Ситуация сложилась невозможная, более невероятная, чем все придуманное в фильме, который шел на экране. Никто этому не поверил бы, никто, увидев их сидящими в темноте, не подумал бы, что спящий человек получил передышку от мыслей о грозящем аресте и неминуемой смерти.
Они походили на влюбленных, но они ими не были. Они встретились на барбадосском пляже и завели знакомство под солнцем, и это знакомство переросло в нечто такое же темное, как окружавшая их атмосфера. Она убегала от собственных треволнений, а на спасительном острове, сама того не зная, накликала на свою голову такие, что на их фоне неудачный роман и заурядное вдовство выглядели самыми тривиальными событиями. Мужчина, чья голова лежала сейчас у нее на плече, не был случайным человеком, встреча с которым забывается на следующий день. Познакомиться с ним, позволить ему сблизиться с ней — что ему удалось — было даже не легкомыслием, которого просто ни под каким видом не следовало делать. Теперь она отдавала себе отчет в том, что в результате этой встречи ее жизнь уже никогда не будет прежней. Она не любила его, это ясно. Что бы она ни чувствовала к Ричарду Патерсону, ее чувство к Свердлову было совсем другим. Это не любовь. Но она не хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось. Она не хотела, чтобы его схватили, чтобы ему пришлось страдать и умереть. Она достала из сумочки платочек. Он так уверен, что Ричард поможет ему. У нее такой уверенности нет. Сидя в темном зале, она ругала себя за то, что вела себя столь агрессивно. Ведь она знала, насколько тщеславен ее бывший любовник, следовало сыграть на этом. Ему не понравилось, что она называла русского «другом». Она затронула его гордость, пусть даже не ревность, но как бы из-за этого он не передумал. Свердлов высмеял ее, приведя эту странную русскую поговорку, из тех, что так обожал Хрущев. Она решила, что обязательно скажет об этом, как только он попытается процитировать еще одну. Но нервный тик остался, остались черные круги вокруг зеленоватых медлительных глаз, и он неожиданно заснул, почувствовав, что может в безопасности отдохнуть хотя бы час. Последовало музыкальное крещендо, вспыхнул свет — фильм закончился, она так и не разобрала, о чем он, и легонько тронула Свердлова за плечо.
— Прости, — сказал он, тут же выпрямившись. — Я мысленно занимался любовью с тобой.
— Ты смертельно устал, — ответила Джуди. — Хорошо, что ты заснул.
— Хорошее было кино?
— Не знаю, я не могла сосредоточиться. Федор, почему бы тебе не перебраться в мою квартиру, пока ситуация не прояснится?
— А как же твоя подруга Нэнси?
— Скажу ей, что ты занял место Ричарда. Она не станет задавать вопросов. Я же не спрашиваю, с кем она встречается, у каждой из нас своя жизнь. Я могу сказать, что ты из белых русских.
Его разобрал такой смех, что сидевшие перед ними стали оборачиваться и шикать: начался второй фильм. Он никак не мог остановиться и от смеха раскачивался из стороны в сторону.
— Это мой друг Федор Свердлов, белый русский! О дорогая ты моя, какая же ты глупышка! Давай, пошли, пора возвращаться. У меня сегодня ночью много работы. Тебе завтра что-нибудь сообщат из посольства.
Он отвез ее домой в такси, где тискал и целовал ее, пока она не позабыла про свои страхи и не велела ему прекратить.
Она никак не могла заставить его серьезно отнестись хоть к чему-нибудь. Он несколько раз вспоминал ее слова про белого русского и снова принимался смеяться. Джуди предложила, чтобы он переехал к ней жить. И вот после стольких недель его настойчивых домогательств Свердлов отказался воспользоваться этим приглашением. Только улегшись в постель и стараясь заснуть, она поняла, что он поступил так потому, что опасность ареста была много серьезнее, чем он описал ей. Присутствие в квартире на Манхэттене двух женщин не остановит этих людей. Он решил поехать в посольство, тогда она останется в стороне.
Прошло два дня: понедельник и вторник — и все еще никакого звонка от Ричарда Патерсона. В среду она смогла работать с обычной отдачей только до ленча, на перерыв не ушла, попила кофе из автомата в коридоре и ждала звонка, которого так и не дождалась. Записывая диктовку, она сделала несколько ошибок, пришлось вернуться к Нильсону и переспросить. У него было по горло работы, и для ее ошибок выпал очень неудачный день. Так он ей и заявил.
— Простите, — с трудом промямлила она. В ее комнате зазвонил телефон. Она испуганно посмотрела на Нильсона, то ли с мольбой, то ли с вызовом, и бросилась к телефону.
Она так волновалась, что произнесла «Ричард», не успев даже толком взять трубку.
— Миссис Ферроу?
Она перехватила трубку в другую руку. Это был голос Лодера.
— Да, — сказала она. — Да, это я. Я пыталась дозвониться до вас...
— Не говорите, — остановил он ее. — Просто слушайте и молчите. Я в курсе событий, я прилетел сегодня утром, и мне передали. Я вылетаю сегодня вечером, я так понял, что это очень срочно, правильно?
— О да, — ответила Джуди.
— Так это наш друг хочет поговорить со мной?
— Да, — снова сказала Джуди. Не важно, что Свердлов велел ей держаться по-другому, она просто обо всем забыла. Ей хотелось только одного: чтобы кто-нибудь из посольства встретился с ним и машина наконец закрутилась.
— Тогда о'кей. — В его голосе прозвучала какая-то особенная нотка. Не будь он таким бесцветным флегматиком, она бы сказала, что он возбужден. — Пригласите его прогуляться с вами сегодня вечером и идите по Пятой авеню, на углу парка остановите проезжающее такси, ровно в девять тридцать. Оба садитесь в машину, я буду в такси. Все точно поняли? Угол парка, девять тридцать. Сегодня вечером.
— Я поняла, — ответила Джуди. Она чувствовала, что Сэм Нильсон ждет в кабинете и постепенно закипает. Он закипит еще больше, услышав, как она звонит Свердлову.
Она не пошла в кабинет, чтобы спросить разрешения. Набрала номер, который ей дал Свердлов, и ее сразу соединили. Он все еще был в представительстве при ООН.
— Мы можем поужинать сегодня, — сказала она. — Ты подберешь меня после работы, в шесть тридцать?
— С удовольствием. Это что, будет целая компания? — Джуди представила себе демоническую кривую усмешку. Она настолько обрадовалась, услышав его голос и удостоверившись, что все нормально, что не могла остановить нервного смешка:
— Да, я обо всем договорилась.
— Как ты спала?
— Не очень хорошо. А ты? — К черту Сэма Нильсона. Она услышала, как он сердито откашлялся и как зашелестели по столу брошенные им в раздражении бумаги.
— Не так хорошо, как спал бы с тобой. — В голосе сквозило веселое ехидство. — Бессонница плохо влияет на здоровье. Нам нужно что-то с ней делать.
— Шесть тридцать, — повторила Джуди. — Я не опоздаю. Пока. — Она дала отбой, а потом вернулась в кабинет Нильсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Они походили на влюбленных, но они ими не были. Они встретились на барбадосском пляже и завели знакомство под солнцем, и это знакомство переросло в нечто такое же темное, как окружавшая их атмосфера. Она убегала от собственных треволнений, а на спасительном острове, сама того не зная, накликала на свою голову такие, что на их фоне неудачный роман и заурядное вдовство выглядели самыми тривиальными событиями. Мужчина, чья голова лежала сейчас у нее на плече, не был случайным человеком, встреча с которым забывается на следующий день. Познакомиться с ним, позволить ему сблизиться с ней — что ему удалось — было даже не легкомыслием, которого просто ни под каким видом не следовало делать. Теперь она отдавала себе отчет в том, что в результате этой встречи ее жизнь уже никогда не будет прежней. Она не любила его, это ясно. Что бы она ни чувствовала к Ричарду Патерсону, ее чувство к Свердлову было совсем другим. Это не любовь. Но она не хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось. Она не хотела, чтобы его схватили, чтобы ему пришлось страдать и умереть. Она достала из сумочки платочек. Он так уверен, что Ричард поможет ему. У нее такой уверенности нет. Сидя в темном зале, она ругала себя за то, что вела себя столь агрессивно. Ведь она знала, насколько тщеславен ее бывший любовник, следовало сыграть на этом. Ему не понравилось, что она называла русского «другом». Она затронула его гордость, пусть даже не ревность, но как бы из-за этого он не передумал. Свердлов высмеял ее, приведя эту странную русскую поговорку, из тех, что так обожал Хрущев. Она решила, что обязательно скажет об этом, как только он попытается процитировать еще одну. Но нервный тик остался, остались черные круги вокруг зеленоватых медлительных глаз, и он неожиданно заснул, почувствовав, что может в безопасности отдохнуть хотя бы час. Последовало музыкальное крещендо, вспыхнул свет — фильм закончился, она так и не разобрала, о чем он, и легонько тронула Свердлова за плечо.
— Прости, — сказал он, тут же выпрямившись. — Я мысленно занимался любовью с тобой.
— Ты смертельно устал, — ответила Джуди. — Хорошо, что ты заснул.
— Хорошее было кино?
— Не знаю, я не могла сосредоточиться. Федор, почему бы тебе не перебраться в мою квартиру, пока ситуация не прояснится?
— А как же твоя подруга Нэнси?
— Скажу ей, что ты занял место Ричарда. Она не станет задавать вопросов. Я же не спрашиваю, с кем она встречается, у каждой из нас своя жизнь. Я могу сказать, что ты из белых русских.
Его разобрал такой смех, что сидевшие перед ними стали оборачиваться и шикать: начался второй фильм. Он никак не мог остановиться и от смеха раскачивался из стороны в сторону.
— Это мой друг Федор Свердлов, белый русский! О дорогая ты моя, какая же ты глупышка! Давай, пошли, пора возвращаться. У меня сегодня ночью много работы. Тебе завтра что-нибудь сообщат из посольства.
Он отвез ее домой в такси, где тискал и целовал ее, пока она не позабыла про свои страхи и не велела ему прекратить.
Она никак не могла заставить его серьезно отнестись хоть к чему-нибудь. Он несколько раз вспоминал ее слова про белого русского и снова принимался смеяться. Джуди предложила, чтобы он переехал к ней жить. И вот после стольких недель его настойчивых домогательств Свердлов отказался воспользоваться этим приглашением. Только улегшись в постель и стараясь заснуть, она поняла, что он поступил так потому, что опасность ареста была много серьезнее, чем он описал ей. Присутствие в квартире на Манхэттене двух женщин не остановит этих людей. Он решил поехать в посольство, тогда она останется в стороне.
Прошло два дня: понедельник и вторник — и все еще никакого звонка от Ричарда Патерсона. В среду она смогла работать с обычной отдачей только до ленча, на перерыв не ушла, попила кофе из автомата в коридоре и ждала звонка, которого так и не дождалась. Записывая диктовку, она сделала несколько ошибок, пришлось вернуться к Нильсону и переспросить. У него было по горло работы, и для ее ошибок выпал очень неудачный день. Так он ей и заявил.
— Простите, — с трудом промямлила она. В ее комнате зазвонил телефон. Она испуганно посмотрела на Нильсона, то ли с мольбой, то ли с вызовом, и бросилась к телефону.
Она так волновалась, что произнесла «Ричард», не успев даже толком взять трубку.
— Миссис Ферроу?
Она перехватила трубку в другую руку. Это был голос Лодера.
— Да, — сказала она. — Да, это я. Я пыталась дозвониться до вас...
— Не говорите, — остановил он ее. — Просто слушайте и молчите. Я в курсе событий, я прилетел сегодня утром, и мне передали. Я вылетаю сегодня вечером, я так понял, что это очень срочно, правильно?
— О да, — ответила Джуди.
— Так это наш друг хочет поговорить со мной?
— Да, — снова сказала Джуди. Не важно, что Свердлов велел ей держаться по-другому, она просто обо всем забыла. Ей хотелось только одного: чтобы кто-нибудь из посольства встретился с ним и машина наконец закрутилась.
— Тогда о'кей. — В его голосе прозвучала какая-то особенная нотка. Не будь он таким бесцветным флегматиком, она бы сказала, что он возбужден. — Пригласите его прогуляться с вами сегодня вечером и идите по Пятой авеню, на углу парка остановите проезжающее такси, ровно в девять тридцать. Оба садитесь в машину, я буду в такси. Все точно поняли? Угол парка, девять тридцать. Сегодня вечером.
— Я поняла, — ответила Джуди. Она чувствовала, что Сэм Нильсон ждет в кабинете и постепенно закипает. Он закипит еще больше, услышав, как она звонит Свердлову.
Она не пошла в кабинет, чтобы спросить разрешения. Набрала номер, который ей дал Свердлов, и ее сразу соединили. Он все еще был в представительстве при ООН.
— Мы можем поужинать сегодня, — сказала она. — Ты подберешь меня после работы, в шесть тридцать?
— С удовольствием. Это что, будет целая компания? — Джуди представила себе демоническую кривую усмешку. Она настолько обрадовалась, услышав его голос и удостоверившись, что все нормально, что не могла остановить нервного смешка:
— Да, я обо всем договорилась.
— Как ты спала?
— Не очень хорошо. А ты? — К черту Сэма Нильсона. Она услышала, как он сердито откашлялся и как зашелестели по столу брошенные им в раздражении бумаги.
— Не так хорошо, как спал бы с тобой. — В голосе сквозило веселое ехидство. — Бессонница плохо влияет на здоровье. Нам нужно что-то с ней делать.
— Шесть тридцать, — повторила Джуди. — Я не опоздаю. Пока. — Она дала отбой, а потом вернулась в кабинет Нильсона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69