Я чувствовала себя в тот момент дура дурой!
— Это пройдет. — Маргарет поднялась. Пора отделываться от нее. Нужно найти Фергуса. — Послушайтесь моего совета. Напишите Гарганосам и сами пригласите их. Будьте с ней полюбезнее и скажите мужу, что она грандиозная женщина и такая милая. Обещаю вам, у него все немедленно как рукой снимет. А теперь я должна отослать вас домой. Боюсь, с минуты на минуту ко мне приедут с визитом.
Рейчел уезжала в своей машине, они пожали друг другу руки, и Маргарет дружески потрепала ее по щеке. Она бегом кинулась в гостиную, хлопнув за собой дверью. Рывком сняла телефонную трубку и набрала номер кабинета мужа. Ответила секретарша. Маргарет разговаривала с секретаршами очень резко, когда хотела, чтобы ее соединили с мужем, и ее не терпели все до одной девушки, которым доводилось работать с Фергусом.
* * *
— Мистера Стефенсона, пожалуйста. Говорит миссис Стефенсон.
— Боюсь, он занят, у него мистер Хопкирк.
— Это очень важно, — сердито оборвала ее Маргарет. — Пожалуйста, скажите ему, чтобы позвонил как можно скорее. — Она повесила трубку. Черт бы его побрал! И пусть он летит в тартарары со своими делами! Злость из-за того, что его нет, когда он нужен, постепенно сменялась сознанием, как ей повезло с Рейчел. Чистая случайность, а ведь она могла и обойти девочку вниманием, могла не заметить, если бы не внезапная причуда взять ее под свое крыло. Благосклонное отношение, мелкие знаки внимания, которые она оказывала жене военно-воздушного атташе, искреннее сочувствие к ней, когда она подвыпила и казалась такой несчастной у бразильцев прошлым вечером, — все это помогло ей узнать нечто такое, что, вероятно, приведет к полному краху ее мужа, а значит — и ее самое. Опасности, может, и нет, она заставила себя подумать и об этом, приглушая тревожные колокола, надрывавшиеся в ее голове. Русский, кто бы он ни был, возможно, ничего не знает о Фергусе, он может вообще не знать о существовании такого агента. Может не знать, но может и знать. Их будущее зависело от этих трех слов. Если окажется правдой утверждающая фраза — их ждет крах. Если отрицающая — все обойдется. Говоря мужу, что его разоблачение и наказание доставили бы ей личное удовольствие, она не лгала, она не чувствовала к нему ничего, кроме ненависти и желания отомстить, — трудно представить, до какой степени она его ненавидела — прямо до бешенства! Когда же она обнаружила, что он подвергает и ее, и все, что ей дорого, такому страшному риску, она поняла, как ценила свое положение, какое удовольствие доставляли ей связанные с ним привилегии, та значительность, которую придает высокий дипломатический пост мужа. Ей хотелось завершить свою карьеру каким-нибудь особенным успехом, стать госпожой одного из трех главных посольств: в Париже, Москве или Нью-Йорке. Она предпочла бы Париж.
Она, Маргарет Стефенсон, не могла похвастаться легендарной красотой Дианы Норвич, но зато у нее прекрасное воспитание, яркие личные достоинства и своего рода аура женской силы, совсем иного свойства; она единственная из жен дипломатов, способная занять место одной из самых знаменитых женщин своего времени. Таким ей представлялся предел ее мечтаний, ее амбиций, в этом она видела оправдание своего омерзительного брака, многочисленных связей без любви и совершенно гангстерской настойчивости в достижении своих целей.
Какого черта он не звонит?.. Внезапно она почувствовала дикую усталость. Патерсон летал в Нью-Йорк в субботу, в тот же вечер встречался с послом. Сегодня утро пятницы. Русский мог уже перейти.
Она снова взялась за телефон:
— Мне нужно поговорить с мужем. Соедините меня немедленно.
Фергус очень удивился, но его тихий голос, смягченный телефоном, звучал подчеркнуто вежливо:
— Маргарет? Я сейчас очень занят.
— Ты должен приехать домой, — набросилась она на него, но голоса не повысила. — Случилось нечто ужасное. С твоей зажигалкой.
Послышался легкий звук, как будто он прочищал горло, потом он закашлялся — она все слышала очень отчетливо.
— О милая, — сказал он. — Ладно, не нервничай. Я заскочу минут через пятнадцать. Мы с Эриком почти закончили.
* * *
— Боже, — произнес Лодер. — Пятница, вы хотите сказать, эта пятница? Времени остается совершенно в обрез!
— Об этом я и говорю. — Голос Джуди Ферроу звучал по телефону из Нью-Йорка с надрывом, раздраженно. — Но это то, что я должна передать. Я лечу с ним на Барбадос, тем же рейсом, мы будем в отеле «Прибрежный». Он должен уехать как можно скорее. Он уверен, что за ним слежка. Вы сумеете устроить все вовремя?
— Мне, черт побери, придется устроить, — огрызнулся Лодер. Она действовала ему на нервы. Джуди этого не замечала, но забота об этом русском сделала ее просто агрессивной. Уже тогда, в первый раз, она как львица бросилась защищать его, и Лодер этого не забыл. — Это все, что он сказал?
— Документы будут с ним, — вспомнила она последнее наставление. — Он особенно просил, чтобы ему организовали отлет в Лондон в субботу или воскресенье, самое позднее. Не удастся ли это в пятницу вечером? Я думаю, что он сошел с ума, совершая это, но он говорит, что у себя в посольстве он прикрылся.
— Еще бы! — бросил Лодер. — Если он выбрал Барбадос, он знает, что делает, лучше, чем кто-либо другой. Что касается вечера пятницы, скажите ему, что это невозможно. У меня не хватит времени, чтобы получить места на прямой рейс до Лондона. Я могу реквизировать часть коммерческого самолета, но на это уйдет не меньше двадцати четырех часов, пока я получу нужные санкции. Я могу забрать его субботним самолетом. Передайте ему, что в отеле будет поставлена охрана и чтобы вы, когда приедете туда, не выходили из помещения. Вы это поняли? Оставайтесь внутри до тех пор, пока наши мальчики не придут за вами. О'кей?
— Да, я передам ему. И не беспокойтесь, я позабочусь, чтобы он не высовывал носа из номера.
— Постарайтесь, — подтвердил Лодер. — Мне нужны эти проклятые бумаги, что бы там ни случилось. Вы летите с ним или как? У нас это не предусмотрено, мне казалось, я предупреждал вас.
— Вам незачем было утруждать себя, — обрезала его Джуди. — Я еду на Барбадос, потому что я нужна ему как алиби. Я, мистер Лодер, не собираюсь лететь в Лондон. Единственное, чего я хочу, это вернуться сюда и продолжать заниматься своими делами, так, для разнообразия. Это, если я не потеряю места, взяв отпуск за свой счет.
Телефон замолчал, и Лодер позволил себе ткнуть двумя пальцами в воздух. Все-таки он ее уел, эту воображалу, — надо же, эта сучка притворяется, будто у нее ничего не было с этим русским!
Ладно, выбросим ее из головы. Суббота или воскресенье. Он велел своей секретарше дать ему расписание самолетов, вылетающих с Барбадоса в Лондон в субботу, начиная с утренних рейсов и до ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Это пройдет. — Маргарет поднялась. Пора отделываться от нее. Нужно найти Фергуса. — Послушайтесь моего совета. Напишите Гарганосам и сами пригласите их. Будьте с ней полюбезнее и скажите мужу, что она грандиозная женщина и такая милая. Обещаю вам, у него все немедленно как рукой снимет. А теперь я должна отослать вас домой. Боюсь, с минуты на минуту ко мне приедут с визитом.
Рейчел уезжала в своей машине, они пожали друг другу руки, и Маргарет дружески потрепала ее по щеке. Она бегом кинулась в гостиную, хлопнув за собой дверью. Рывком сняла телефонную трубку и набрала номер кабинета мужа. Ответила секретарша. Маргарет разговаривала с секретаршами очень резко, когда хотела, чтобы ее соединили с мужем, и ее не терпели все до одной девушки, которым доводилось работать с Фергусом.
* * *
— Мистера Стефенсона, пожалуйста. Говорит миссис Стефенсон.
— Боюсь, он занят, у него мистер Хопкирк.
— Это очень важно, — сердито оборвала ее Маргарет. — Пожалуйста, скажите ему, чтобы позвонил как можно скорее. — Она повесила трубку. Черт бы его побрал! И пусть он летит в тартарары со своими делами! Злость из-за того, что его нет, когда он нужен, постепенно сменялась сознанием, как ей повезло с Рейчел. Чистая случайность, а ведь она могла и обойти девочку вниманием, могла не заметить, если бы не внезапная причуда взять ее под свое крыло. Благосклонное отношение, мелкие знаки внимания, которые она оказывала жене военно-воздушного атташе, искреннее сочувствие к ней, когда она подвыпила и казалась такой несчастной у бразильцев прошлым вечером, — все это помогло ей узнать нечто такое, что, вероятно, приведет к полному краху ее мужа, а значит — и ее самое. Опасности, может, и нет, она заставила себя подумать и об этом, приглушая тревожные колокола, надрывавшиеся в ее голове. Русский, кто бы он ни был, возможно, ничего не знает о Фергусе, он может вообще не знать о существовании такого агента. Может не знать, но может и знать. Их будущее зависело от этих трех слов. Если окажется правдой утверждающая фраза — их ждет крах. Если отрицающая — все обойдется. Говоря мужу, что его разоблачение и наказание доставили бы ей личное удовольствие, она не лгала, она не чувствовала к нему ничего, кроме ненависти и желания отомстить, — трудно представить, до какой степени она его ненавидела — прямо до бешенства! Когда же она обнаружила, что он подвергает и ее, и все, что ей дорого, такому страшному риску, она поняла, как ценила свое положение, какое удовольствие доставляли ей связанные с ним привилегии, та значительность, которую придает высокий дипломатический пост мужа. Ей хотелось завершить свою карьеру каким-нибудь особенным успехом, стать госпожой одного из трех главных посольств: в Париже, Москве или Нью-Йорке. Она предпочла бы Париж.
Она, Маргарет Стефенсон, не могла похвастаться легендарной красотой Дианы Норвич, но зато у нее прекрасное воспитание, яркие личные достоинства и своего рода аура женской силы, совсем иного свойства; она единственная из жен дипломатов, способная занять место одной из самых знаменитых женщин своего времени. Таким ей представлялся предел ее мечтаний, ее амбиций, в этом она видела оправдание своего омерзительного брака, многочисленных связей без любви и совершенно гангстерской настойчивости в достижении своих целей.
Какого черта он не звонит?.. Внезапно она почувствовала дикую усталость. Патерсон летал в Нью-Йорк в субботу, в тот же вечер встречался с послом. Сегодня утро пятницы. Русский мог уже перейти.
Она снова взялась за телефон:
— Мне нужно поговорить с мужем. Соедините меня немедленно.
Фергус очень удивился, но его тихий голос, смягченный телефоном, звучал подчеркнуто вежливо:
— Маргарет? Я сейчас очень занят.
— Ты должен приехать домой, — набросилась она на него, но голоса не повысила. — Случилось нечто ужасное. С твоей зажигалкой.
Послышался легкий звук, как будто он прочищал горло, потом он закашлялся — она все слышала очень отчетливо.
— О милая, — сказал он. — Ладно, не нервничай. Я заскочу минут через пятнадцать. Мы с Эриком почти закончили.
* * *
— Боже, — произнес Лодер. — Пятница, вы хотите сказать, эта пятница? Времени остается совершенно в обрез!
— Об этом я и говорю. — Голос Джуди Ферроу звучал по телефону из Нью-Йорка с надрывом, раздраженно. — Но это то, что я должна передать. Я лечу с ним на Барбадос, тем же рейсом, мы будем в отеле «Прибрежный». Он должен уехать как можно скорее. Он уверен, что за ним слежка. Вы сумеете устроить все вовремя?
— Мне, черт побери, придется устроить, — огрызнулся Лодер. Она действовала ему на нервы. Джуди этого не замечала, но забота об этом русском сделала ее просто агрессивной. Уже тогда, в первый раз, она как львица бросилась защищать его, и Лодер этого не забыл. — Это все, что он сказал?
— Документы будут с ним, — вспомнила она последнее наставление. — Он особенно просил, чтобы ему организовали отлет в Лондон в субботу или воскресенье, самое позднее. Не удастся ли это в пятницу вечером? Я думаю, что он сошел с ума, совершая это, но он говорит, что у себя в посольстве он прикрылся.
— Еще бы! — бросил Лодер. — Если он выбрал Барбадос, он знает, что делает, лучше, чем кто-либо другой. Что касается вечера пятницы, скажите ему, что это невозможно. У меня не хватит времени, чтобы получить места на прямой рейс до Лондона. Я могу реквизировать часть коммерческого самолета, но на это уйдет не меньше двадцати четырех часов, пока я получу нужные санкции. Я могу забрать его субботним самолетом. Передайте ему, что в отеле будет поставлена охрана и чтобы вы, когда приедете туда, не выходили из помещения. Вы это поняли? Оставайтесь внутри до тех пор, пока наши мальчики не придут за вами. О'кей?
— Да, я передам ему. И не беспокойтесь, я позабочусь, чтобы он не высовывал носа из номера.
— Постарайтесь, — подтвердил Лодер. — Мне нужны эти проклятые бумаги, что бы там ни случилось. Вы летите с ним или как? У нас это не предусмотрено, мне казалось, я предупреждал вас.
— Вам незачем было утруждать себя, — обрезала его Джуди. — Я еду на Барбадос, потому что я нужна ему как алиби. Я, мистер Лодер, не собираюсь лететь в Лондон. Единственное, чего я хочу, это вернуться сюда и продолжать заниматься своими делами, так, для разнообразия. Это, если я не потеряю места, взяв отпуск за свой счет.
Телефон замолчал, и Лодер позволил себе ткнуть двумя пальцами в воздух. Все-таки он ее уел, эту воображалу, — надо же, эта сучка притворяется, будто у нее ничего не было с этим русским!
Ладно, выбросим ее из головы. Суббота или воскресенье. Он велел своей секретарше дать ему расписание самолетов, вылетающих с Барбадоса в Лондон в субботу, начиная с утренних рейсов и до ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69