— И вашей интуиции, о которой ходили легенды.
— Вот именно. Интуиция.
Чаев нахмурился, вздохнул и продолжил:
— Давайте спустимся еще ниже по реке времени. Я с самого детства был немного странным. Отец мой работал наладчиком на заводе, мать — учительницей. Рос в бандитском районе в Подольске. Там очень много зависело от того, есть ли у тебя нож или бритва в кармане, и как ты ими управляешься. А управлялся я ими неплохо… А как я дрался! Конечно, значительно хуже, чем вы сейчас, но достаточно хорошо, чтобы при желании стать заводилой у шпаны, а потом сделать карьеру в банде Моей Круглого — его парни держали тогда под контролем часть Москвы, плевали на милицию, ездили на роскошных машинах, а мы, щенки, глотали их выхлопные газы. Мафиозная карьера, впрочем, меня не манила. Сверстники отнесли бы меня к категории «очкариков», «шизиков» или «маменькиных сынков», то есть к людям по своей сути никчемным, если бы я не умел сшибить с ног любого одним ударом. А заниматься этим приходилось нередко, так как с детства у меня стали пробуждаться робин-гудовские устремления к защите слабых и невинно обиженных. Я грыз науку. Физику. Побелил на международной олимпиаде, был принят без экзаменов на физфак, стал его гордостью. И все эти годы меня угнетало чувство, что со мной что-то не так. Рейсовый самолет Москва — Алжир упал, едва поднявшись над взлетной полосой. Все пассажиры погибли, кроме одного. Меня. В тот день я не опоздал на рейс, командировка была слишком важная, я обязан был быть в тот день в Алжире. Но я стоял и смотрел, как поднимается, а потом рушится на взлетную полосу Ту-402. Я не предполагал, что он разобьется. Но знал, что мне в нем лететь нельзя. Потом из меня выпили не один литр крови ваши коллеги. В багажном отделении самолета сработало взрывное устройство, и, конечно же, их насторожило, что один из пассажиров отказался лететь… В Саратовской области произошел выброс химикатов, в тот день я должен был быть там, но не поехал. В результате из множества трупов моего там не оказалось. Знакомо, не правда ли?
— Да, пожалуй. Вам никогда не упадет на голову случайно свалившийся кирпич.
— Да. Точно не знаю, что привело к самой инициации сверх-Я. Определенно, важным фактором оказалась моя работа с ТЭФ-оборудованием, в результате чего во мне был запущен какой-то механизм. Произошло это не сразу, растянулось на годы, но однажды я ясно понял, что к чему. И ужаснулся. Я не знал, что с этим свалившимся на меня даром делать. Меня охватило жуткое чувство одиночества… В жизни ничего не делается просто так. Есть предначертание, линии судьбы. Наши роли во вселенском спектакле кем-то распланированы, хотя, может быть, и прописаны лишь вчерне. Мне суждено было встретить Густава. Он не был физиком. Он был хирургом высочайшей квалификации, мог бы купаться в роскоши, но еле-еле сводил концы с концами. Он постоянно валился с ног от усталости, потому что не мог отказать в помощи никому и не хотел думать, что на его ремесле можно разбогатеть. Познакомились мы в пивном баре. Я участвовал в конференции, проходившей в Мюнхене, уже великий физик, спаситель человечества. Умудрился скрыться от сопровождавших и от назойливой охраны, заглянул в престижную пивную, из тех, куда не пускают кого ни попадя, где парни из санитарного контроля не тычут в тебя автоматом и где можно отдохнуть от вида бродяг, к тому времени заполонивших все. Посидели, Густав пригласил меня домой. Сперва мне казалось, что я нашел неплохого приятеля и собутыльника. Но нашел я такого же, как я сам. Густава терзали те же мысли, что и меня. Не буду рассказывать, с каким трудом удалось провести его инициацию, но получилось. Я был теперь не один. Затем мы нашли еще одного супера. Теперь, через сто лет, нас несколько тысяч. Потом в 2042 году я нашел точку концентрации. Нашел в ТЭФ-зоне. Меня влекла сюда непреодолимая сила. Здесь я понял, зачем мы, суперы, появились на свет и зачем нас свела судьба.
— Что за точка концентрации?
— Ну, Александр Викторович, у нас могут быть небольшие секреты… В один прекрасный день я исчез на месяц. Никто бы не поверил, что свой «творческий отпуск» я провел в ТЭФ-зоне. Тогда пребывание здесь означало смерть — остаточные явления ТЭФ-поражения. После этого стало ясно — наше место здесь.
— Почему?
— Об этом тоже потом… Тогда человечество начало потихоньку выкарабкиваться из ямы. ТЭФ-установки, новые биохимические разработки, победа над песочной чумой. Первые фабрики искусственных продуктов, которым позже суждено было поставить крест на сельском хозяйстве. Цивилизация выходила из тяжелейшего за всю свою историю кризиса, кстати, не без некоторых технологических идей, которые время от времени шли отсюда. Немало крупных и мелких событий произошло на Земле за последнюю сотню лет, но одно так и осталось незамеченным, хотя имело огромное значение. В 2044 году был заложен первый камень города Асгард.
— Почему вы решили дать городу такое претенциозное мифологическое название?
— Ну, некоторые мои товарищи не лишены патетики. Потом, согласитесь, название весьма благозвучно.
— Как вы смогли отстроить его? Такая технологическая активность не могла остаться незамеченной.
— Были возможности. Подробности сейчас необязательны… Города Асгарда сегодня нет ни на одной карте, он отгорожен от всего мира низковибрационным ТЭФ-барьером. Это крепость.
— Зачем? Что вы хотите? Власти над человечеством?
— Власть над человечеством? Упаси Господи! Посмотрите на человечество, над которым вы предлагаете взять нам власть Полтора миллиарда жителей Земли. Из них семьдесят процентов — изнывающие от скуки бездельники, одуревающие на «метаморфозах» и «страшилках», до помутнения в глазах пялящиеся в СТ, где показывают невероятные по глупости и пошлости «однодневки» и «слезогонки». Нет сегодня больших войн — похвальный прогресс. Но люди глушат свою пустоту наркотиками, вандализмом, сбиваются в банды. Лжепророки, лжекумиры, лжеценности. Зачем нам власть над таким человечеством?
— Вы сгущаете краски.
— Сгущаю. Есть и честь, и гордость, и гуманизм. Есть самоотверженность, космические взлеты духа. Есть то, что делает человека человеком. Есть немало такого, за что стоит отдать жизнь. — Чаев замолчал.
— Так кто же вы такие? — прервал я молчание.
— Мы защитники.
— Кто?
— Знаете, Александр, каков в основном профессиональный состав суперов, кем они были раньше? Конечно же, ученые. Затем учителя, врачи и полицейские.
— Странный подбор.
— Ничуть. Есть нечто общее — это профессии с повышенным уровнем ответственности за других людей. За их жизнь, воспитание, за порядок в обществе. Это не случайность. Суперы — люди долга. Своеобразные альтруисты. Мы обостренно чувствуем чужую боль и знаем, что такое честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86