Тишина, повисшая в машине, внезапно зарядилась напряжением, но потом он весело улыбнулся ей, и Линн подумала, не переносит ли она собственные чувства на Адама.
– Ты знаешь меня, – ответил он. – Я легкая добыча для тех, кто просит моего совета, и всегда с восторгом слушаю комплименты в свой адрес. Но будет лучше, если мы поужинаем где-нибудь в ресторане. Там мы сможем сосредоточиться на обсуждении проблемы, не беспокоясь о том, что на кухне что-то подгорает. Недалеко от моего дома французский ресторан со спокойной обстановкой. Почему бы нам не поесть там?
«Потому что в проклятом ресторане нет кровати, – разочарованно подумала она. – Потому что мне хочется увидеть твои глаза, ослепшие от страсти, а не непроницаемые от скрытых эмоций или серебристые от безмолвного смеха».
Она изобразила капризную, слегка обиженную улыбку.
– По некоторым причинам у меня сегодня нет настроения никуда идти. Да и потом, мне нравится готовить, и я с удовольствием займусь этим дома. Мне хочется показать тебе свои достижения в кулинарии. В последние годы мама постоянно учила меня хозяйничать на кухне. По-моему, она заподозрила, что отсутствие у меня кухонных навыков препятствует моему скорому счастливому замужеству.
Она одарила его еще одной бесхитростной улыбкой, которой остался бы доволен ее педагог по актерскому мастерству.
– Пожалуйста, Адам. Мне хочется показать тебе, какая я хорошая. Я имею в виду хорошая хозяйка.
Его руки стиснули руль, а ответ прозвучал чуть быстрее, чем надо.
– Ладно, раз уж ты настаиваешь. Мы поедим у тебя дома, если тебе этого хочется.
Объехав дважды комплекс зданий, где она жила, он так и не нашел место для стоянки и в конце концов вынужден был оставить машину в гараже за переулок от ее дома. Луну закрыли тяжелые черные тучи, когда они вышли из машины. Ветер подталкивал их в спину, пока они поднимались по подъездной аллее. Ее била дрожь, когда они торопливо шли по тротуару. С тех пор как они днем выехали из города, резко похолодало.
Они находились еще довольно далеко от ее дома, когда молния прорезала небо, и сразу же раздался оглушительный гром. Через секунду разверзлись хляби небесные, пролив на улицы яростные потоки ледяного дождя.
Адам обнял Линн за талию, и они побежали к дому. Ветер швырял дождевые струи им в лицо, они почти ничего не видели. Стараясь не отставать от Адама, она оступилась, попала ногой в лужу с грязной водой, которая собралась в мелкой выбоине, подвернула лодыжку, сломала каблук и потеряла равновесие.
От падения ее спасла только сильная рука Адама, крепко державшая ее за талию. Он буквально дотащил ее до козырька подъезда, и она прислонилась к стене, убирая с глаз мокрые волосы. Адам встал перед ней, уперевшись руками в стену и загораживая ее от злого дождя. Он не прикасался к ней, но его теплое дыхание согревало ей щеку, и Линн почувствовала, как жар сползает вниз по ее лицу и начинает наполнять вены.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. В его голосе слышалась озабоченность, но других чувств она не обнаружила. – Ты можешь идти дальше?
Линн закрыла глаза, опасаясь, что они ее выдадут. За последнее время она совершила много ошибочных шагов. А если она ошибается, считая, что Адама влечет к ней физически? Если он абсолютно ничего не испытывает к ней, кроме нежности, вызванной годами дружбы? В этот самый момент в его словах слышалась лишь нормальная забота о старом друге. Он не был похож на человека, у которого сердце бешено бьется от страсти. «Может, я сейчас выгляжу как мокрая крыса и не нравлюсь ему», – промелькнуло у нее в голове, и она подавила смех, больше похожий на рыдания.
– Все в порядке, – ответила Линн, убирая с глаз прилипшую прядь. – Только вот до дома мне придется хромать.
– Хочешь, я попробую отломать второй каблук, – любезно предложил Адам.
– Не думаю, что у тебя это получится. Каблуки никогда не ломаются, когда ты этого хочешь. – Она попыталась придать голосу насмешливую ноту, хотя это далось ей с большим трудом. – Я смогу идти, если ты позволишь опираться на твое надежное плечо.
К тому времени, когда они добрались до дома Линн, одежда их промокла насквозь. Он поскорей втолкнул ее впереди себя в вестибюль и вызвал лифт. В ожидании кабины она оглядела свою вымокшую одежду и сняла несколько увядших листьев со своего жакета. Дыхание ее было слегка учащенным, видимо, оттого, что она шла через переулок со сломанным каблуком. Вода капала с ее мокрой юбки, под ногами образовалась лужа. Справа от нее появилась еще одна лужа. Она подняла глаза и увидела, что Адам промок ничуть не меньше.
Прибыл лифт, они вошли в него. Их обволакивало молчание своей мертвенной, удушающей тяжестью. Адам шагнул к ней, однако лицо его ничего не выражало, когда он вытащил из ее волос сморщенный увядший листок.
– У тебя испачкан кончик носа, – сказал он.
– Вот тебе и Манхэттен, – с усилием улыбнулась Линн. – Даже в дождевой воде полно сажи.
Лифт остановился на седьмом этаже, она достала ключ и торопливо направилась впереди него по короткому коридору. Адам закрыл за собой входную дверь, она включила верхний свет. Его светлые волосы прилипли к голове, отчего лицо стало казаться более строгим, чем обычно, а вокруг рта залегли глубокие морщины то ли от усталости, то ли от напряжения. Ей потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы не протянуть руку и не провести пальцами по этим жестким линиям.
Она поскорей вышла из крошечной прихожей, подальше от искушения.
– Я сейчас приму горячий душ, – сказала она. – Абсолютно вся промокла. Две минуты, и освобожу ванную. Ты можешь принять душ после меня, если хочешь.
– Можешь не спешить. Я пока открою вино. – Адам снял обувь и носки. – Дай мне, пожалуйста, полотенце, я вытру ноги, чтобы не оставлять мокрые следы на ковре.
– Конечно, подожди секунду. Сейчас только достану из шкафа, – суетилась Линн.
Она даже представить себе не могла, как ей удается говорить так непринужденно. Она протянула ему большое бежевое полотенце, изобразив при этом ослепительную улыбку, затем вернулась в ванную, стянула с себя намокшую одежду и бросила в бельевую корзину. Потом стояла под горячим душем, включив его на полную силу, и яростно терла себя губкой, словно и впрямь верила, что натертая докрасна кожа поможет избавиться от сексуального томления.
Вытершись насухо, Линн причесалась, скорчила гримасу, когда увидела в запотевшем зеркале копну мокрых кудряшек. За последнюю неделю лицо ее обрело неожиданную чувственность, а вот волосы по-прежнему напоминали смешной персонаж из мультфильма. Сокрушенно пожав плечами, она закуталась в махровый купальный халат, туго запахнувшись и накрепко подпоясав талию поясом.
Однако тело не удалось обмануть этим псевдоскромным жестом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43