– О-о! Какое-то время Беттина очень активно заботилась о семье, но, в конце концов, пришла к тому, от чего ушла.
– Это точно, – сказал Райан довольно резким тоном. – Ну и чего она хочет?
– Денег. Не то чтобы она это сказала открытым текстом. Как бы там ни было, Беттина далеко не глупая женщина. Она никогда не будет говорить в открытую.
– А, по-моему, она достаточно откровенна. Единственный человек, который не умел ее разглядеть, был Гордон.
– В конце концов, и он начал ее понимать – незадолго до кончины.
– Что ты имеешь в виду?
– Он не только ушел от Беттины, но и не включил ее в завещание.
Райан поднял брови от удивления.
– Ты это серьезно?
– Совершенно серьезно. Он завещал свои деньги благотворительной организации, а дом в Сан-Франциско – мне.
– Вот это да! – негромко сказал Райан, и настороженная улыбка расползлась по его лицу. – Теперь Беттина хочет, чтобы ты что-нибудь предпринял по этому поводу?
– Все, чего она хочет, так это, как она деликатно преподнесла, чтобы я вспомнил, что она нашего круга, одна из нас.
– Ну и стерва! Джеймс кивнул.
– Я с тобой согласен. Но есть и другие обстоятельства.
– Какие еще другие обстоятельства? Женщина – дрянь. Переспала, должно быть, с сотней мужиков, прежде чем остановила свой взор на Гордоне.
– Включая и тебя?
– Нет, резко ответил Райан, подавшись всем корпусом к Джеймсу. – Нет, меня не было в их числе. Что же касается приглашений – не могу отрицать. Было. Очень прозрачный намек. – Он прищурился. – Откуда ты знаешь?
Джеймс улыбнулся.
– Мне было всего семьдесят девять, когда она вышла замуж за Гордона, пояснил он. Мужчина в таком возрасте вполне способен распознать женщину подобного сорта.
– Гордон не смог, – сказал Райан с каменным выражением лица.
Старик вздохнул.
– Речь идет не о неспособности твоего брата распознать истину. Речь идет об ответственности.
– Ты хочешь сказать, что симпатизируешь этой женщине?
– Сейчас речь идет не о симпатии. Я говорю об ответственности. И о долге семьи. Это довольно серьезные вещи, Райан. Я уверен, ты согласишься со мной.
Райан посмотрел на изборожденное морщинами лицо деда, на его руку с рюмкой коньяка, не слишком сильно, но заметно дрожащую, и усилием воли подавил в себе гнев.
– Что ж, согласен. И если ты намерен сообщить мне, что собираешься передать Беттине в собственность тот дом в Сан-Франциско или включить ее в свое завещание, то тебе незачем беспокоиться. Как поступить с личной собственностью – это ваше дело, сэр. Вы не должны мне ничего объяснять.
– Но тебе это может не понравиться.
– Может.
– Прямой, как всегда, – рассмеялся Джеймс.
– Интересно, от кого бы я мог унаследовать эту черту характера? – улыбнулся в ответ Райан.
– Поверь мне, у меня и в мыслях не было давать что-то Беттине. Разве я могу пойти против желания Гордона?
– В таком случае я не понимаю…
– Я говорил, что с ней приезжала дочь?
– Да. – Райан пересек комнату и подлил себе коньяку. Ей, должно быть… сколько? Семнадцать? Восемнадцать? Последний раз я ее видел – собственно, и единственный раз – вечером накануне отъезда Гордона на побережье. Он привел Беттину и девочку сюда, на обед.
– Твоя память получше моей. Я ребенка вообще не помню.
– Это, наверное, потому, что и вспоминать-то нечего. Девочка сидела неподвижно, как деревянная кукла. Она выглядела как форменная простофиля, вся какая-то угловатая, одни острые локти и коленки, прикрытые рюшечками, которые были ей совершенно не к лицу.
Джеймс улыбнулся.
– Я думаю, ты рад будешь услышать, что за это время она похорошела, – заметил он.
– Ну, я думаю, переходный возраст у нее уже позади.
– Совершенно верно, – сказал Джеймс, протягивая пустую рюмку, чтобы Райан налил коньяку.
Райан задержал взгляд на рюмке, помедлил.
Что бы все это значило? Ему хотелось пожать плечами, но он воздержался.
– Значит ли это, – проговорил он, наливая коньяк, – что она пошла в…
– В мать? Нет, вовсе нет. Они даже не похожи. Девочка, должно быть, пошла в отца. Она просто красавица! – расцвел Джеймс. – Беттина вырядилась во что-то красно-пурпурное, знаешь, когда штаны и кофта вместе, только на два размера меньше.
Райан рассмеялся.
– Это называется комбинезон, по-моему.
– Но девушка была одета так, будто собралась на чай к самой королеве! Костюм в сдержанных тонах, белая блузка с бантом на шее, русые волосы, забранные в пучок на затылке.
– Вероятно, задумка Беттины, – заметил Райан, пожав плечами. – Наверное, они рассчитывали, что ты скорее клюнешь, если девушка будет выглядеть милой и невинной.
– Может быть, хотя я не думаю, что дело обстоит именно так. Девочка была тиха и молчалива. Беттина пыталась втянуть ее в разговор, но она сидела тихо как мышь.
– Все такая же простушка, похоже.
– Ну, вообще-то разговор вела Беттина. Она сказала, что Гордон вычеркнул ее из завещания под влиянием настроения, в приступе гнева.
– Вот как она хочет повернуть! – фыркнул Райан.
– Я тоже не поверил ее словам. Поэтому, когда они ушли, я позвонил своему адвокату и попросил его проверить кое-что, холодно улыбнулся Джеймс. – Беттина была вычеркнута из завещания намеренно, это ясно. Похоже, Гордон застал ее в постели с мужчиной.
Райан допил коньяк, поставил стакан и сложил руки на груди.
– Надеюсь, ты позвонил Беттине и сказал ей об этом?
– Я ей ничего не сказал, Райан. Сначала мне хотелось поговорить с тобой. Видишь ли, мой адвокат обнаружил нечто совершенно непредвиденное. Видимо, Гордон намеревался сделать еще одно изменение в завещании.
– Какое изменение?
– За две недели до смерти он наведался к своему адвокату. Он говорил, что его не покидают мысли о девочке.
– Дочери Беттины? Джеймс кивнул.
– Он сказал, что Беттина спихнула ее в закрытую школу типа пансиона, как только они поженились, чтобы девочка не болталась под ногами, и что он чувствует себя виноватым, потому что пальцем о палец не ударил, чтобы помешать этому. Он говорил, что никогда не уделял ей достаточного внимания и не выполнял свой долг отчима.
Райан вздохнул. Картина начинала проясняться.
– Послушай, дедушка, если ты намереваешься продолжить платить за обучение…
Джеймс хихикнул.
– Ей двадцать три года, Райан. Она окончила школу четыре года назад. И я понимаю, почему Гордон беспокоился о ней. Она совсем не похожа на молодых женщин, которых мы привыкли видеть. В ней нет излишней пикантности, нет и утонченности. Я полагаю, это результат пребывания в закрытой школе – одном из тех старомодных мест, где девушек воспитывают как настоящих леди. Вряд ли в наши дни сохранилось много таких заведений. Если верить Беттине, ее дочь играет на пианино, вышивает, даже знает, как по всем правилам приготовить и подать чай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41