Его нашли среди почерневшей травы в сгоревшей палатке.
Елена сжимала кольцо в руке, пока оно не согрелось, затем попыталась надеть.
Он вернется. Она не могла поверить, что он умер. Она не верит.
Уже минули Рождество и Пасха, когда до епископа Монтеверде в конце концов дошли письма, несколько месяцев путешествовавшие неизвестно где. В них сообщалось, что в свете торжественного раскаяния и пожертвований, сделанных почтенным чадом Господним Аллегрето делла Навоной, его отлучение от церкви было бы снято после того, как он сделает покаянное пожертвование и явится к папе для отпущения грехов.
– Ваша светлость!
По крайней мере пятеро советников вскочили с мест, чтобы возразить, но старейший тут же воспользовался своим превосходством.
– Ваша светлость! Вы не должны уезжать таким образом! Мы вам этого не позволим!
– Не позволите? Вы считаете меня заключенной?
– Ни в коем случае, ваша светлость. Но...
– Тогда я поеду.
– Ваша светлость, мы понимаем и разделяем вашу печаль. Мы сознаем, что требуется надлежащий ритуал, но ехать для этого в Рим! Давайте отправим посланника, чтобы он передал наше почтение и вашу просьбу святому отцу.
– Я поеду сама.
Пожилой советник с укором взглянул на нее.
– Ваша светлость имеет неотложные дела в Монтеверде.
– Слушать дальнейшие споры, за кого мне выйти замуж? Я не собираюсь выходить замуж. Я поеду в Рим. Я желаю, чтобы это послание от папы стало известно в каждом уголке Монтеверде. Чтобы Аллегрето делла Навона мог услышать об этом и узнать.
Советники с преданностью смотрели на нее. Со времени побега они начали лучше относиться друг к другу.
– Ваша светлость, – ласково произнес старейшина, – разумнее отслужить мессу по его душе в каждой церкви. – Елена отрицательно покачала головой, и он перевел взгляд на присутствующих. – Синьоры, я предлагаю собрать деньги на заупокойную молитву во имя Аллегрето Навоны. Повесим на каком-нибудь доступном месте в городе, пусть каждый видит ее и помолится за спасение его души. А также за его заслуги по освобождению принцессы и совета. Кроме того, отслужим повсюду специальную мессу.
– Нет, – сказала Елена, повысив голос. – Я не позволю, чтобы вы говорили о нем как об умершем.
Старейшина поджал губы и сел, не призвав к голосованию.
– Я поеду в Рим, чтобы убедиться, что его пожертвования использованы должным образом, что не произошло никаких ошибок и его анафема может быть снята.
Ни один не сказал вслух, что уже слишком поздно. Все отводили глаза.
– Это не ваша обязанность, ваша светлость, – промямлил советник у дальнего края стола.
– Моя. По крайней мере... – Голосу нее дрогнул. – Это самое малое, что мы должны сделать. Он спас нам жизнь и Монтеверде.
– Франко Пьетро тоже много сделал, ваша светлость.
– Да. Но он бы не смог нас освободить. Он сам так сказал. В мое отсутствие Франко будет управлять цитаделью, а Филиппа я назначила его заместителем.
До бунта кондотьеров они бы пришли от этого в ярость. Но сейчас они только перешептывались. Их больше пугал ее отъезд, чем Риата. Словно родители болезненного ребенка, они страшились оставить ее без присмотра. Они приводили всяческие доводы, пока она не сдалась, закрыв лицо руками.
– Я должна это сделать! – наконец воскликнула она. – Даже если погибну. Выбирайте себе другого правителя, если хотите, я не могу дать вам большего.
Старейшина опять с усилием поднялся.
– Ваша светлость, вы заставляете меня говорить откровенно. Вы позволили чувству возобладать над вашим благоразумием. Непростительно отказываться от всего ради глупой и бесполезной затеи. Если благополучие Монтеверде для вас не главное, ваша светлость... тогда нам следует рассмотреть возможность перевыборов. Хотя это разрывает мне сердце.
– Поступайте, как знаете. – Взяв тяжелый скипетр, она бросила его на стол. – Надеюсь, вы найдете кого-нибудь более мудрого, чем я.
Глава 31
Елена зажгла свечи, но молиться была не в состоянии. Ее переполняли гнев, отчаяние, возмущение, она знала, что Господь все равно не услышит ее молитвы. Она не могла найти в своей душе ни смирения, ни покорности.
Оставив многочисленную охрану за стенами Монтеверде, она взяла с собой лишь Дарио, Зафера и Маргарет, которые сейчас ждали на берегу озера Джироламо. Несмотря на слабость, Дарио не пожелал сидеть в крепости, он упрямо шел рядом с Зафером, и оба, вспомнив старые привычки, вели совместное наблюдение.
Елена пришла для молитвы в ту маленькую церковь на заброшенной площади, но теперь уже без вдовьей одежды и без вуали. Если старый Навона узнал ее или выяснил, кто она, то ничего не сказал, просто спросил, желает ли она исповедаться и получить отпущение грехов. Когда Елена отказалась, священник, как и раньше, с сожалением взглянул на нее. Возможно, старик ее вспомнил.
Преклонив колени перед алтарем и опустив голову, она молила Бога лишь об одном: «Пожалуйста, не отправляй его в ад, не отправляй его в ад, не отправляй...»
Такую молитву она возносила в каждой церкви, но ответа не слышала. Ее намерение встретиться с папой казалось тщетной и безнадежной попыткой, слишком запоздалой, слишком ничтожной. Шесть месяцев она не сдавалась, настаивала на продолжении поисков Аллегрето, но он пропал без следа.
У нее за спиной открылась дверь. Елена перекрестилась и встала. Болели колени. Она не знала, сколько времени пробыла тут, но пальцы уже не разгибались от холода.
Она пошла к выходу, глядя себе под ноги, и только у самой двери почувствовала, что там кто-то стоит. Она подняла голову, чтобы попрощаться со священником, и обомлела.
Елена крепко зажмурилась, потом открыла глаза. Нет, он не исчез. Просто стоял и смотрел на нее. Она не могла ни вздохнуть, ни крикнуть, только упала к его ногам и уткнулась в его мягкие сапоги.
– Елена.
Он присел рядом, взял ее за руки, притянул к себе.
– Я думала, ты погиб. Я думала, ты погиб, – хрипло повторяла она, – Аллегрето.
Она смотрела на него, из глаз лились слезы. Она прижалась к его плечу и зарыдала. Ощупывала его руками, как бы стараясь убедиться, что это не призрак, не плод ее воображения. Нет, она его осязала. Это действительно был он. Аллегрето не отводил взгляда от ее рук.
– Они нашли твое кольцо, – дрожащим голосом сказала она. – Кругом все было сожжено. Господи, ты жив!
– Елена.
– Где ты был? Почему не вернулся? Они думали... ты заставил меня думать...
– Так было лучше. – Он горько усмехнулся. – Но разве я мог удержаться, когда увидел тебя? Боже, мне нужно было уйти на край света.
Он поднялся и шагнул за дверь. Яркое весеннее солнце освещало широкие ступени церкви, отражалось в воде озера. Хотя на вершинах гор лежал снег, воздух был теплым и душистым. Аллегрето уже шагал через площадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Елена сжимала кольцо в руке, пока оно не согрелось, затем попыталась надеть.
Он вернется. Она не могла поверить, что он умер. Она не верит.
Уже минули Рождество и Пасха, когда до епископа Монтеверде в конце концов дошли письма, несколько месяцев путешествовавшие неизвестно где. В них сообщалось, что в свете торжественного раскаяния и пожертвований, сделанных почтенным чадом Господним Аллегрето делла Навоной, его отлучение от церкви было бы снято после того, как он сделает покаянное пожертвование и явится к папе для отпущения грехов.
– Ваша светлость!
По крайней мере пятеро советников вскочили с мест, чтобы возразить, но старейший тут же воспользовался своим превосходством.
– Ваша светлость! Вы не должны уезжать таким образом! Мы вам этого не позволим!
– Не позволите? Вы считаете меня заключенной?
– Ни в коем случае, ваша светлость. Но...
– Тогда я поеду.
– Ваша светлость, мы понимаем и разделяем вашу печаль. Мы сознаем, что требуется надлежащий ритуал, но ехать для этого в Рим! Давайте отправим посланника, чтобы он передал наше почтение и вашу просьбу святому отцу.
– Я поеду сама.
Пожилой советник с укором взглянул на нее.
– Ваша светлость имеет неотложные дела в Монтеверде.
– Слушать дальнейшие споры, за кого мне выйти замуж? Я не собираюсь выходить замуж. Я поеду в Рим. Я желаю, чтобы это послание от папы стало известно в каждом уголке Монтеверде. Чтобы Аллегрето делла Навона мог услышать об этом и узнать.
Советники с преданностью смотрели на нее. Со времени побега они начали лучше относиться друг к другу.
– Ваша светлость, – ласково произнес старейшина, – разумнее отслужить мессу по его душе в каждой церкви. – Елена отрицательно покачала головой, и он перевел взгляд на присутствующих. – Синьоры, я предлагаю собрать деньги на заупокойную молитву во имя Аллегрето Навоны. Повесим на каком-нибудь доступном месте в городе, пусть каждый видит ее и помолится за спасение его души. А также за его заслуги по освобождению принцессы и совета. Кроме того, отслужим повсюду специальную мессу.
– Нет, – сказала Елена, повысив голос. – Я не позволю, чтобы вы говорили о нем как об умершем.
Старейшина поджал губы и сел, не призвав к голосованию.
– Я поеду в Рим, чтобы убедиться, что его пожертвования использованы должным образом, что не произошло никаких ошибок и его анафема может быть снята.
Ни один не сказал вслух, что уже слишком поздно. Все отводили глаза.
– Это не ваша обязанность, ваша светлость, – промямлил советник у дальнего края стола.
– Моя. По крайней мере... – Голосу нее дрогнул. – Это самое малое, что мы должны сделать. Он спас нам жизнь и Монтеверде.
– Франко Пьетро тоже много сделал, ваша светлость.
– Да. Но он бы не смог нас освободить. Он сам так сказал. В мое отсутствие Франко будет управлять цитаделью, а Филиппа я назначила его заместителем.
До бунта кондотьеров они бы пришли от этого в ярость. Но сейчас они только перешептывались. Их больше пугал ее отъезд, чем Риата. Словно родители болезненного ребенка, они страшились оставить ее без присмотра. Они приводили всяческие доводы, пока она не сдалась, закрыв лицо руками.
– Я должна это сделать! – наконец воскликнула она. – Даже если погибну. Выбирайте себе другого правителя, если хотите, я не могу дать вам большего.
Старейшина опять с усилием поднялся.
– Ваша светлость, вы заставляете меня говорить откровенно. Вы позволили чувству возобладать над вашим благоразумием. Непростительно отказываться от всего ради глупой и бесполезной затеи. Если благополучие Монтеверде для вас не главное, ваша светлость... тогда нам следует рассмотреть возможность перевыборов. Хотя это разрывает мне сердце.
– Поступайте, как знаете. – Взяв тяжелый скипетр, она бросила его на стол. – Надеюсь, вы найдете кого-нибудь более мудрого, чем я.
Глава 31
Елена зажгла свечи, но молиться была не в состоянии. Ее переполняли гнев, отчаяние, возмущение, она знала, что Господь все равно не услышит ее молитвы. Она не могла найти в своей душе ни смирения, ни покорности.
Оставив многочисленную охрану за стенами Монтеверде, она взяла с собой лишь Дарио, Зафера и Маргарет, которые сейчас ждали на берегу озера Джироламо. Несмотря на слабость, Дарио не пожелал сидеть в крепости, он упрямо шел рядом с Зафером, и оба, вспомнив старые привычки, вели совместное наблюдение.
Елена пришла для молитвы в ту маленькую церковь на заброшенной площади, но теперь уже без вдовьей одежды и без вуали. Если старый Навона узнал ее или выяснил, кто она, то ничего не сказал, просто спросил, желает ли она исповедаться и получить отпущение грехов. Когда Елена отказалась, священник, как и раньше, с сожалением взглянул на нее. Возможно, старик ее вспомнил.
Преклонив колени перед алтарем и опустив голову, она молила Бога лишь об одном: «Пожалуйста, не отправляй его в ад, не отправляй его в ад, не отправляй...»
Такую молитву она возносила в каждой церкви, но ответа не слышала. Ее намерение встретиться с папой казалось тщетной и безнадежной попыткой, слишком запоздалой, слишком ничтожной. Шесть месяцев она не сдавалась, настаивала на продолжении поисков Аллегрето, но он пропал без следа.
У нее за спиной открылась дверь. Елена перекрестилась и встала. Болели колени. Она не знала, сколько времени пробыла тут, но пальцы уже не разгибались от холода.
Она пошла к выходу, глядя себе под ноги, и только у самой двери почувствовала, что там кто-то стоит. Она подняла голову, чтобы попрощаться со священником, и обомлела.
Елена крепко зажмурилась, потом открыла глаза. Нет, он не исчез. Просто стоял и смотрел на нее. Она не могла ни вздохнуть, ни крикнуть, только упала к его ногам и уткнулась в его мягкие сапоги.
– Елена.
Он присел рядом, взял ее за руки, притянул к себе.
– Я думала, ты погиб. Я думала, ты погиб, – хрипло повторяла она, – Аллегрето.
Она смотрела на него, из глаз лились слезы. Она прижалась к его плечу и зарыдала. Ощупывала его руками, как бы стараясь убедиться, что это не призрак, не плод ее воображения. Нет, она его осязала. Это действительно был он. Аллегрето не отводил взгляда от ее рук.
– Они нашли твое кольцо, – дрожащим голосом сказала она. – Кругом все было сожжено. Господи, ты жив!
– Елена.
– Где ты был? Почему не вернулся? Они думали... ты заставил меня думать...
– Так было лучше. – Он горько усмехнулся. – Но разве я мог удержаться, когда увидел тебя? Боже, мне нужно было уйти на край света.
Он поднялся и шагнул за дверь. Яркое весеннее солнце освещало широкие ступени церкви, отражалось в воде озера. Хотя на вершинах гор лежал снег, воздух был теплым и душистым. Аллегрето уже шагал через площадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94