялся поглаживать ее по спине, потом резко сжал руками ее ягодицы и с силой прижал к себе, чтобы она почувствовала, насколько он сам возбужден.
Констанции хотелось поскорее избавиться от одежды. Словно почувствовав ее нетерпение, он отступил назад и с шумом выдохнул. В холле было темно, единственный свет падал от уличного фонаря, стоявшего у входной двери. Он взял Констанцию за руку и потянул за собой в гостиную. Сквозь раздвинутые портьеры в комнату проникал слабый свет уличных фонарей.
— Я хочу видеть тебя, — мягко произнес он.
Чиркнув спичкой, Макс зажег свечи, стоявшие на столике возле стены.
— Нужно задвинуть портьеры, — сказала Констанция.
— Нас никто не увидит.
Он подошел к ней, обнял, подвел к камину и принялся раздевать ее, как и обещал, не торопясь, аккуратно расстегивая крючки и пуговки, едва дотрагиваясь пальцами до ее кожи и покрывая легкими быстрыми поцелуями ее плечи, шею и ложбинку между грудей. Наконец, когда она осталась совершенно обнаженной, он схватил ее в объятия и принялся ласкать руками и губами все ее тело, доставляя ей такое пронзительное наслаждение, что она задрожала.
Когда Макс понял, что уже больше не в состоянии сдерживать себя, он поспешно избавился от собственной одежды, ухитряясь при этом не выпускать Констанцию из своих объятий. Она скользнула руками по его телу и стала, в свою очередь, осыпать его ласками, пытаясь доставить ему такое же наслаждение, какое он доставлял ей. Наконец он медленно опустился на пол, увлекая ее за собой, и их тела слились в одно целое. По мере того как их возбуждение нарастало, они двигались все быстрее, пока Констанция наконец не закричала от восторга, прижавшись к нему всем телом и не в силах больше сдерживаться. В ответ он громко застонал и уронил голову ей на плечо.
Они еще долго лежали, прижавшись друг к другу и тяжело дыша, потом он перекатился на спину и пробормотал:
— Бог мой!
— Бог мой, — отозвалась Констанция.
Да, этот мужчина знал, как выполнять свои обещания!
Глава 15
Дверной колокольчик зазвонил рано вечером в воскресенье. Сестры были в гостиной, где провели весь день в ожидании, не зная, чем себя занять. Не было никакой уверенности в том, что он приедет, и даже Честити начала мучиться сомнениями.
Услышав звонок, сестры молча обменялись взглядами. Честити прижала руки к губам, и девушки замерли. Дженкинс открыл дверь.
— Мистер Генри Франклин, мисс.
Генри нерешительно вошел в комнату. В руках у него был небольшой чемоданчик, и выглядел он таким же встревоженным и измученным, как и тогда в кафе. Он поставил чемоданчик у дверей и церемонно пожал девушкам руки.
— Дженкинс, принесите, пожалуйста, хересу, — велела Констанция. — Мне кажется, мистеру Франклину необходимо немного подкрепиться.
— Слушаюсь, мисс Кон.
С этими словами Дженкинс вышел из комнаты.
— Я попросту уехал из дома, — объяснил Генри с несколько ошеломленным видом. — Я написал письмо, оставил его на каминной полке и ушел из дома. Я приехал дневным поездом. — Он задумчиво покачал головой. — Он никогда меня не простит.
— Я в этом не уверена. — Пруденс подвела его к дивану. — Мы будем действовать по намеченному плану, и я уверена, что в конце концов он смирится.
Генри сел на диван и принялся крутить в руках свою шляпу.
— Как Амелия?
— Ей не терпится увидеть вас, — сказала Констанция. — Спасибо, Дженкинс. Я налью сама. — Она кивнула дворецкому, который поставил на столик поднос с графином и бокалами. — Лорд Дункан сегодня не обедает дома, по-моему?
— Нет, мисс Кон. Он обедает с лордом Беркли, насколько мне известно.
— Тогда мы с мистером Франклином будем обедать в восемь часов, как обычно.
— Слушаюсь, мисс. Я отнесу чемодан мистера Франклина в голубую комнату.
Констанция наполнила бокал и протянула его Генри. Он осторожно попробовал херес, а потом с неожиданной решимостью выпил залпом весь бокал. Констанция снова наполнила его.
— Для храбрости, — пояснил Генри со смущенной улыбкой.
— Вам она уже больше не нужна, — улыбнулась Честити. — Дело сделано, и вы уже здесь. Завтра днем мы с вами пойдем в парк в то время, когда Амелия гуляет там со своей воспитанницей. Мы договорились встретиться как бы случайно в розарии. Девочка даже не обратит внимания, если вы с Амелией остановитесь поговорить на несколько минут, пока я буду с ней прогуливаться.
— И завтра утром у вас встреча с достопочтенным Максом Энсором, — сообщила Констанция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Констанция судорожно глотнула воздух. Ее тело вновь горело огнем. Она беспокойно зашевелилась.
— Не нужно больше, — с мольбой простонала она. — Не говори ничего, пока мы не доберемся до дома. Я не в силах это вынести.
— Мне нравится видеть тебя такой. Мне нравится, что я могу одними словами довести тебя почти до исступления.
— Это садизм, — сказала она. — Настоящий садизм.
— Ни в коем случае! Я всего лишь доставляю тебе наслаждение.
— Иногда наслаждение бывает неотличимо от боли, — возразила она, радуясь возможности отвлечься и пытаясь успокоиться.
— Так же, как и боль может быть сродни наслаждению, — заметил он. — Как очень убедительно описал маркиз.
— Ты читал де Сада? — Уже лучше, подумала Констанция. Нужно попытаться сосредоточиться на чем-нибудь. И пусть темой их разговора остаются интимные отношения, в их беседе присутствует какой-то интеллектуальный компонент. — Он же запрещен, разве не так?
— В Париже всегда можно купить подпольное издание. Хочешь, я дам тебе почитать «Жюстину»? Пожалуй, это лучшая его вещь.
В этот момент экипаж остановился, и кебмен прокричал:
— Кэнон-роу, хозяин!
— Мы закончим обсуждение этой интереснейшей темы как-нибудь в другой раз, — с хищной улыбкой пообещал Макс. — А сейчас у меня на уме совсем другое. — Он открыл дверь, спрыгнул на землю и подал руку Констанции.
Пока Макс расплачивался с кебменом, Констанция стояла на тротуаре, с интересом разглядывая высокое здание, окруженное террасой. Макс еще не нанял слуг, кроме уборщицы, приходившей днем. У Марсела, его камердинера, был выходной, и он должен был появиться не раньше утра.
— Ты и вправду дашь мне почитать «Жюстину»? — спросила она, пока он открывал дверь ключом. — Я полагала, что ты сочтешь такую литературу неподходящей для женщины.
— Не пытайся отвлечь меня разговорами, моя дорогая, — сказал он и распахнул дверь.
— Я пытаюсь отвлечь саму себя, — призналась она, заходя в темное помещение.
Она обернулась и попала прямо в его объятия. Привстав на цыпочки, Констанция всем телом прильнула к нему. Макс принялся поглаживать ее по спине, потом резко сжал руками ее ягодицы и с силой прижал к себе, чтобы она почувствовала, насколько он сам возбужден.
Констанции хотелось поскорее избавиться от одежды. Словно почувствовав ее нетерпение, он отступил назад и с шумом выдохнул. В холле было темно, единственный свет падал от уличного фонаря, стоявшего у входной двери. Он взял Констанцию за руку и потянул за собой в гостиную. Сквозь раздвинутые портьеры в комнату проникал слабый свет уличных фонарей.
— Я хочу видеть тебя, — мягко произнес он.
Чиркнув спичкой, Макс зажег свечи, стоявшие на столике возле стены.
— Нужно задвинуть портьеры, — сказала Констанция.
— Нас никто не увидит.
Он подошел к ней, обнял, подвел к камину и принялся раздевать ее, как и обещал, не торопясь, аккуратно расстегивая крючки и пуговки, едва дотрагиваясь пальцами до ее кожи и покрывая легкими быстрыми поцелуями ее плечи, шею и ложбинку между грудей. Наконец, когда она осталась совершенно обнаженной, он схватил ее в объятия и принялся ласкать руками и губами все ее тело, доставляя ей такое пронзительное наслаждение, что она задрожала.
Когда Макс понял, что уже больше не в состоянии сдерживать себя, он поспешно избавился от собственной одежды, ухитряясь при этом не выпускать Констанцию из своих объятий. Она скользнула руками по его телу и стала, в свою очередь, осыпать его ласками, пытаясь доставить ему такое же наслаждение, какое он доставлял ей. Наконец он медленно опустился на пол, увлекая ее за собой, и их тела слились в одно целое. По мере того как их возбуждение нарастало, они двигались все быстрее, пока Констанция наконец не закричала от восторга, прижавшись к нему всем телом и не в силах больше сдерживаться. В ответ он громко застонал и уронил голову ей на плечо.
Они еще долго лежали, прижавшись друг к другу и тяжело дыша, потом он перекатился на спину и пробормотал:
— Бог мой!
— Бог мой, — отозвалась Констанция.
Да, этот мужчина знал, как выполнять свои обещания!
Глава 15
Дверной колокольчик зазвонил рано вечером в воскресенье. Сестры были в гостиной, где провели весь день в ожидании, не зная, чем себя занять. Не было никакой уверенности в том, что он приедет, и даже Честити начала мучиться сомнениями.
Услышав звонок, сестры молча обменялись взглядами. Честити прижала руки к губам, и девушки замерли. Дженкинс открыл дверь.
— Мистер Генри Франклин, мисс.
Генри нерешительно вошел в комнату. В руках у него был небольшой чемоданчик, и выглядел он таким же встревоженным и измученным, как и тогда в кафе. Он поставил чемоданчик у дверей и церемонно пожал девушкам руки.
— Дженкинс, принесите, пожалуйста, хересу, — велела Констанция. — Мне кажется, мистеру Франклину необходимо немного подкрепиться.
— Слушаюсь, мисс Кон.
С этими словами Дженкинс вышел из комнаты.
— Я попросту уехал из дома, — объяснил Генри с несколько ошеломленным видом. — Я написал письмо, оставил его на каминной полке и ушел из дома. Я приехал дневным поездом. — Он задумчиво покачал головой. — Он никогда меня не простит.
— Я в этом не уверена. — Пруденс подвела его к дивану. — Мы будем действовать по намеченному плану, и я уверена, что в конце концов он смирится.
Генри сел на диван и принялся крутить в руках свою шляпу.
— Как Амелия?
— Ей не терпится увидеть вас, — сказала Констанция. — Спасибо, Дженкинс. Я налью сама. — Она кивнула дворецкому, который поставил на столик поднос с графином и бокалами. — Лорд Дункан сегодня не обедает дома, по-моему?
— Нет, мисс Кон. Он обедает с лордом Беркли, насколько мне известно.
— Тогда мы с мистером Франклином будем обедать в восемь часов, как обычно.
— Слушаюсь, мисс. Я отнесу чемодан мистера Франклина в голубую комнату.
Констанция наполнила бокал и протянула его Генри. Он осторожно попробовал херес, а потом с неожиданной решимостью выпил залпом весь бокал. Констанция снова наполнила его.
— Для храбрости, — пояснил Генри со смущенной улыбкой.
— Вам она уже больше не нужна, — улыбнулась Честити. — Дело сделано, и вы уже здесь. Завтра днем мы с вами пойдем в парк в то время, когда Амелия гуляет там со своей воспитанницей. Мы договорились встретиться как бы случайно в розарии. Девочка даже не обратит внимания, если вы с Амелией остановитесь поговорить на несколько минут, пока я буду с ней прогуливаться.
— И завтра утром у вас встреча с достопочтенным Максом Энсором, — сообщила Констанция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79