Я не хочу здесь править. И никогда не хотела. Но я не допущу, чтобы его разорвали на части.
Подняв голову, она увидела, что он с усмешкой смотрит на нее.
– Но ты знаешь, как править, миледи. Если бы не знала, меня бы тут не было.
– Я думала, он убил тебя. Видела его окровавленный меч... Мне тогда показалось, что ты мертв.
– Пока нет.
– Почему ты всегда так говоришь?
Он тяжело вздохнул, разжал ледяные пальцы и погладил ее по щеке.
– Я хочу тебе кое-что рассказать. О твоем деде. Я хорошо его знал, Елена. Когда я был еще совсем юным, он использовал меня для защиты Меланты. После убийства твоего отца Лигурио стал немощным и заключил с моим отцом договор, чтобы я жил в их крепости. Я притворялся евнухом, чтобы мог спать рядом с нею. Она терпела меня, потому что ей велел Лигурио, но презирала меня. Все в крепости презирали. И боялись. – Элейн выдержала его холодный взгляд, стискивая ладонями его руку, чтобы согреть. – Только Лигурио принял меня радушно. Благодаря ему я понял, что в моем отце скрыт другой человек. А любовь – не то, чего следует опасаться. Что в мире есть разум. И доброта. Он научил меня алхимии, астрологии. Когда Лигурио умер, я спустился в шахту под крепостью и рыдал, пока не захлебнулся слезами. – Высвободив руку, Аллегрето потер рот, и кандалы звякнули. – Я узнаю его в тебе, Елена. Я читал его книгу. Слышал, что ты говорила на площади. Мы все – Монтеверде. Но ты не сможешь ничего сделать, пока я жив. Я и Франко. Скажи Заферу, чтобы ночью он зарезал его, а потом вели стражникам отвернуться, когда по мою душу явится сподвижник Риаты. Там есть один, ждущий своего часа.
– Нет, – с ужасом прошептала Элейн.
– Ты пришла ко мне за помощью. Это все, чем я могу тебе помочь.
– Нет!
– Так или иначе, это произойдет. Сделай это сейчас и будешь в безопасности.
– Думаешь, меня слишком волнует моя безопасность? – Поднявшись, Элейн отвернулась.
– Она волнует меня, – тихо сказал Аллегрето. Она покачала головой. – Сделай мне одолжение. Я все равно тут умру. Ты сама знаешь. Так лучше раньше, чем позже.
– Ты не умрешь. Это временно, пока вы с Франко не договоритесь о прекращении вендетты. Потом я освобожу вас обоих.
– Ты сошла с ума? – засмеялся он.
– Возможно. Ты однажды спросил, какой у тебя выбор. Сказал, что Кара тебе не ответила. Это мой тебе ответ.
Аллегрето закрыл глаза, словно увидел то, чего не мог вынести.
– Елена, он убьет меня. Я буду в аду, а ты – нет.
– Я этого не допущу. – Глаза у Элейн наполнились слезами.
– И каким образом? – С трудом поднявшись, он протянул к ней руку. – Верни кольцо. Ты не можешь носить девиз Навона. Ты сейчас одна Монтеверде.
Несмотря на ее сопротивление, он сорвал у нее с пальца золотое кольцо, чуть не содрав кожу. Элейн вскрикнула от боли и огорчения. Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник Дарио, держа ладонь на рукояти кинжала. Аллегрето шагнул назад и кивнул юноше.
– Она в безопасности, – холодно произнес он. – Но больше не спускай с нее глаз.
– Где мой сын? – Франко выбрался из кровати и упал на колено, гремя цепями. Но все-таки заставил себя подняться. Кровь из раны на бедре просочилась сквозь повязку. – Он жив?
– Не бойся за Маттео, он жив, и ему ничто не угрожает.
Франко настороженно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Дарио.
– Ты подумал над моими словами? Что я собираюсь вернуть домам то, что принадлежит им по праву, как было во времена моего деда? – спросила Элейн.
– Я слышал, что ты говорила, – ответил Франко, держась за стену. – Ты сказала более того.
– Да. Если завтра народ выберет меня, то я не стану это отрицать.
– А если нет?
Элейн пожала плечами.
– Если они выберут Навону, тогда, полагаю, ты будешь драться с ним до смерти. А Монтеверде истечет кровью. Если это буду я, такие же выборы пройдут во всех городах.
– Ты сошла с ума, девушка.
– Мне это уже говорили, – печально улыбнулась она.
– Чем ты удерживаешь Навону? – спросил Франко. – Будь его воля, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
– Конечно. – Элейн издала что-то вроде смешка. – Он назначил меня своей совестью.
– Безумие! Если я б сам этого не видел! – Франко вдруг прищурился. – Ты не собираешься объединиться с ним?
– Нет, – твердо ответила Элейн.
Но Франко Пьетро с сомнением смотрел на нее.
– Он тебя похитил?
– Да.
– Надеюсь, ты не влюбилась в него за это?
– То, что он сделал, было подлостью.
Кровать скрипнула, когда Франко тяжело сел, вытянув раненую ногу.
– Он принудил тебя?
– Да. Но ребенка не будет. – Элейн прямо смотрела ему в глаза.
– Помоги тебе Бог, принцесса. – Голос у него смягчился. – Мне следовало послать тебе мой собственный эскорт.
– Возможно. Стыд я переживу. Я считаю, что ты должен знать правду, но других это не касается.
Франко смотрел на нее, чуть склонив голову набок.
– Ты удивительная женщина, хотя и очень молодая.
Элейн хотелось засмеяться. Палец у нее болел, но лицо оставалось невозмутимым.
– Моя крестная леди Меланта учила меня тому, что необходимо для правления.
– Правления? Ты полагаешь, что можешь править? Женщина? Девчонка?
Она взглянула на его цепи, потом на него. Он прищурил глаз и поднял брови.
– Да, сейчас я твой пленник, – согласился Франко. – Если за всем этим не стоит Навона.
– И какая ему от этого польза? У него были свои планы до моего вмешательства. И ты знаешь их.
– Ты удержала Маттео от... – Тяжело вздохнув, он в ярости воскликнул: – Мой сын! Это он заставил моего сына убить меня!
– Не он. Маттео сам это придумал.
– Ложь!
– Маттео ненавидит тебя, – резко ответила Элейн. – Если хочешь, я приведу мальчика сюда. Из-за него мы оказались в крепости. Я побежала за ним, чтобы предотвратить то, что он задумал. Навона об этом не знал. Он никогда бы не совершил подобной глупости, тебе это известно.
– Мой собственный сын! – закричал Франко, ударив себя кулаком в грудь.
– А теперь послушай меня, – холодно произнесла Элейн. – Виноваты и Навона, и ты. Оба. Вот к чему привела ваша распря. Ненависть ради ненависти, страх ради страха. Ты сидишь тут, бьешь себя в грудь, а тем временем Маттео, не знающий любви, готов убить ради нее. Ты пожинаешь то, что посеял... Ты думал, что сможешь этого избежать? Что сможешь до смерти преследовать Навону и избежать возмездия?
– Он похитил у меня сына.
– Как Риата похитил меня! – прошипела Элейн. – Ребенком, из женского монастыря. И тебе известно зачем.
– Это был мой отец.
– Похоже, вы с Маттео, по воле Господа, отвечаете за его грех. Меня это не интересует. Возмездие в Его руках. Пора отречься от подобных дел и успокоиться. Я приведу с собой Маттео. Пусть он увидит тебя и начнет понимать, кто ты есть на самом деле. Его любовь к Навоне – только детская привязанность, он был напуган и слишком юн, чтобы понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Подняв голову, она увидела, что он с усмешкой смотрит на нее.
– Но ты знаешь, как править, миледи. Если бы не знала, меня бы тут не было.
– Я думала, он убил тебя. Видела его окровавленный меч... Мне тогда показалось, что ты мертв.
– Пока нет.
– Почему ты всегда так говоришь?
Он тяжело вздохнул, разжал ледяные пальцы и погладил ее по щеке.
– Я хочу тебе кое-что рассказать. О твоем деде. Я хорошо его знал, Елена. Когда я был еще совсем юным, он использовал меня для защиты Меланты. После убийства твоего отца Лигурио стал немощным и заключил с моим отцом договор, чтобы я жил в их крепости. Я притворялся евнухом, чтобы мог спать рядом с нею. Она терпела меня, потому что ей велел Лигурио, но презирала меня. Все в крепости презирали. И боялись. – Элейн выдержала его холодный взгляд, стискивая ладонями его руку, чтобы согреть. – Только Лигурио принял меня радушно. Благодаря ему я понял, что в моем отце скрыт другой человек. А любовь – не то, чего следует опасаться. Что в мире есть разум. И доброта. Он научил меня алхимии, астрологии. Когда Лигурио умер, я спустился в шахту под крепостью и рыдал, пока не захлебнулся слезами. – Высвободив руку, Аллегрето потер рот, и кандалы звякнули. – Я узнаю его в тебе, Елена. Я читал его книгу. Слышал, что ты говорила на площади. Мы все – Монтеверде. Но ты не сможешь ничего сделать, пока я жив. Я и Франко. Скажи Заферу, чтобы ночью он зарезал его, а потом вели стражникам отвернуться, когда по мою душу явится сподвижник Риаты. Там есть один, ждущий своего часа.
– Нет, – с ужасом прошептала Элейн.
– Ты пришла ко мне за помощью. Это все, чем я могу тебе помочь.
– Нет!
– Так или иначе, это произойдет. Сделай это сейчас и будешь в безопасности.
– Думаешь, меня слишком волнует моя безопасность? – Поднявшись, Элейн отвернулась.
– Она волнует меня, – тихо сказал Аллегрето. Она покачала головой. – Сделай мне одолжение. Я все равно тут умру. Ты сама знаешь. Так лучше раньше, чем позже.
– Ты не умрешь. Это временно, пока вы с Франко не договоритесь о прекращении вендетты. Потом я освобожу вас обоих.
– Ты сошла с ума? – засмеялся он.
– Возможно. Ты однажды спросил, какой у тебя выбор. Сказал, что Кара тебе не ответила. Это мой тебе ответ.
Аллегрето закрыл глаза, словно увидел то, чего не мог вынести.
– Елена, он убьет меня. Я буду в аду, а ты – нет.
– Я этого не допущу. – Глаза у Элейн наполнились слезами.
– И каким образом? – С трудом поднявшись, он протянул к ней руку. – Верни кольцо. Ты не можешь носить девиз Навона. Ты сейчас одна Монтеверде.
Несмотря на ее сопротивление, он сорвал у нее с пальца золотое кольцо, чуть не содрав кожу. Элейн вскрикнула от боли и огорчения. Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник Дарио, держа ладонь на рукояти кинжала. Аллегрето шагнул назад и кивнул юноше.
– Она в безопасности, – холодно произнес он. – Но больше не спускай с нее глаз.
– Где мой сын? – Франко выбрался из кровати и упал на колено, гремя цепями. Но все-таки заставил себя подняться. Кровь из раны на бедре просочилась сквозь повязку. – Он жив?
– Не бойся за Маттео, он жив, и ему ничто не угрожает.
Франко настороженно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Дарио.
– Ты подумал над моими словами? Что я собираюсь вернуть домам то, что принадлежит им по праву, как было во времена моего деда? – спросила Элейн.
– Я слышал, что ты говорила, – ответил Франко, держась за стену. – Ты сказала более того.
– Да. Если завтра народ выберет меня, то я не стану это отрицать.
– А если нет?
Элейн пожала плечами.
– Если они выберут Навону, тогда, полагаю, ты будешь драться с ним до смерти. А Монтеверде истечет кровью. Если это буду я, такие же выборы пройдут во всех городах.
– Ты сошла с ума, девушка.
– Мне это уже говорили, – печально улыбнулась она.
– Чем ты удерживаешь Навону? – спросил Франко. – Будь его воля, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
– Конечно. – Элейн издала что-то вроде смешка. – Он назначил меня своей совестью.
– Безумие! Если я б сам этого не видел! – Франко вдруг прищурился. – Ты не собираешься объединиться с ним?
– Нет, – твердо ответила Элейн.
Но Франко Пьетро с сомнением смотрел на нее.
– Он тебя похитил?
– Да.
– Надеюсь, ты не влюбилась в него за это?
– То, что он сделал, было подлостью.
Кровать скрипнула, когда Франко тяжело сел, вытянув раненую ногу.
– Он принудил тебя?
– Да. Но ребенка не будет. – Элейн прямо смотрела ему в глаза.
– Помоги тебе Бог, принцесса. – Голос у него смягчился. – Мне следовало послать тебе мой собственный эскорт.
– Возможно. Стыд я переживу. Я считаю, что ты должен знать правду, но других это не касается.
Франко смотрел на нее, чуть склонив голову набок.
– Ты удивительная женщина, хотя и очень молодая.
Элейн хотелось засмеяться. Палец у нее болел, но лицо оставалось невозмутимым.
– Моя крестная леди Меланта учила меня тому, что необходимо для правления.
– Правления? Ты полагаешь, что можешь править? Женщина? Девчонка?
Она взглянула на его цепи, потом на него. Он прищурил глаз и поднял брови.
– Да, сейчас я твой пленник, – согласился Франко. – Если за всем этим не стоит Навона.
– И какая ему от этого польза? У него были свои планы до моего вмешательства. И ты знаешь их.
– Ты удержала Маттео от... – Тяжело вздохнув, он в ярости воскликнул: – Мой сын! Это он заставил моего сына убить меня!
– Не он. Маттео сам это придумал.
– Ложь!
– Маттео ненавидит тебя, – резко ответила Элейн. – Если хочешь, я приведу мальчика сюда. Из-за него мы оказались в крепости. Я побежала за ним, чтобы предотвратить то, что он задумал. Навона об этом не знал. Он никогда бы не совершил подобной глупости, тебе это известно.
– Мой собственный сын! – закричал Франко, ударив себя кулаком в грудь.
– А теперь послушай меня, – холодно произнесла Элейн. – Виноваты и Навона, и ты. Оба. Вот к чему привела ваша распря. Ненависть ради ненависти, страх ради страха. Ты сидишь тут, бьешь себя в грудь, а тем временем Маттео, не знающий любви, готов убить ради нее. Ты пожинаешь то, что посеял... Ты думал, что сможешь этого избежать? Что сможешь до смерти преследовать Навону и избежать возмездия?
– Он похитил у меня сына.
– Как Риата похитил меня! – прошипела Элейн. – Ребенком, из женского монастыря. И тебе известно зачем.
– Это был мой отец.
– Похоже, вы с Маттео, по воле Господа, отвечаете за его грех. Меня это не интересует. Возмездие в Его руках. Пора отречься от подобных дел и успокоиться. Я приведу с собой Маттео. Пусть он увидит тебя и начнет понимать, кто ты есть на самом деле. Его любовь к Навоне – только детская привязанность, он был напуган и слишком юн, чтобы понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94