Можно лететь! Техническая смекалка и умные руки Бассейна одержали победу.
Лётчик дал полный газ, но машина ни с места. Лыжи прилипли к рыхлому снегу. Один механик не в силах был раскачать машину, чтобы сдвинуть её. На помощь пришёл радист. Оба они взялись за концы крыльев, и самолёт тронулся. Медленно рулил лётчик, чтобы дать возможность товарищам на ходу вскочить в самолёт.
Фарих повел самолёт на взлёт. Малейший толчок отдавался на сердце. Вдруг не выдержит нога? Самолёт может резко завернуть и опрокинуться на спину.
Но нога выдержала. «М-10-94» поднялся.
Через несколько минут полёта показался южный берег острова. Вот и залив, а у него несколько домиков, бегут люди. Двое остановились на льду залива около какой-то кучки, и тотчас же вспыхнул сигнальный костёр. Дым от него отвесно поднимался в небо. Погода тихая, ни малейшего ветерка – сажай самолёт в любом направлении.
Фарих плавно приземлил машину вдоль берега. Механику показалось, что конец левого крыла немного ниже правого. Он сделал знак рукой лётчику, чтобы тот выключил мотор. Самолёт немного развернуло, и он остановился. Бассейн выпрыгнул из кабины и нырнул под крыло к «раненой» ноге. Первым подбежал начальник зимовки:
– С прилётом вас, друзья!… Кто из вас радист Иванов?
– Я Иванов, – шагнул вперёд крупный, тяжёлый, на первый взгляд рыхлый, Сима.
– Мы вас целый год ждём, а радио молчит!
Начальник посмотрел на грязного, небритого, усталого после ремонтного аврала Иванова и предложил:
– Вам нужно отдохнуть хорошенько!
– Отдыхать потом будем. Ведите на рацию!
Он отказался даже умыться. Радист-челюскинец не вышел из радиорубки, пока Москва не узнала, что зимовка нарушила своё длительное молчание. Вышел он ещё более грязный и измученный, но со свежими депешами из столицы.
Начальник зимовки сообщил, что гул самолёта слышали охотники на восточной стороне острова Врангеля. Они приехали сюда на собаках, а самолёта нет. Решили, что воздушные гости сели на вынужденную. Две партии ушли на их розыски. Теперь придётся искать их самих.
– Хоть сейчас рад бы, – сказал Фарих, – но слово за бортмехаником!
– Нам нужно провести серьёзный ремонт, – ответил Бассейн. – Найдётся у вас человек, который знал бы толк в столярном деле? А под левое крыло срочно надо поставить козлы или подкатить пустые бочки!
– Найдём! Сделаем! – коротко согласился начальник…Через неделю «М-10-94» спова был готов к полёту. Новый лонжерон из выдержанного куска крепкого дерева блестяще выдержал испытание.
«Домом» моего воздушного друга и его новых хозяев стал мыс Шмидта. Отсюда Фарих и Бассейн ходили на ледовую разведку. Они становились на время «вторым зрением» капитанов судов, пробивавшихся сквозь ледяные заслоны Чукотского
(пропуск текста, – прим. Consul)
один на складе в Анадыре. Но пока его доставят на попутном пароходе, может пройти месяц. На оленях везти его по ущельям хребта тоже долго и трудно. Скорей на рацию, договариваться с Анадырем!
Лететь оставалось минуты три-четыре, а пешком до станции топали почти пять часов.
Зимовщики на мысе Шмидта очень волновались. О вылете товарищей им сообщили по радио, они должны давно уже прибыть, а самолёта нет и нет. Кое-кто залез даже на крыши сарая и жилого дома. Каждому хотелось первым увидеть на горизонте приближающуюся чёрную точку. И только одному коку случайно удалось разглядеть – и не в небе, а на земле – две движущиеся чёрные точки. Зимовщики бросились им навстречу.
Грустные Фарих и Бассейн, рассказав о своём несчастье, стали просить:
– Надо поскорей перетащить машину к станции, а то в тундре её поломают ветры.
– Что-нибудь организуем, – ответил начальник зимовки и, помедлив немного, добавил: – Только самолёт будем перетаскивать без вас. Придётся просить местных чукчей помочь моим людям.
– Это почему? – удивился Бассейн.
– Получена радиограмма от начальника полярной авиации отправить с первым пароходом лётчика Фариха и бортмеханика Бассейна. Меня тоже вызывают. Идите готовьте чемоданы. Ледорез «Литке» на подходе!
Встреча со старым другом
…С того дня Бассейн, а значит, и я ничего не знали о судьбе «М-10-94». И вот я услышал от старого чукчи, что верный друг – самолёт, принёсший мне счастье, находится совсем близко. Я нарочно не расспрашивал старика и его внуков о том, как его спасали. Мне хотелось, чтобы их рассказ услышал и Флегонт Бассейн. Ведь он прилетел со мной на мыс Шмидта, только ночевал не у гостеприимных Тымнатуге, как я, а в доме зимовщиков.
Флегонт не заставил себя долго ждать. Утром, чуть стихла пурга, он ввалился в дом. К нему с радостными криками бросились Ваня и Миша. Они, конечно, помнили его.
Ребята, перебивая друг друга, рассказывали нам о спасении самолёта.
Перед отплытием на «Литке» начальник зимовки поручил механику станции Сергею Семёновичу Степанову организовать перетаскивание самолёта. «Три эс», как прозвали его полярники, по совместительству «командовал» кинопередвижкой и поэтому пользовался особым уважением у местных ребят. Больше всех дружили с ним Ваня и Миша Тымнатуге.
– Его уже нет на мысе. Сюда прибыла новая смена зимовщиков, – с грустью сказал Ваня. – И кино мы теперь реже видим.
«Три эс», добродушный, неповоротливый толстяк, не любил пеших прогулок по тундре. Он обрадовался, когда двое шустрых парнишек вызвались искать машину.
Юные следопыты дня три скитались по окрестной тундре, пока не увидели на горизонте тёмный крест. Это торчал, задрав хвост к небу, «М-10-94». Стояли тихие дни, и ветер ещё не повредил его, но каждую минуту мог начаться шальной северный ураган, опрокинуть самолёт, изодрать в клочья полотно обивки. Надо было спешить со «спасательной операцией».
На следующее утро, отдуваясь и чертыхаясь, «Три эс» шагал за мальчишками-разведчиками. С ними шли человек десять свободных от вахты полярников, а также дед, отец и дядя Вани и Миши. Они несли с собой колья, верёвки, лопаты, кувалду. Самолёт выровняли и крепко-накрепко привязали к вбитым в землю кольям. Теперь никакой ветер ему уже не страшен. Но задание выполнено только наполовину.
На «военном совете», состоявшемся после киносеанса, «Три эс» принял предложение энергичных братьев Тымнатуге. Он щедро снабдил их продуктами на дорогу и отправил в длительную «командировку».
Знатоки уверяют, что найти кочующее стадо оленей в необъятной чукотской тундре так же трудно, как обнаружить иголку в стоге сена. Но когда очень надо, находят и иголку! Ребята не только разыскали оленей, но и уговорили пастухов выделить им двадцать «коней тундры». Их обучили сообща тянуть канат, который потом привязали к крылатой машине.
Снова люди пришли к самолёту, помогли его сдвинуть с места. И на «оленьей тяге», под улюлюканье погонщиков, медленно пополз по тундре «М-10-94».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Лётчик дал полный газ, но машина ни с места. Лыжи прилипли к рыхлому снегу. Один механик не в силах был раскачать машину, чтобы сдвинуть её. На помощь пришёл радист. Оба они взялись за концы крыльев, и самолёт тронулся. Медленно рулил лётчик, чтобы дать возможность товарищам на ходу вскочить в самолёт.
Фарих повел самолёт на взлёт. Малейший толчок отдавался на сердце. Вдруг не выдержит нога? Самолёт может резко завернуть и опрокинуться на спину.
Но нога выдержала. «М-10-94» поднялся.
Через несколько минут полёта показался южный берег острова. Вот и залив, а у него несколько домиков, бегут люди. Двое остановились на льду залива около какой-то кучки, и тотчас же вспыхнул сигнальный костёр. Дым от него отвесно поднимался в небо. Погода тихая, ни малейшего ветерка – сажай самолёт в любом направлении.
Фарих плавно приземлил машину вдоль берега. Механику показалось, что конец левого крыла немного ниже правого. Он сделал знак рукой лётчику, чтобы тот выключил мотор. Самолёт немного развернуло, и он остановился. Бассейн выпрыгнул из кабины и нырнул под крыло к «раненой» ноге. Первым подбежал начальник зимовки:
– С прилётом вас, друзья!… Кто из вас радист Иванов?
– Я Иванов, – шагнул вперёд крупный, тяжёлый, на первый взгляд рыхлый, Сима.
– Мы вас целый год ждём, а радио молчит!
Начальник посмотрел на грязного, небритого, усталого после ремонтного аврала Иванова и предложил:
– Вам нужно отдохнуть хорошенько!
– Отдыхать потом будем. Ведите на рацию!
Он отказался даже умыться. Радист-челюскинец не вышел из радиорубки, пока Москва не узнала, что зимовка нарушила своё длительное молчание. Вышел он ещё более грязный и измученный, но со свежими депешами из столицы.
Начальник зимовки сообщил, что гул самолёта слышали охотники на восточной стороне острова Врангеля. Они приехали сюда на собаках, а самолёта нет. Решили, что воздушные гости сели на вынужденную. Две партии ушли на их розыски. Теперь придётся искать их самих.
– Хоть сейчас рад бы, – сказал Фарих, – но слово за бортмехаником!
– Нам нужно провести серьёзный ремонт, – ответил Бассейн. – Найдётся у вас человек, который знал бы толк в столярном деле? А под левое крыло срочно надо поставить козлы или подкатить пустые бочки!
– Найдём! Сделаем! – коротко согласился начальник…Через неделю «М-10-94» спова был готов к полёту. Новый лонжерон из выдержанного куска крепкого дерева блестяще выдержал испытание.
«Домом» моего воздушного друга и его новых хозяев стал мыс Шмидта. Отсюда Фарих и Бассейн ходили на ледовую разведку. Они становились на время «вторым зрением» капитанов судов, пробивавшихся сквозь ледяные заслоны Чукотского
(пропуск текста, – прим. Consul)
один на складе в Анадыре. Но пока его доставят на попутном пароходе, может пройти месяц. На оленях везти его по ущельям хребта тоже долго и трудно. Скорей на рацию, договариваться с Анадырем!
Лететь оставалось минуты три-четыре, а пешком до станции топали почти пять часов.
Зимовщики на мысе Шмидта очень волновались. О вылете товарищей им сообщили по радио, они должны давно уже прибыть, а самолёта нет и нет. Кое-кто залез даже на крыши сарая и жилого дома. Каждому хотелось первым увидеть на горизонте приближающуюся чёрную точку. И только одному коку случайно удалось разглядеть – и не в небе, а на земле – две движущиеся чёрные точки. Зимовщики бросились им навстречу.
Грустные Фарих и Бассейн, рассказав о своём несчастье, стали просить:
– Надо поскорей перетащить машину к станции, а то в тундре её поломают ветры.
– Что-нибудь организуем, – ответил начальник зимовки и, помедлив немного, добавил: – Только самолёт будем перетаскивать без вас. Придётся просить местных чукчей помочь моим людям.
– Это почему? – удивился Бассейн.
– Получена радиограмма от начальника полярной авиации отправить с первым пароходом лётчика Фариха и бортмеханика Бассейна. Меня тоже вызывают. Идите готовьте чемоданы. Ледорез «Литке» на подходе!
Встреча со старым другом
…С того дня Бассейн, а значит, и я ничего не знали о судьбе «М-10-94». И вот я услышал от старого чукчи, что верный друг – самолёт, принёсший мне счастье, находится совсем близко. Я нарочно не расспрашивал старика и его внуков о том, как его спасали. Мне хотелось, чтобы их рассказ услышал и Флегонт Бассейн. Ведь он прилетел со мной на мыс Шмидта, только ночевал не у гостеприимных Тымнатуге, как я, а в доме зимовщиков.
Флегонт не заставил себя долго ждать. Утром, чуть стихла пурга, он ввалился в дом. К нему с радостными криками бросились Ваня и Миша. Они, конечно, помнили его.
Ребята, перебивая друг друга, рассказывали нам о спасении самолёта.
Перед отплытием на «Литке» начальник зимовки поручил механику станции Сергею Семёновичу Степанову организовать перетаскивание самолёта. «Три эс», как прозвали его полярники, по совместительству «командовал» кинопередвижкой и поэтому пользовался особым уважением у местных ребят. Больше всех дружили с ним Ваня и Миша Тымнатуге.
– Его уже нет на мысе. Сюда прибыла новая смена зимовщиков, – с грустью сказал Ваня. – И кино мы теперь реже видим.
«Три эс», добродушный, неповоротливый толстяк, не любил пеших прогулок по тундре. Он обрадовался, когда двое шустрых парнишек вызвались искать машину.
Юные следопыты дня три скитались по окрестной тундре, пока не увидели на горизонте тёмный крест. Это торчал, задрав хвост к небу, «М-10-94». Стояли тихие дни, и ветер ещё не повредил его, но каждую минуту мог начаться шальной северный ураган, опрокинуть самолёт, изодрать в клочья полотно обивки. Надо было спешить со «спасательной операцией».
На следующее утро, отдуваясь и чертыхаясь, «Три эс» шагал за мальчишками-разведчиками. С ними шли человек десять свободных от вахты полярников, а также дед, отец и дядя Вани и Миши. Они несли с собой колья, верёвки, лопаты, кувалду. Самолёт выровняли и крепко-накрепко привязали к вбитым в землю кольям. Теперь никакой ветер ему уже не страшен. Но задание выполнено только наполовину.
На «военном совете», состоявшемся после киносеанса, «Три эс» принял предложение энергичных братьев Тымнатуге. Он щедро снабдил их продуктами на дорогу и отправил в длительную «командировку».
Знатоки уверяют, что найти кочующее стадо оленей в необъятной чукотской тундре так же трудно, как обнаружить иголку в стоге сена. Но когда очень надо, находят и иголку! Ребята не только разыскали оленей, но и уговорили пастухов выделить им двадцать «коней тундры». Их обучили сообща тянуть канат, который потом привязали к крылатой машине.
Снова люди пришли к самолёту, помогли его сдвинуть с места. И на «оленьей тяге», под улюлюканье погонщиков, медленно пополз по тундре «М-10-94».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98