Никогда еще ее чувства не были так обострены. Нелл ощущала мельчайшие запахи, все звуки, грубоватое прикосновение шерстяного одеяла к коже.
Но это ничего не меняло. Джилл мертва, а значит, и тело ее матери не имеет права жить.
Черт бы побрал Танека…
* * *
– Резче, – прикрикнул на нее Танек. – Вы сегодня совсем дохлая. Я уже два раза мог сбить вас с ног.
Нелл резко развернулась и нанесла ему удар ногой в живот.
Танек покачнулся, но тут же выпрямился и перехватил ее руку. Бросил Нелл через плечо, оседлал.
– Я же говорю: резче.
– Пустите, – задыхаясь, прошептала она.
– Я-то пущу, а Мариц не выпустит.
– Я отвлеклась. С Марицом я не отвлекусь.
Танек встал, помог ей подняться.
– На что это вы отвлеклись?
– Так, просто не выспалась.
– Вы никогда не высыпаетесь. Бродите по дому как привидение.
А она и не предполагала, что он знает о ее ночных блужданиях.
– Извините, если мешаю вам спать.
– Да, мешаете. – Танек отвернулся. – Идите, примите ванну и поспите. Я хочу, чтоб завтра утром вы были в хорошей форме.
Как это на него похоже! После ночного разговора у костра Танек стал нервным и раздражительным. По правде говоря, Нелл ждала совсем другого. Казалось, она теперь ему абсолютно безразлична.
Нет, не безразлична. Он испытывает к ней те же чувства, в том и проблема. Холодность – не более чем маска.
Да и Нелл сама к нему не безразлична.
И даже весьма.
* * *
Пора спать, – Николас захлопнул книгу и поднялся. – Уже поздно.
– Через минуту. Вот только закончу эскиз, – ответила Нелл, не поднимая головы. – Спокойной вам ночи.
– Мне казалось, вы уже закончили все эскизы.
– Несколько последних, а потом начну писать маслом.
Она знала, что он смотрит на нее, но не поднимала глаз.
– Не засиживайтесь допоздна. Иначе утром от вас будет мало проку.
– Постараюсь вас не разочаровать, – огрызнулась Нелл.
– Если разочаруете, я вас накажу. Будете неделю без тренировок. Помните, я говорил вам, что придерживаюсь системы наград и наказаний.
– А может быть, вы просто ищете предлог, чтобы уклониться от тренировок? – негромко спросила Нелл.
– Очень возможно. Ваше дело – не давать мне такого предлога.
Когда он вышел, Нелл вздохнула с облегчением. Ей все время приходилось бороться с собой, чтобы не смотреть на него. Ни к чему ей любоваться его стройным, поджарым телом, его пальцами, переворачивающими страницы книги. Вот и сейчас в комнате остался запах его мыла и лосьона.
Она сделала несколько последних штрихов. Рука дрожала, и это не на шутку ее раздосадовало. Как противно быть такой слабой. Нельзя вести себя, как самка в течке. Ничего подобного она не испытывала ни с Ричардом, ни даже с Биллом. Что же это такое, в конце концов?
Нелл отложила карандаш и еще раз рассмотрела рисунок. Это был портрет Танека. Она надеялась, что, изобразив Николаса на бумаге, избавится от наваждения. Портрет получился очень похожим: ум, сила, сосредоточенность, чувственная линия рта…
Была ли эта чувственность раньше или Нелл ее выдумала? Трудно сказать. Но в портрете не заметить ее было невозможно.
Она вскочила, сунула альбом в папку. Щеки пылали, мысленно Нелл крыла себя последними словами.
Дура, дура, дура! Зачем только нужно было рисовать этот портрет? Чего она надеялась таким образом добиться? Ведь уже не девушка, ошалевшая от гормонов перед первым свиданием!
Но Нелл чувствовала себя именно как девушка, А ей казалось, что все эти глупости остались в прошлом. Разве можно ощущать себя уверенной и сильной, когда всякая ерунда способна так вывести из равновесия!
Выкинуть из головы. Спать. Завтра будет новый день.
Если удастся уснуть. Прошлой ночью Нелл час за часом металась на кровати, не в силах сомкнуть глаз.
Нет, она будет спать!
* * *
Снова тот же сон.
Танек замер в коридоре, услышав, как из спальни Нелл доносится тихий жалобный плач.
У нее снова кошмар.
Пора бы уже привыкнуть. Он помочь ей ничем не может. Нужно идти к себе. Да и не хочет он ей помогать!
Если он сумеет избавить ее от кошмаров, связь между ними станет еще тесней, а он как раз хотел бы от нее отдалиться.
Ему нужна не ее исстрадавшаяся душа, а ее упругое красивое тело.
Не думать о ней, отключиться….
«Мы упали, мы упали прямо в розы красные…»
Нелл с трудом вырвалась из пучины сна. Лежала, вся дрожа, не в силах справиться с рыданиями.
Джилл, детка, прости меня.
Она села, спустила ноги, надела шлепанцы.
Подальше из этой спальни!
Там просторно, там окна, там горит камин.
Она быстро шла темным коридором, впереди гостеприимно светилась гостиная. Все будет в порядке. Нужно успокоиться, а потом снова можно будет уснуть.
В дверях гостиной Нелл замерла.
– Входите. Я вас жду.
На кожаном диване возле камина сидел Танек в белом махровом халате.
– Нет, я вовсе не хотела….
Нелл попятилась.
– Я все равно не сплю. Сижу здесь, думаю о вас. Давайте уж сидеть вместе. Или вы предпочитаете мучиться в одиночестве?
– Я не мучилась.
– Как бы не так! – воскликнул он, но тут же взял себя в руки. – Извините. Я знаю, что с вами все в порядке. Это я мучаюсь. А вы просто пытаетесь выжить. Ладно, идите сюда, придумаем что-нибудь вместе.
Нелл колебалась. Она не хотела быть с ним рядом, когда все ее чувства и мысли были в таком смятении. Танек невесело улыбнулся:
– Да входите же, я вас не укушу.
Никакого раздражения, никакой злости в его голосе не было. Нелл медленно придвинулась. Так-то лучше, смотрел на огонь, не на нее, Нелл осторожно присела на краешек стула.
– Расслабьтесь. Я на вас не накинусь, ни словесно, ни физически. Мой принцип – не добивать раненых.
– А вы меня и не добиваете.
– Еще как добиваю. Впрочем, откуда вам знать мои принципы. – Он достал из кармана платок, бросил ей„ – Утритесь-ка.
Она провела платком по лицу.
– Спасибо.
Наступила тишина, лишь потрескивали дрова в камине. Понемногу Нелл успокаивалась. Молчаливое присутствие Танека почему-то действовало на нее умиротворяюще. Это лучше, чем сидеть одной в ночной тиши. Никслас помогал ей избавиться от кошмаров.
– Так дальше продолжаться не может, – тихо сказал он. – И вы сами это знаете.
Она молчала, не зная, что ответить.
– Мне Таня рассказала про ваши кошмары. Не лучше ли поговорить? Иногда это помогает. Расскажите хоть, что вам снится.
– Нет! – Она кинула на него взгляд, пожала плечами. – Медас.
– Об этом я догадываюсь. Но что еще?
– Джилл, – нервно ответила Нелл. – Кто же еще?
– Что такое горе – мне понятно. Но я не понимаю, зачем нужно себя истязать.
– Джилл мертва, а Мариц разгуливает на свободе.
– Уже лучше. Не самоистязание, а гнев.
Нелл чувствовала себя загнанной в угол. Она была не в состоянии защищаться от его выпадов.
– В общем, я не хочу об этом говорить.
– А надо бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Но это ничего не меняло. Джилл мертва, а значит, и тело ее матери не имеет права жить.
Черт бы побрал Танека…
* * *
– Резче, – прикрикнул на нее Танек. – Вы сегодня совсем дохлая. Я уже два раза мог сбить вас с ног.
Нелл резко развернулась и нанесла ему удар ногой в живот.
Танек покачнулся, но тут же выпрямился и перехватил ее руку. Бросил Нелл через плечо, оседлал.
– Я же говорю: резче.
– Пустите, – задыхаясь, прошептала она.
– Я-то пущу, а Мариц не выпустит.
– Я отвлеклась. С Марицом я не отвлекусь.
Танек встал, помог ей подняться.
– На что это вы отвлеклись?
– Так, просто не выспалась.
– Вы никогда не высыпаетесь. Бродите по дому как привидение.
А она и не предполагала, что он знает о ее ночных блужданиях.
– Извините, если мешаю вам спать.
– Да, мешаете. – Танек отвернулся. – Идите, примите ванну и поспите. Я хочу, чтоб завтра утром вы были в хорошей форме.
Как это на него похоже! После ночного разговора у костра Танек стал нервным и раздражительным. По правде говоря, Нелл ждала совсем другого. Казалось, она теперь ему абсолютно безразлична.
Нет, не безразлична. Он испытывает к ней те же чувства, в том и проблема. Холодность – не более чем маска.
Да и Нелл сама к нему не безразлична.
И даже весьма.
* * *
Пора спать, – Николас захлопнул книгу и поднялся. – Уже поздно.
– Через минуту. Вот только закончу эскиз, – ответила Нелл, не поднимая головы. – Спокойной вам ночи.
– Мне казалось, вы уже закончили все эскизы.
– Несколько последних, а потом начну писать маслом.
Она знала, что он смотрит на нее, но не поднимала глаз.
– Не засиживайтесь допоздна. Иначе утром от вас будет мало проку.
– Постараюсь вас не разочаровать, – огрызнулась Нелл.
– Если разочаруете, я вас накажу. Будете неделю без тренировок. Помните, я говорил вам, что придерживаюсь системы наград и наказаний.
– А может быть, вы просто ищете предлог, чтобы уклониться от тренировок? – негромко спросила Нелл.
– Очень возможно. Ваше дело – не давать мне такого предлога.
Когда он вышел, Нелл вздохнула с облегчением. Ей все время приходилось бороться с собой, чтобы не смотреть на него. Ни к чему ей любоваться его стройным, поджарым телом, его пальцами, переворачивающими страницы книги. Вот и сейчас в комнате остался запах его мыла и лосьона.
Она сделала несколько последних штрихов. Рука дрожала, и это не на шутку ее раздосадовало. Как противно быть такой слабой. Нельзя вести себя, как самка в течке. Ничего подобного она не испытывала ни с Ричардом, ни даже с Биллом. Что же это такое, в конце концов?
Нелл отложила карандаш и еще раз рассмотрела рисунок. Это был портрет Танека. Она надеялась, что, изобразив Николаса на бумаге, избавится от наваждения. Портрет получился очень похожим: ум, сила, сосредоточенность, чувственная линия рта…
Была ли эта чувственность раньше или Нелл ее выдумала? Трудно сказать. Но в портрете не заметить ее было невозможно.
Она вскочила, сунула альбом в папку. Щеки пылали, мысленно Нелл крыла себя последними словами.
Дура, дура, дура! Зачем только нужно было рисовать этот портрет? Чего она надеялась таким образом добиться? Ведь уже не девушка, ошалевшая от гормонов перед первым свиданием!
Но Нелл чувствовала себя именно как девушка, А ей казалось, что все эти глупости остались в прошлом. Разве можно ощущать себя уверенной и сильной, когда всякая ерунда способна так вывести из равновесия!
Выкинуть из головы. Спать. Завтра будет новый день.
Если удастся уснуть. Прошлой ночью Нелл час за часом металась на кровати, не в силах сомкнуть глаз.
Нет, она будет спать!
* * *
Снова тот же сон.
Танек замер в коридоре, услышав, как из спальни Нелл доносится тихий жалобный плач.
У нее снова кошмар.
Пора бы уже привыкнуть. Он помочь ей ничем не может. Нужно идти к себе. Да и не хочет он ей помогать!
Если он сумеет избавить ее от кошмаров, связь между ними станет еще тесней, а он как раз хотел бы от нее отдалиться.
Ему нужна не ее исстрадавшаяся душа, а ее упругое красивое тело.
Не думать о ней, отключиться….
«Мы упали, мы упали прямо в розы красные…»
Нелл с трудом вырвалась из пучины сна. Лежала, вся дрожа, не в силах справиться с рыданиями.
Джилл, детка, прости меня.
Она села, спустила ноги, надела шлепанцы.
Подальше из этой спальни!
Там просторно, там окна, там горит камин.
Она быстро шла темным коридором, впереди гостеприимно светилась гостиная. Все будет в порядке. Нужно успокоиться, а потом снова можно будет уснуть.
В дверях гостиной Нелл замерла.
– Входите. Я вас жду.
На кожаном диване возле камина сидел Танек в белом махровом халате.
– Нет, я вовсе не хотела….
Нелл попятилась.
– Я все равно не сплю. Сижу здесь, думаю о вас. Давайте уж сидеть вместе. Или вы предпочитаете мучиться в одиночестве?
– Я не мучилась.
– Как бы не так! – воскликнул он, но тут же взял себя в руки. – Извините. Я знаю, что с вами все в порядке. Это я мучаюсь. А вы просто пытаетесь выжить. Ладно, идите сюда, придумаем что-нибудь вместе.
Нелл колебалась. Она не хотела быть с ним рядом, когда все ее чувства и мысли были в таком смятении. Танек невесело улыбнулся:
– Да входите же, я вас не укушу.
Никакого раздражения, никакой злости в его голосе не было. Нелл медленно придвинулась. Так-то лучше, смотрел на огонь, не на нее, Нелл осторожно присела на краешек стула.
– Расслабьтесь. Я на вас не накинусь, ни словесно, ни физически. Мой принцип – не добивать раненых.
– А вы меня и не добиваете.
– Еще как добиваю. Впрочем, откуда вам знать мои принципы. – Он достал из кармана платок, бросил ей„ – Утритесь-ка.
Она провела платком по лицу.
– Спасибо.
Наступила тишина, лишь потрескивали дрова в камине. Понемногу Нелл успокаивалась. Молчаливое присутствие Танека почему-то действовало на нее умиротворяюще. Это лучше, чем сидеть одной в ночной тиши. Никслас помогал ей избавиться от кошмаров.
– Так дальше продолжаться не может, – тихо сказал он. – И вы сами это знаете.
Она молчала, не зная, что ответить.
– Мне Таня рассказала про ваши кошмары. Не лучше ли поговорить? Иногда это помогает. Расскажите хоть, что вам снится.
– Нет! – Она кинула на него взгляд, пожала плечами. – Медас.
– Об этом я догадываюсь. Но что еще?
– Джилл, – нервно ответила Нелл. – Кто же еще?
– Что такое горе – мне понятно. Но я не понимаю, зачем нужно себя истязать.
– Джилл мертва, а Мариц разгуливает на свободе.
– Уже лучше. Не самоистязание, а гнев.
Нелл чувствовала себя загнанной в угол. Она была не в состоянии защищаться от его выпадов.
– В общем, я не хочу об этом говорить.
– А надо бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89