– Вам я его не на один день, на целую неделю могу дать. Вы у нас человек знаменитый. Вся область говорит о вас, о том, что вы купили на свои деньги пушку!
Ещё она сказала что-то насчёт того, что районное начальство благодарность получило от вышестоящего за сознательное патриотическое отношение, – я не всё запомнил.
– Послушай-ка, – оживился вдруг дедушка, – а не могли бы дать мне на денёк ту самую пушку?
– А зачем она вам?
– Я застрелил бы соседа Мели, – признался дедушка. Все засмеялись, русская тоже улыбнулась. Странно, как мы сюда пришли, она не отрывает от меня взгляда. Глядит и глядит, мне аж неловко стало. Ну чего, спрашивается, забавного углядела?!
– Мы приехали забрать детишек, – кивнула в мою сторону директор МТС.
– В детдом? – вздрогнул дедушка и сразу стал маленьким и беспомощным. – Я же вам уже говорил, что нет.
– Подумайте ещё раз, дедушка. Вы сами больны, не работаете…
– Слава аллаху, ещё не умер – живой! И подступили они к деду с четырёх сторон.
Заговорила и русская тётя. По-узбекски она говорила очень даже хорошо. Вы не смотрите, что детдом называется «сиротским домом», внушала она дедушке. Для детишек там не жизнь, а удовольствие. Государство их кормит, одевает, обувает и учиться заставляет. И там им не будет хуже, чем дома. И вообще ребят хотят забрать временно. Как только Парпи-бобо поправится, встанет на ноги, сами же привезут обратно.
Директор МТС заявила, что она останется вечным должником перед прахом мамы, если не сдаст нас в детдом. Будто бы мама каждый день посещает её во сне и говорит: «Не забывай о моих детях, подруженька, я их оставила на тебя…» Вот так атаковали они деда.
– Во всяком случае, кяфирами они там не станут? – начал вроде сдаваться Парпи-бобо.
– Ой, отец, они там вырастут настоящими людьми!
– Ладно, дети мои, вы на меня не слишком-то напирайте. Я должен с ними, с малышами, тоже посоветоваться. Ответ получите завтра. Так, значит, доченька, ты не прочь стать моей невесткой?
– Я же сказала, ата, начинайте приготовления к свадьбе.
– В таком случае свари-ка нам небольшой пловец. Должен же я посмотреть, как ты умеешь готовить. Кроме того, зарежь я даже жирного барашка – не смог бы дозваться таких дорогих гостей. Эй, старуха, неси-ка сюда морковь!
Оказалось, что гости очень торопятся и на плов остаться не могут. Одним пловом не отделаетесь, пошутили они, мы от вас ещё не такое угощенье потребуем. Дайте только срок, пусть вернутся ваши сыновья, настанут мирные дни. Не один кувшин с вином придётся вам распечатать. Посмеялись они так и ушли.

Часть вторая
НА ЧУЖБИНЕ
Аман – сын русской тёти
Мы выгрузились с арбы у ворот детдома. Дядя Разык и Парпи-бобо расцеловали нас, пообещали почаще навещать и, несмотря на крики и плач Амана с Рабиёй, быстренько развернулись и укатили прочь. Я взял на руки Амана, русская тётя Рабию, и мы вошли в ворота. Двор был огромным, в глубине его стояли высокие кирпичные дома. Русская тётя попросила нас подождать, сама ушла в один из маленьких домиков, расположенных в сторонке. Откуда ни возьмись, сбежалась целая куча ребят. Они окружили нас, стали разглядывать, как каких-нибудь там обезьян или медвежат из зоопарка. Иные смотрели на нас, готовые вот-вот показать язык, другие – вроде бы жалея: бедняжки, мол, попались, а третьи точно приглядывались, нельзя ли выбрать кого из нас в друзья. Многие, по-моему, с неодобрением отмечали, что мы немытые, нечёсаные, в грязных лохмотьях. Сами они были чистенькие, в одёжках без единой заплаты. И сытые вроде, нет в глазах того голодного блеска, который давно не сходил с наших глаз, лица гладкие, улыбчивые.
Младшенькие мои перепугались, сбились вокруг меня, как цыплята вокруг наседки. Что это за ребята? Добрые, жалостливые, как Махмудхан, или драчуны вроде Хайита Башки?
Ко мне приблизился бравого вида мальчишка моего возраста, ткнул кулаком в бок:
– Эй, как тебя зовут?
– Арифджан, – поспешно ответил я, но тут же, боясь, чтоб он не принял меня за труса и недотёпу, стал спрашивать его имя, фамилию и даже отчество.
– Сочинитель, – коротко ответил мальчишка.
Я решил держаться спокойно, будто всё мне нипочём, показать, что освоился уже полностью.
– Как-как, починитель? – переспросил я.
– Сочинитель, – ответил мальчик терпеливо.
Я сделал вид, что не совсем расслышал, а если и расслышал, то не до конца понял.
– Ты сказал «учинитель»?
Ребята вокруг засмеялись. Заулыбались даже Аман с Зулейхой. «Ничего здесь нет страшного», – отметил я про себя обрадовано.
– Со-чи-ни-тель! – повторил мальчик, вытягивая шею и кивая головой в такт словам. – Сочинитель! Я сочиняю ребятам прозвища, понял? Хочешь, тебе тоже сочиню?
– Зачем! У меня у самого красивое прозвище.
– Ну-ка скажи. Да только погромче, чтоб все члены комиссии слышали.
– Многодетный.
– Бе! – презрительно махнул рукой Сочинитель. – Какое же это прозвище! Прозвище должно быть злым, отталкивающим, а у тебя оно какое-то гладенькое. Нет, это никуда не годится, мы сочиним тебе другое прозвище. Какое бы придумать… хм-м, ты такой грязный, немытый… можно было бы назвать Чёрным Пеньком, но у нас есть уже два Пня. А, ладно, будь пока Многодетным, там посмотрим. А этот кто у тебя, братишка?
– Братишка.
– Его можно назвать Лягушкой, он такой низенький, толстенький… – Сочинитель засмеялся, ткнул Султана кулаком в бок, точно так же, как меня в начале знакомства. Султан терпеть не может такие штучки. А может, ему показалось, что Сочинитель задаётся, а может, ему больно стало, но он сильно оттолкнул мальчика от себя обеими руками.
– Сам ты лягушка!
Сочинитель пошёл-пошёл назад и грохнулся на землю спиной. Хорошо, в это время появилась тётя Русская.
– Арифджан, идите все сюда, – позвала она. Мы поспешили за ней.
Опозоренный Сочинитель поспешно вскочил на ноги и крикнул нам вслед, отряхиваясь:
– Ты погоди ещё у меня! Я тебе шестьдесят прозвищ прилеплю, сам будешь не рад!
Султан зло обернулся назад:
– Вот тебе прозвище! – И показал кулак. Остальные ребята вроде сочувствовали Султану. Их вид как бы говорил: «А неплохо ты его проучил, молодец!» Поэтому я промолчал. Быть может, это и хорошо, что Султан сразу поставил его на место.
Мы вошли в маленький домик, тётя Русская познакомила нас с поварихами, воспитательницами. Но ничьего имени мы не запомнили. Потому что все очень волновались. Нам было не по себе то ли оттого, что разом оказались в кругу стольких незнакомых людей, то ли под жалостливыми, изучающими взглядами, то ли боялись последствий стычки Султана с Сочинителем. Мы шестеро мал мала меньше стояли, низко опустив головы, пунцовые, тяжело дыша. Из всего, что здесь говорилось, я запомнил: тётю Русскую зовут Марией Павловной, она здесь и за директора, и за главного воспитателя, и за начальника поваров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49