— Это правда, — согласилась Констанция. — Именно поэтому я смиренно прошу тебя о помощи.
— И каким образом я должен тебе помочь?
Он готов был дать самому себе пинка за то, что у него вырвался этот вопрос. Он практически напрашивался на неприятности.
— Мы подумали, что после того, как доставят автомобиль, отец захочет проехаться на нем, а потом поставит его на ночь в гараж. И тогда мы можем как-нибудь устроить так, чтобы в следующий раз, когда он захочет на нем поехать, автомобиль сломался.
— И когда вы планируете провести эту операцию?
— Завтра ночью. — Она искоса посмотрела на него. — Ты свободен завтра ночью?
— Для того, чтобы участвовать в этом саботаже?
— К чему такие громкие слова?
— Но это правда.
— Верно, — согласилась она. — Он будет в таком восторге от автомобиля после того, как в первый раз проедется на нем, что непременно захочет покататься и на следующий день. Мы хотим, чтобы машина сломалась как можно дальше от города, в самом неудобном месте. В первый вечер он не рискнет выезжать после того, как стемнеет, поэтому завтра, как только он поставит машину в гараж, мы сможем осуществить свой план. На самом деле тебе не нужно ничего делать самому, — добавила она, все больше воодушевляясь. — Просто скажи нам, что нужно сделать. А сам ты никоим образом не будешь к этому причастен.
— Я просто стану соучастником.
— Не волнуйся, мы не сдадим тебя властям.
Он с сардонической усмешкой приподнял одну бровь:
— И мне не нужно волноваться по поводу того, что это может бросить тень на мою незапятнанную репутацию члена парламента?
— Но ты поможешь нам? — Внезапно она сделалась серьезной. — Скажи только, что нужно сделать.
— Бог мой, Констанция, неужели нет более простого способа достичь вашей цели? — спросил он, чувствуя, что неумолимо катится по наклонной плоскости. — Зачем такие сложности?
— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но это самый простой способ, — сказала она. — Необходимо, чтобы отец по своей воле отказался от этой затеи. Он никогда никого не станет слушать. — Она повернулась и накрыла рукой его руку. — Нам действительно нужна твоя помощь. Больше нам не к кому обратиться.
— Боже, помоги мне, — пробормотал он. — Ну хорошо, я приду и объясню вам, что нужно будет сделать.
Макс сам не верил тому, что произнес эти слова. Как он мог согласиться принять участие в этой безумной затее? Ему бы следовало проявить мужскую солидарность и принять сторону лорда Дункана, а не вступать в сговор с его эксцентричными дочерьми. Он бросил недовольный взгляд на Констанцию и увидел блеск в глубине ее темно-зеленых глаз, который явился ответом на его вопрос. Когда она этого хотела, Констанция Дункан могла быть неотразимой. Ни один мужчина не смог бы устоять перед ней.
— Спасибо, — с сияющей улыбкой сказала Констанция. — Тогда приходи завтра вечером часам к десяти, хорошо? Отец будет в своем клубе.
— Не могу обещать, что приду ровно к десяти, — пробурчал Макс. — Все зависит от того, когда закончится заседание парламента.
— Да, конечно, — поспешно согласилась она. — Приходи, когда тебе будет удобно… мы будем ждать тебя.
Макс прибавил скорость, и она покрепче завязала ленты, державшие ее шляпку.
— Кстати, как зовут этого претендента на должность секретаря, которого ты хочешь прислать ко мне?
— Генри Франклин. Может быть, он зайдет к тебе в палату общин в следующий понедельник?
Он вывернул руль, чтобы не сбить бродячую собаку, которая с лаем выбежала на дорогу при виде автомобиля.
— Будет проще, если он придет ко мне домой. Я как раз собирался сказать тебе, что нашел подходящий дом в Вестминстере. Вчера я подписал договор об аренде.
— О, это замечательно! Значит ли это, что мы сможем… — Она смущенно замолчала.
Только что она уговаривала себя не торопить события, и вот на тебе!
— Безусловно, сможем, — ответил он. — Как только ты решишь, что настало время.
Констанция прикусила губу.
— Я еще ничего не решила. Это вырвалось у меня случайно. Я же говорила, что хочу тебя. Но я вполне серьезно говорила и о том, что мы должны лучше узнать друг друга.
Макс на секунду отвлекся от дороги и посмотрел на нее. Она не кокетничала, наоборот, ему показалось, что Констанция немного растерянна.
— Позволь мне, в свою очередь, заверить, что я тоже хочу тебя, — сказал он и был награжден благодарной улыбкой.
— Не вижу причин, почему мы не можем одновременно удовлетворить и свою страсть, и стремление ближе узнать друг друга, — предложил Макс.
Его растрепанные на ветру волосы блестели на солнце, а глаза, смотревшие на Констанцию, казались невероятно синими. При одном его взгляде Констанция почувствовала слабость в коленях. Она откашлялась:
— Что касается твоего дома…
— Он сдавался вместе с мебелью и со всей обстановкой. Ключ у меня с собой. — Он похлопал себя по нагрудному карману.
— Это очень кстати. Я бы хотела взглянуть на этот дом.
— Что ж, это можно устроить.
— Где ты была весь день? — спросила Пруденс, когда Констанция, одетая в вечернее платье, зашла к ней в спальню.
— Мы устроили пикник на берегу реки в Виндзоре, — ответила Констанция. — Я зашла попросить тебя одолжить мне сережки с топазами. Они очень хорошо подходят к этому платью.
— Возьми вон там. — Пруденс жестом указала на шкатулку, стоявшую на туалетном столике. — А остаток дня?
— Макс снял дом в Вестминстере.
— Ясно. Все лучшие намерения пошли прахом, и ты снова утратила объективность.
— Возможно. — Констанция порылась в шкатулке и достала оттуда сережки. — Честно говоря, Пру, я сама не знаю, что со мной происходит. Я никогда не испытывала ничего подобного.
— Даже с Дугласом?
Пруденс развернулась на стуле и внимательно посмотрела на сестру. Было удивительно видеть Констанцию такой растерянной.
Констанция покачала головой, машинально перекладывая сережки из одной руки в другую.
— Нет, с Дугласом все было понятно. Я знала, что люблю его и он любит меня. В наших отношениях не было никакого противостояния. Я не испытывала постоянного желания взять над ним верх. А с Максом… о чем бы мы ни говорили, все имеет какой-то тайный смысл. Я чувствую, что не могу позволить себе расслабиться, чтобы не стать уязвимой. И тем не менее он ни разу не сделал ничего такого, что могло бы оправдать мою настороженность. Разве что во всем виновато его домостроевское отношение к женщинам. — Она пожала плечами, потом стала надевать сережки. — Обычно я презираю мужчин с такими взглядами, но презирать Макса невозможно.
— Это правда, — подтвердила Пруденс. — Можно испытывать к нему неприязнь, но ни в коем случае не презирать.
— Но я не испытываю к нему неприязни, — с бессильной улыбкой призналась Констанция. — Совсем наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79