— Каком июне? — бармен никак не хотел униматься.
— В июне прошлого года. Я расследую убийство, которое произошло год назад. Так вот, Алика знала, что в июне Виолончелист выступает в Москве. И они договорились о тайном романтическом свидании.
— Кто? — теперь уже не выдержала я.
— Алика и ее богатый влюбленный муж.
— Зачем женатым людям…
— Для Виолончелиста это было знаком. Он страстно любил и хотел такой же страстной, сумасшедшей, непредсказуемой любви. А что может быть безумнее встречи с любимой женщиной… Если для этого придется сутки не спать и гнать машину семьсот километров. У Виолончелиста было «окно» в выступлениях, и он согласился.
— Вы хотите сказать, что она назначила свидание своему мужу?.. — Только теперь до меня стал доходить смысл писем Аллы Кодриной.
— Да. Тайное свидание. Но не для того, чтобы предаться с ним страстной любви. А для того, чтобы убить его. Убить руками жены Красавчика.
Я слышала прерывистое дыхание Филиппа: он хотел справиться с собой.
— Но… Вы сами сказали, что… Что эти две женщины… были наперсницами… Близкими подругами. Очень близкими, — добавил от себя Филипп.
— Что значит близкая женская дружба, если речь идет о миллионах долларов? Игорь, зная ревнивый нрав жены Красавчика, посылал ей телеграммы… О том, что Красавчик… мягко говоря, не совсем ей верен. Их было несколько, как раз перед приездом Виолончелиста на гастроли в Москву.
— Что за бред, — Андрон Чулаки в очередной раз поразил меня здравомыслием. — Как можно посылать телеграммы слепой женщине?
— У слепой женщины была домработница. Она приходила по будням, в первой половине дня. Она и принимала телеграммы. И читала жене Красавчика. Телеграммы приходили всегда днем и всегда по будням.
— А потом? — Я смотрела на Рейно почти влюбленно.
— Алика договаривается сразу с двумя: с Виолончелистом, что тот приедет в небольшую деревеньку под Питером, в дом ее покойных родителей. И с Игорем, который должен пасти Слепую и быть на подхвате. У Игоря с женой Красавчика тоже были доверительные отношения. Алика прилетает в Питер и встречается с Игорем в городе. Ей не нужны случайности. Красавчик нейтрализован. В тот день его вызывают за город. Якобы срочно нужна экспертиза вещи, за которую можно получить приличную сумму.
— Выборг подойдет? — промямлил Филипп. Я ушам своим не верила: он тоже включился в игру! — Это далеко. Чтобы туда добраться, приходится тратить целый день.
— Пусть будет Выборг, — милостиво согласился Рейно. — А потом был еще один звонок. Жене Красавчика. Ей позвонила какая-то женщина и сообщила, что сам Красавчик прохлаждается на даче с любовницей. И нет никакого дела в Выборге. У Слепой был только один выход — ехать на дачу и застать мужа на месте преступления. Она позвонила Игорю, их с мужем общему другу. Ей больше не к кому было обратиться, и на этом тоже строился тонкий расчет Алики. Женщина рассказала о звонке. Игорь согласился поехать с ней. Он не мог не согласиться. Он знал, что на даче его уже ждет любимая женщина. И что он должен быть на подстраховке. И следить за Слепой. И в случае, если она поведет себя не так, как предполагала Алика, помочь ей совершить задуманное. Игорь действительно отвез ее туда. Но не уехал, а остался ждать. Внизу, на веранде. А ревнивая жена Красавчика отправилась на запах одеколона. Которым вот уже месяц пользовался ее муж. Нужно сказать, что все уже было приготовлено для спектакля. Помещение окроплено «Вуblos»….
Я тотчас же вспомнила мятую упаковку в ведре со стружками.
— …А наверху, на втором этаже, Алика уже вовсю симулировала страсть с Виолончелистом. А внизу, на кухне, уже был приоткрыт ящик с ножами. И Слепая поступила так, как и предполагала ее самая близкая подруга Алика. Она совсем обезумела от ревности. И она взяла нож. Но не на кухне, а в мастерской, где Красавчик обычно хранил не такие уж важные образцы для экспертизы. Вот этот нож…
И Рейно эффектным жестом бросил ваджру на стол перед Филиппом. Филипп смотрел на нож не мигая.
— Незадолго до этого один господин, для которого Красавчик уже провел несколько экспертиз, предложил сделать ему еще одну. Это тот самый нож. И жена Красавчика взяла именно его. И поднялась, наверх. И приблизилась к кровати. И вот тут-то и произошла роковая случайность. И все из-за Виолончелиста. В самый последний момент он перевернул Алику, бросил на себя…в порыве страсти, иначе и быть не могло. И нож, который предназначался ему, принял затылок Алики. Жена Красавчика убила сестру Красавчика. В юриспруденции это классифицируется как убийство в состоянии аффекта…
Филипп поднял глаза на Рейно, своего палача. Его идеальное лицо рассыпалось в прах, оно моментально постарело и стало вдруг таким обнаженным, таким яростным, таким отчаянным, что я едва не задохнулась. Если божество когда-нибудь и являло свой лик миру, то этот лик был именно таким.
— Киви… Значит, с Аллой был Киви… Боже мой… — Филипп раскачивался из стороны в сторону. — Нет… Зачем вы делаете из нее кровожадную убийцу… Яночка неж-нейшее существо…
— Да ладно вам, Филипп… — Рейно сочувственно посмотрел на Кодрина. — Она уже несколько раз бросалась на вас с ножом. Я наводил справки.
Вот тут Филипп не выдержал. Его рот исказился, и он заорал — самым страшным шепотом, который только можно себе представить:
— Это ложь. Все, что вы сейчас рассказали, — чудо-вищная ложь! Вы ответите за это! Я… я привлеку вас к суду… Я…
Теперь сочувствию Рейно не было предела.
— Я был у вашей жены, Филипп. У самой двери она приняла меня за вас. На какую-то долю секунды. Запах. Я сказал ей не так уж много. Всего лишь несколько слов. И она не стала отпираться. Если честно, я думаю, что ваша жена всего лишь жертва… Всего лишь жертва, Филипп…
Но Филипп уже не слушал Рейно. Он поднялся, опрокинул бокал и побрел прочь из бара. Глядя на его сгорбившуюся спину, я заплакала.
— А музыкант? — Андрону Чулаки не хотелось тратить время на сантименты. — Его она тоже убила?
— Нет. Музыкант остался жив. В тот раз. Теперь я могу назвать его имя.
— Тот самый. Которого тюкнули на прошлой неделе, — бармен хитро прищурился. — Олев Киви.
— Верно.
— Так что было дальше? — спросила я.
Если бы наши с барменом глаза стреляли, Рейно уже давно бы упал, изрешеченный пулями. Один Аурэл невозмутимо попивал коньяк.
— Нож. Все дело в ноже. Когда Филипп брал его на экспертизу, ни о каком камне и речи не было. Но когда его лезвие вошло в затылок Аллы… Вы уже знакомы с механизмом, Варвара. Думаю, после того, как смертельный удар был нанесен, Яна Сошальская на какое-то время потеряла сознание. И Олев Киви остался один на один с трупом, женщиной без чувств и камнем. Он всю жизнь занимался камнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110