Потом наклонил голову.
— Действительно, кто знает? — рассеянно произнес он.
Сумерки уступили место мягкому синему вечеру к тому времени, как Эрик закончил располагаться в сарае и вышел, чтобы пожелать спокойной ночи другу. Вин, Кит и Роб потянулись за ним, как выводок утят, разговаривая о всякой чепухе по дороге. Граф Уинтертон, стоя у окна, видел огромного светловолосого мужчину и троих мальчишек в золотом свете фонаря, льющемся из открытых окон сарая. Граф от нечего делать наблюдал за веселым квартетом, сцепив за спиной руки и дожидаясь, пока доктор закончит осмотр Драмма.
— Ну и когда он сможет уехать отсюда? — спросил Уинтертон, не поворачивая головы.
— Не раньше чем через месяц, — ответил доктор, поднимаясь с колен. — Простите, милорд, — обратился он к Драмму, который, как после пытки, весь побелел и судорожно сжимал губы. — Я должен был проверить все тщательнейшим образом, а это ощущение не из приятных. Но зато теперь я доволен. Кто бы ни занимался вами, он проделал аккуратную работу. Я бы сам не смог сделать лучше. Кости должны срастись, и даже такой выдающийся лекарь, как я, не может вам в этом ничем помочь.
Выражение лица старшего графа не изменилось.
— Так долго? — произнес он. — Наверняка должен быть способ перевезти его до этого.
— Каким образом? — спросил доктор. — Заставить его лететь? Я не могу придумать ничего достаточно безопасного. Дороги все в рытвинах, колеях и кочках, так что лучшие экипажи трясутся и качаются. Мы не можем рисковать его здоровьем, которое с таким трудом было налажено. Если кость сдвинется с места, это будет незаметно до тех пор, пока граф не попытается встать. Нет, ваше сиятельство, он должен остаться здесь, вы ведь не хотите причинить ему вред?
Уинтертон повернулся. На его лице было ледяное выражение.
— Ты улыбаешься? — холодно спросил он сына. — Так счастлив, что остаешься здесь?
— Так непривычно слышать, что кто-то говорит вам нет, — ответил Драмм. — Я изумлен. Кажется, никогда, еще такого не слышал.
Его отец не успел ответить, в комнате началось настоящее нашествие.
— Только не говорите нам, что Драмму придется уехать! — взмолился Роб, первым прибежав в комнату и обращаясь к доктору.
— Роб! — воскликнул Вин, покраснев под взглядом, которым смерил их высокий седовласый человек у окна. Он смотрел так, словно они вошли, не удосужившись перед этим одеться. — Где твое воспитание, ты же не был представлен.
— Это легко исправить, — сказал Драмм. — Отец, доктор, это братья хозяйки дома, по росту — Вин, Кит, а маленький торопыга — Роб. Мальчики, это мой отец, граф Уинтертон, и доктор Рейнз, который специально приехал из Лондона, чтобы осмотреть меня. Он удивлен, что я еще жив, и теперь после его осмотра я тоже удивлен. — Драмм весело взглянул на доктора. — Если я выздоравливаю, то только благодаря тому, что эти ребята делали все, чтобы я не грустил.
— Веселье сердца есть лучшее лекарство, — согласился доктор, и мальчики поклонились новым гостям.
— Эта троица заставит и мертвого ходить, — стоя за спиной, заявил Эрик.
— Это Алли делала все, — запротестовал Роб.
— А если кто-то сейчас же не уйдет, то испортит всю мою работу, — донесся из коридора голос Александры, которая, стоя на цыпочках, пыталась заглянуть в комнату. — Вернулась миссис Тук, и доктор Пэйс уже поднимается. Мальчики, пожелайте всем спокойной ночи. Я принесла нашему пациенту поднос с ужином, но не могу его даже внести, уж не говоря о том, чтобы поставить!
Мальчики снова поклонились и стали выходить.
— Я вернусь утром, Драмм, — выкрикнул Роб, когда братья выталкивали его за двери.
— Удержишь тебя, как же! — рассмеялся Драмм.
— Они называют тебя по имени? — неверяще переспросил его отец, как будто они были в комнате вдвоем.
Александра заговорила до того, как он успел ответить.
— Это моя вина, ваше сиятельство. Видите ли, это имя граф произнес, будучи почти без сознания, и мальчики привыкли называть его так. Мы в сельской местности не так щепетильны, но я не должна была позволять подобной фамильярности.
— Вы так и делали, — напомнил ей Драмм. — Но я отдал противоположный приказ. Было бы нелепо, если бы они обращались ко мне «ваше сиятельство», когда вся моя жизнь зависела от них.
— И все-таки я должна была поправить их. — Она наклонилась, чтобы поставить поднос на столик возле него. Ее голос звучал спокойно и размеренно, но Драмм заметил, что руки у нее дрожат. — Это правда? — спросила Александра, глядя ему прямо в глаза. — Вы нас покидаете?
На ее лице отражалось только сдержанное любопытство. Но она не сводила с него глаз, когда выпрямилась, и задержала дыхание, пока он не ответил. Драмм тоже не отводил взгляда, такого же глубокого и печально-синего, как наступающая ночь. Он меланхолично покачал головой. Александра с облегчением выдохнула.
— Нет, несчастная леди, — слегка улыбаясь, сказал Драмм, — мне еще не позволено уехать. Очень сожалею, но, похоже, меня отпустят только тогда, когда я смогу в вальсе спуститься по лестнице вместе с вами.
Она улыбнулась ему с облегчением, которого не могла скрыть.
— Это новая лондонская мода? Вальсировать на лестнице? Тогда я рада, что живу в деревне.
— Так же как и я, — засмеялся Драмм.
Доктор улыбался, глядя на них, Эрик смотрел с интересом, но граф, переводя взгляд с одного на другую, только хмурился.
Выражение недовольства на его лице было незаметно по сравнению с тем, которое перекосило лицо доктора Пэйса, когда тот вошел в комнату. Он не стал терять времени с больным и не заинтересовался старым графом. Все его внимание привлек другой медик.
— Ну, сэр, — произнес он сразу после того, как был представлен, — что вы можете сказать о нашем пациенте?
— Только то, что уже сказал, — ответил второй доктор, — я и сам не справился бы лучше.
— В самом деле? — доктор Пэйс покачался на каблуках. — Ну-ну. Спасибо, это приятно слышать.
— Я рада, что доктора нашли общий язык, — раздался от дверей голос миссис Тук, — но уже поздно, мистер Пэйс, ваша жена, бедняжка, чуть не засыпает на кухне и умоляет вас отправиться домой.
— Хорошо, миссис Тук, — сказал Пэйс. — Думаю, достаточно с вас докторов на сегодня, сэр, — обратился он к Драмму, разглядывая его бледное лицо. — Вы неплохо справляетесь, но все изменится, если мы будем постоянно вас беспокоить. Увидимся утром. Доброй ночи.
— Да, доброй ночи, Драммонд, — отрывисто проговорил граф. — Мне тоже надо отправляться на ночлег. Вы идете, доктор Рейнз? — спросил он, подходя к двери, не дожидаясь ответа. Но резко остановился, увидев миссис Тук.
Женщина смотрела на него, не отводя взгляда, одновременно печального и удивленного. Граф Уинтертон нахмурился с озадаченным видом.
— Миссис Тук? — странным голосом спросил он;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— Действительно, кто знает? — рассеянно произнес он.
Сумерки уступили место мягкому синему вечеру к тому времени, как Эрик закончил располагаться в сарае и вышел, чтобы пожелать спокойной ночи другу. Вин, Кит и Роб потянулись за ним, как выводок утят, разговаривая о всякой чепухе по дороге. Граф Уинтертон, стоя у окна, видел огромного светловолосого мужчину и троих мальчишек в золотом свете фонаря, льющемся из открытых окон сарая. Граф от нечего делать наблюдал за веселым квартетом, сцепив за спиной руки и дожидаясь, пока доктор закончит осмотр Драмма.
— Ну и когда он сможет уехать отсюда? — спросил Уинтертон, не поворачивая головы.
— Не раньше чем через месяц, — ответил доктор, поднимаясь с колен. — Простите, милорд, — обратился он к Драмму, который, как после пытки, весь побелел и судорожно сжимал губы. — Я должен был проверить все тщательнейшим образом, а это ощущение не из приятных. Но зато теперь я доволен. Кто бы ни занимался вами, он проделал аккуратную работу. Я бы сам не смог сделать лучше. Кости должны срастись, и даже такой выдающийся лекарь, как я, не может вам в этом ничем помочь.
Выражение лица старшего графа не изменилось.
— Так долго? — произнес он. — Наверняка должен быть способ перевезти его до этого.
— Каким образом? — спросил доктор. — Заставить его лететь? Я не могу придумать ничего достаточно безопасного. Дороги все в рытвинах, колеях и кочках, так что лучшие экипажи трясутся и качаются. Мы не можем рисковать его здоровьем, которое с таким трудом было налажено. Если кость сдвинется с места, это будет незаметно до тех пор, пока граф не попытается встать. Нет, ваше сиятельство, он должен остаться здесь, вы ведь не хотите причинить ему вред?
Уинтертон повернулся. На его лице было ледяное выражение.
— Ты улыбаешься? — холодно спросил он сына. — Так счастлив, что остаешься здесь?
— Так непривычно слышать, что кто-то говорит вам нет, — ответил Драмм. — Я изумлен. Кажется, никогда, еще такого не слышал.
Его отец не успел ответить, в комнате началось настоящее нашествие.
— Только не говорите нам, что Драмму придется уехать! — взмолился Роб, первым прибежав в комнату и обращаясь к доктору.
— Роб! — воскликнул Вин, покраснев под взглядом, которым смерил их высокий седовласый человек у окна. Он смотрел так, словно они вошли, не удосужившись перед этим одеться. — Где твое воспитание, ты же не был представлен.
— Это легко исправить, — сказал Драмм. — Отец, доктор, это братья хозяйки дома, по росту — Вин, Кит, а маленький торопыга — Роб. Мальчики, это мой отец, граф Уинтертон, и доктор Рейнз, который специально приехал из Лондона, чтобы осмотреть меня. Он удивлен, что я еще жив, и теперь после его осмотра я тоже удивлен. — Драмм весело взглянул на доктора. — Если я выздоравливаю, то только благодаря тому, что эти ребята делали все, чтобы я не грустил.
— Веселье сердца есть лучшее лекарство, — согласился доктор, и мальчики поклонились новым гостям.
— Эта троица заставит и мертвого ходить, — стоя за спиной, заявил Эрик.
— Это Алли делала все, — запротестовал Роб.
— А если кто-то сейчас же не уйдет, то испортит всю мою работу, — донесся из коридора голос Александры, которая, стоя на цыпочках, пыталась заглянуть в комнату. — Вернулась миссис Тук, и доктор Пэйс уже поднимается. Мальчики, пожелайте всем спокойной ночи. Я принесла нашему пациенту поднос с ужином, но не могу его даже внести, уж не говоря о том, чтобы поставить!
Мальчики снова поклонились и стали выходить.
— Я вернусь утром, Драмм, — выкрикнул Роб, когда братья выталкивали его за двери.
— Удержишь тебя, как же! — рассмеялся Драмм.
— Они называют тебя по имени? — неверяще переспросил его отец, как будто они были в комнате вдвоем.
Александра заговорила до того, как он успел ответить.
— Это моя вина, ваше сиятельство. Видите ли, это имя граф произнес, будучи почти без сознания, и мальчики привыкли называть его так. Мы в сельской местности не так щепетильны, но я не должна была позволять подобной фамильярности.
— Вы так и делали, — напомнил ей Драмм. — Но я отдал противоположный приказ. Было бы нелепо, если бы они обращались ко мне «ваше сиятельство», когда вся моя жизнь зависела от них.
— И все-таки я должна была поправить их. — Она наклонилась, чтобы поставить поднос на столик возле него. Ее голос звучал спокойно и размеренно, но Драмм заметил, что руки у нее дрожат. — Это правда? — спросила Александра, глядя ему прямо в глаза. — Вы нас покидаете?
На ее лице отражалось только сдержанное любопытство. Но она не сводила с него глаз, когда выпрямилась, и задержала дыхание, пока он не ответил. Драмм тоже не отводил взгляда, такого же глубокого и печально-синего, как наступающая ночь. Он меланхолично покачал головой. Александра с облегчением выдохнула.
— Нет, несчастная леди, — слегка улыбаясь, сказал Драмм, — мне еще не позволено уехать. Очень сожалею, но, похоже, меня отпустят только тогда, когда я смогу в вальсе спуститься по лестнице вместе с вами.
Она улыбнулась ему с облегчением, которого не могла скрыть.
— Это новая лондонская мода? Вальсировать на лестнице? Тогда я рада, что живу в деревне.
— Так же как и я, — засмеялся Драмм.
Доктор улыбался, глядя на них, Эрик смотрел с интересом, но граф, переводя взгляд с одного на другую, только хмурился.
Выражение недовольства на его лице было незаметно по сравнению с тем, которое перекосило лицо доктора Пэйса, когда тот вошел в комнату. Он не стал терять времени с больным и не заинтересовался старым графом. Все его внимание привлек другой медик.
— Ну, сэр, — произнес он сразу после того, как был представлен, — что вы можете сказать о нашем пациенте?
— Только то, что уже сказал, — ответил второй доктор, — я и сам не справился бы лучше.
— В самом деле? — доктор Пэйс покачался на каблуках. — Ну-ну. Спасибо, это приятно слышать.
— Я рада, что доктора нашли общий язык, — раздался от дверей голос миссис Тук, — но уже поздно, мистер Пэйс, ваша жена, бедняжка, чуть не засыпает на кухне и умоляет вас отправиться домой.
— Хорошо, миссис Тук, — сказал Пэйс. — Думаю, достаточно с вас докторов на сегодня, сэр, — обратился он к Драмму, разглядывая его бледное лицо. — Вы неплохо справляетесь, но все изменится, если мы будем постоянно вас беспокоить. Увидимся утром. Доброй ночи.
— Да, доброй ночи, Драммонд, — отрывисто проговорил граф. — Мне тоже надо отправляться на ночлег. Вы идете, доктор Рейнз? — спросил он, подходя к двери, не дожидаясь ответа. Но резко остановился, увидев миссис Тук.
Женщина смотрела на него, не отводя взгляда, одновременно печального и удивленного. Граф Уинтертон нахмурился с озадаченным видом.
— Миссис Тук? — странным голосом спросил он;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85