База осталась позади, и мобиль вырулил на прямое как стрела, уходящее за горизонт пустое шоссе.
Все выглядело донельзя буднично. Решили не создавать ажиотажа. Кортеж нам ни к чему. Лететь на вертолете к ТЭФ-зоне — велика вероятность, что хозяева ее засекут нас и сделают определенные выводы.
«Гепард» вырулил на Корейскую трассу. Здесь, шумел приличный поток машин. Гигантские грузовики-автоматы занимали восемь из десяти полос и двигались совершенно синхронно, будто единое живое существо. Легковые машины попадались редко. По обе стороны дороги шла тайга, изредка мелькали поселки, дома, проехали аэропорт. После того, как сельское хозяйство окончательно скончалось, огромные части суши приобрели дикий, нежилой вид.
Шестьдесят восьмой километр секции 6Д, над уходящей вправо узкой дорогой — оранжевый запрещающий знак. Здесь же пункт электронного контроля и стена, перегораживающая шоссе. Писк — опознание проведено, допуск есть. Стена ушла вниз, открывая путь.
По дороге давно никто не ездил, она была неухожена, занесена прошлогодними листьями и мусором. Место пользовалось дурной славой, но иногда находились дураки, лезшие к ТЭФ-зоне. Сколько их угробилось — никому не известно.
— Боишься? — спросил Ким.
— Нет. Уже отбоялся свое.
— Правильно.
— Хочешь, сообщу интересную новость.
— Какую? — насторожился Ким.
— На уровне «С-6» — утечка.
Ким раскрыл рот, резко вздохнул, потом почти спокойно произнес:
— Рассказывай.
Я рассказал ему все. Почти все. Насчет Лики язык не повернулся.
— Ясно. — Ким стал мрачен как туча. — Ты молодец. Приберег новость на последний момент. Чего, спрашивается, раньше молчал?
Ким покачал головой. Он был прав. За такие вещи снимают башку с плеч.
— Ладно, чего теперь! — махнул рукой Ким. — Отменяем операцию.
— Поздно. Не забывай, мне остался месяц. После этого ОС подействует.
— Мы сочиним легенду, утопим твоего голубоглазого в дезинформации. Пообещаем сотрудничество. Затеем игру.
— Думаю, дезинформацию всучить им не удастся. Они знают о зоне что-то такое, чего не знаем мы.
«Гепард», шурша шинами, начал тормозить и остановился.
— Мне надо идти.
— Надо, — вздохнув, согласился Ким. — Найду этого шалуна, который продает информацию, и собственноручно прибью гвоздями к дверям министерства.
— Я тебе помогу.
Я вылез из машины, взвалил на плечи ранец с оборудованием.
— До скорого, Саша.
— Если только вернусь.
— Типун тебе на язык! Тьфу, чего это мы заладили одно и то же! Давай!
Шоссе осталось за спиной. Теперь во всем мире я один. Первый бросок шестнадцать километров. Именно столько до границы зоны.
Я не любитель пеших прогулок, особенно по неухоженным лесам. Да еще когда за спиной ранец более чем в двадцать килограммов весом. На дорогу я убил больше пяти часов. Лишь изредка останавливался передохнуть. Благодаря «белым халатам», накачавшим меня с утра стимуляторами, чувствовал я себя вполне сносно…
Просека была метров триста шириной. Взрыхленная почерневшая земля — полоса отчуждения. Из космоса Новосибирская ТЭФ-зона представляла собой ровный круг радиусом двести километров. Просека — результат работы низковибрационного барьера. За просекой темнела стена леса. Не обычная тайга, а ядовито-зеленая масса буйной растительности. Выжженная здесь сто лет назад жизнь теперь брала реванш.
Над просекой переливалась радуга, будто только что прошел дождь. Но никакого дождя уже три дня не было. А был низковибрационный ТЭФ-барьер.
В голове гудело, на виски давила тяжесть. Не отпускало ясное ощущение — это место опасно, человеку здесь делать нечего. Я подошел к просеке, чувство дискомфорта, неуверенности приближалось уже к тому, чтобы перерасти в панику… Так, успокоиться, собраться. Несколько пассов, вдох, концентрация хай-тог. Головная боль отступила, сознание прояснилось.
Я скинул рюкзак, открыл панель «Гвоздя», щелкнул тумблерами. Тик-тик — прерывистый звук, синхронизация произведена. Теперь рюкзак на плечо — и можно идти напролом. Посмотрим, на что годны «головастики». Чего бояться? В крайнем случае ТЭФ-экран — это моментальная смерть, о которой человек, подвергнутый обработке ОС, может только мечтать.
Я ступил на почерневшую землю, затаив дыхание. Ничего не произошло. Посмотрел на «Компас» на руке — граница экрана в тридцати метрах. Вперед.
С каждым шагом я приближался к роковой черте. Снова боль в висках и затылке, какой-то первобытный, немотивированный страх навалился на меня. Десять метров до границы Восемь… Пять Каждый следующий шаг давался тяжелее, чем предыдущий. На уши давило, да и движения стали вязкими, как если бы я шел под водой. Смогу ли я преодолеть оставшееся расстояние? Я собрал остатки воли в кулак Только бы не упасть. Тогда я уже никогда не встану. До границы осталось три шага. Два… Перед глазами ярко брызнула радуга и рассыпалась на кусочки. Фейерверк на похоронах… Один шаг. Сознание покидало меня. Я больше не мог бороться. И я упал.
Это была смерть. Я падал целую вечность. Мои руки коснулись каменистой земли, колено пронзила острая боль. Я ничего не видел, перед глазами лишь плыли красные круги… Но длилось это, оказывается, лишь секунду
Сознания я так и не потерял. Голова прояснилась В ушах звенело Я пересек барьер и был в зоне ТЭФ-поражения. Рубикон перейден
Я с усилием встал, сделал несколько шагов. Обернулся.
Новосибирск, Москва, весь земной шар — это все в другом мире, к которому, может, я не буду принадлежать уже никогда…
НОВОСИБИРСКАЯ ЗОНА ТЭФ-ПОРАЖЕНИЯ. 11 ИЮЛЯ 2136 ГОДА
Повесть братьев Стругацких «Пикник на обочине», появившаяся во второй половине двадцатого века, считается мировой классикой и до сих пор пользуется интересом читателей. Там впервые был использован термин «зона» в определенном смысле — участок местности, подвергшийся техногенному или природному воздействию и приобретший опасные, загадочные свойства. Вскоре после написания книги появиласьЧернобыльская зона ядерного поражения, затем Оклахомская зона — результат первых экспериментов с вакуумом. Были найдены две суперпаранормальные геоэнергетические зоны на Аляске и в Бразилии — в них порой происходит такое, что вообще не укладывается ни в какие рамки. И наконец, зоны ТЭФ-поражения. Все они являются средоточием аномальных биологических и физических явлений. Все чужды человеку. Все опасны.
Перешагнув барьер, я очутился в ином мире — это сразу бросалось в глаза. Дело далее не в том, что здесь не пели птицы — лишь изредка доносились издалека пронзительные полухрипы-полуохи. И не в том, что кусты и ветви деревьев были нездорово изломаны, а стволы сосен-гигантов казались склизкими на вид и кора их напоминала рыбью чешую. Хуже то, что все здесь не просто чуждо, но и смертельно опасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Все выглядело донельзя буднично. Решили не создавать ажиотажа. Кортеж нам ни к чему. Лететь на вертолете к ТЭФ-зоне — велика вероятность, что хозяева ее засекут нас и сделают определенные выводы.
«Гепард» вырулил на Корейскую трассу. Здесь, шумел приличный поток машин. Гигантские грузовики-автоматы занимали восемь из десяти полос и двигались совершенно синхронно, будто единое живое существо. Легковые машины попадались редко. По обе стороны дороги шла тайга, изредка мелькали поселки, дома, проехали аэропорт. После того, как сельское хозяйство окончательно скончалось, огромные части суши приобрели дикий, нежилой вид.
Шестьдесят восьмой километр секции 6Д, над уходящей вправо узкой дорогой — оранжевый запрещающий знак. Здесь же пункт электронного контроля и стена, перегораживающая шоссе. Писк — опознание проведено, допуск есть. Стена ушла вниз, открывая путь.
По дороге давно никто не ездил, она была неухожена, занесена прошлогодними листьями и мусором. Место пользовалось дурной славой, но иногда находились дураки, лезшие к ТЭФ-зоне. Сколько их угробилось — никому не известно.
— Боишься? — спросил Ким.
— Нет. Уже отбоялся свое.
— Правильно.
— Хочешь, сообщу интересную новость.
— Какую? — насторожился Ким.
— На уровне «С-6» — утечка.
Ким раскрыл рот, резко вздохнул, потом почти спокойно произнес:
— Рассказывай.
Я рассказал ему все. Почти все. Насчет Лики язык не повернулся.
— Ясно. — Ким стал мрачен как туча. — Ты молодец. Приберег новость на последний момент. Чего, спрашивается, раньше молчал?
Ким покачал головой. Он был прав. За такие вещи снимают башку с плеч.
— Ладно, чего теперь! — махнул рукой Ким. — Отменяем операцию.
— Поздно. Не забывай, мне остался месяц. После этого ОС подействует.
— Мы сочиним легенду, утопим твоего голубоглазого в дезинформации. Пообещаем сотрудничество. Затеем игру.
— Думаю, дезинформацию всучить им не удастся. Они знают о зоне что-то такое, чего не знаем мы.
«Гепард», шурша шинами, начал тормозить и остановился.
— Мне надо идти.
— Надо, — вздохнув, согласился Ким. — Найду этого шалуна, который продает информацию, и собственноручно прибью гвоздями к дверям министерства.
— Я тебе помогу.
Я вылез из машины, взвалил на плечи ранец с оборудованием.
— До скорого, Саша.
— Если только вернусь.
— Типун тебе на язык! Тьфу, чего это мы заладили одно и то же! Давай!
Шоссе осталось за спиной. Теперь во всем мире я один. Первый бросок шестнадцать километров. Именно столько до границы зоны.
Я не любитель пеших прогулок, особенно по неухоженным лесам. Да еще когда за спиной ранец более чем в двадцать килограммов весом. На дорогу я убил больше пяти часов. Лишь изредка останавливался передохнуть. Благодаря «белым халатам», накачавшим меня с утра стимуляторами, чувствовал я себя вполне сносно…
Просека была метров триста шириной. Взрыхленная почерневшая земля — полоса отчуждения. Из космоса Новосибирская ТЭФ-зона представляла собой ровный круг радиусом двести километров. Просека — результат работы низковибрационного барьера. За просекой темнела стена леса. Не обычная тайга, а ядовито-зеленая масса буйной растительности. Выжженная здесь сто лет назад жизнь теперь брала реванш.
Над просекой переливалась радуга, будто только что прошел дождь. Но никакого дождя уже три дня не было. А был низковибрационный ТЭФ-барьер.
В голове гудело, на виски давила тяжесть. Не отпускало ясное ощущение — это место опасно, человеку здесь делать нечего. Я подошел к просеке, чувство дискомфорта, неуверенности приближалось уже к тому, чтобы перерасти в панику… Так, успокоиться, собраться. Несколько пассов, вдох, концентрация хай-тог. Головная боль отступила, сознание прояснилось.
Я скинул рюкзак, открыл панель «Гвоздя», щелкнул тумблерами. Тик-тик — прерывистый звук, синхронизация произведена. Теперь рюкзак на плечо — и можно идти напролом. Посмотрим, на что годны «головастики». Чего бояться? В крайнем случае ТЭФ-экран — это моментальная смерть, о которой человек, подвергнутый обработке ОС, может только мечтать.
Я ступил на почерневшую землю, затаив дыхание. Ничего не произошло. Посмотрел на «Компас» на руке — граница экрана в тридцати метрах. Вперед.
С каждым шагом я приближался к роковой черте. Снова боль в висках и затылке, какой-то первобытный, немотивированный страх навалился на меня. Десять метров до границы Восемь… Пять Каждый следующий шаг давался тяжелее, чем предыдущий. На уши давило, да и движения стали вязкими, как если бы я шел под водой. Смогу ли я преодолеть оставшееся расстояние? Я собрал остатки воли в кулак Только бы не упасть. Тогда я уже никогда не встану. До границы осталось три шага. Два… Перед глазами ярко брызнула радуга и рассыпалась на кусочки. Фейерверк на похоронах… Один шаг. Сознание покидало меня. Я больше не мог бороться. И я упал.
Это была смерть. Я падал целую вечность. Мои руки коснулись каменистой земли, колено пронзила острая боль. Я ничего не видел, перед глазами лишь плыли красные круги… Но длилось это, оказывается, лишь секунду
Сознания я так и не потерял. Голова прояснилась В ушах звенело Я пересек барьер и был в зоне ТЭФ-поражения. Рубикон перейден
Я с усилием встал, сделал несколько шагов. Обернулся.
Новосибирск, Москва, весь земной шар — это все в другом мире, к которому, может, я не буду принадлежать уже никогда…
НОВОСИБИРСКАЯ ЗОНА ТЭФ-ПОРАЖЕНИЯ. 11 ИЮЛЯ 2136 ГОДА
Повесть братьев Стругацких «Пикник на обочине», появившаяся во второй половине двадцатого века, считается мировой классикой и до сих пор пользуется интересом читателей. Там впервые был использован термин «зона» в определенном смысле — участок местности, подвергшийся техногенному или природному воздействию и приобретший опасные, загадочные свойства. Вскоре после написания книги появиласьЧернобыльская зона ядерного поражения, затем Оклахомская зона — результат первых экспериментов с вакуумом. Были найдены две суперпаранормальные геоэнергетические зоны на Аляске и в Бразилии — в них порой происходит такое, что вообще не укладывается ни в какие рамки. И наконец, зоны ТЭФ-поражения. Все они являются средоточием аномальных биологических и физических явлений. Все чужды человеку. Все опасны.
Перешагнув барьер, я очутился в ином мире — это сразу бросалось в глаза. Дело далее не в том, что здесь не пели птицы — лишь изредка доносились издалека пронзительные полухрипы-полуохи. И не в том, что кусты и ветви деревьев были нездорово изломаны, а стволы сосен-гигантов казались склизкими на вид и кора их напоминала рыбью чешую. Хуже то, что все здесь не просто чуждо, но и смертельно опасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86