А потом бы уехал, не оглянувшись, и ты это знаешь. Но я даже тогда ни за что не забыла бы его. Он только потому привязался ко мне, что я заботилась о нем, больном и беспомощном.
Джилли тоскливо смотрела на нее.
— Жизнь — не сказка, — произнесла Александра, пока Джилли подыскивала слова. Александра кивнула с грустным удовлетворением, понимая, что ее подруга не может с этим поспорить. — Ты — сама доброта, Джилли, но сказочных фей не существует. Я приехала в Лондон, чтобы только посмотреть на графа. — Она опустила глаза. — Признаюсь, что мысли о Драмме не дают мне думать о других мужчинах. Но это все, на что я надеялась в Лондоне. А нашла гораздо больше — тебя и твоего мужа, те интересные места, которые я посетила, и добрых людей, с которыми познакомилась. Я никогда вас не забуду, но я не принадлежу к вашему кругу, и никакие приглашения на бал не могут изменить этого. Мое время здесь закончилось, тем более что теперь я знаю: меня будут жалеть или бранить, если я останусь.
— Ни то и ни другое! — запротестовала Джилли. — Я имела еще меньше, когда повстречала Синклеров, и посмотри на меня сейчас!
Александра улыбнулась.
— Да, стоит посмотреть на тебя. Я думаю, ты самая красивая женщина из всех, кого я встречала, и самая жизнелюбивая и веселая. А я всего-навсего женщина, которая спасла аристократа после несчастного случая. У меня есть достоинства. Но ничего особенного. Я даже не ожидала награды, которую получила. И я довольна.
— А вот и нет!
— В некотором смысле да. И я бы предпочла отправиться домой с незадетой гордостью, чем идти на бал и чувствовать, что все жалеют меня.
— Мне надо было вырвать язык! — воскликнула Джилли. — Но я только хотела дать тебе хороший совет.
— Это ты и сделала.
— Пожалуйста, останься на бал, — взмолилась Джилли, — или я никогда не прощу себя. Не волнуйся о том, что подумают люди. Ты права, когда говоришь, что не принадлежишь к их кругу. Счастливая. Эти люди стали бы обсуждать и святого, они ради этого живут. Пусть даже кто-то решит, будто ты неравнодушна к Драмму. Какой ничтожный повод для сплетни! Половина женщин, познакомившись с ним, испытывает то же самое. Такое заинтересует их не больше чем на час. — Джилли увидела, что Александра колеблется, и решила нажать: — А вот гадать, почему в последнее время Аннабелл и Драмм проводят так много времени вместе, им гораздо интереснее. Эта сплетня волнует лондонский свет, как когда-то слухи о готовящемся вторжении французов на воздушном шаре. Деймон говорит, что во всех клубах джентльмены спорят на деньги, когда Драмм собирается сделать ей предложение. Алли, бал — это мой подарок тебе. Пожалуйста, останься и на следующий день можешь ехать домой, я обещаю! Самое лучшее, что произошло в результате падения Драмма, — это то, что мы с тобой познакомились. Я хочу, чтобы мы остались подругами. Ты не из знатных, и я тоже, ты умница, честная, мудрая, в общем, очень хорошая. И красивая — я не лгу! Я бы хотела, чтобы Драмм снова треснулся головой и из него вылетела бы вся дурь и он смог бы полюбить тебя так, как следует, — яростно произнесла она, — потому что ты бы так ему подошла! Но если он не может, я хочу, чтобы у тебя были другие возможности стать счастливой. Ты не обычная, не такая, как все. И ты действительно заслуживаешь большего.
Александра не хотела разочаровывать Джилли, потому что тоже ценила их дружбу. Но она знала, что уже получила все, что заслужила, — эту поездку в Лондон и многое другое. Произошло то, что предсказывал мистер Гаскойн. Она почувствовала себя несчастной. Надо было помнить о своем месте. Он научил ее многому, но, как он и говорил, свинья, умеющая считать, — это не более чем образованная свинья. Александра сидела молча, отвернувшись. Джилли боялась заговорить, чтобы не сбить ее с толку. Подумав, Александра произнесла:
— Хорошо, ради тебя. Но потом я поеду домой. — Она подняла голову и посмотрела на Джилли. — Значит, говорят, что он всерьез ухаживает за Аннабелл? Как ты думаешь, это правда?
Маленький старичок носился по кабинету, и голос его становился громче с каждым шагом.
— Я здесь, чтобы сказать вам — это грязная ложь, — рычал он, грозя пальцем графу Драммонду, который молча сидел за письменным столом. — А тот, кто распространяет ее, — мой враг, потому что я такой же лояльный гражданин, как вы, милорд, и я буду драться с каждым, кто станет с этим спорить! Я прибыл сюда из Сассекса, чтобы найти негодяя, который чернит мою репутацию, и след привел прямо к вам! Говорят, вы недееспособны, так я подожду, но если для спасения моего доброго имени требуется дуэль на пистолетах на рассвете, так тому и быть!
У Драмма звенело в голове. Этот тип кричал уже долгое время, и он не мог вставить ни слова. Наконец, старик замолчал.
— Я не говорил, что вы враг, — спокойно сказал Драмм. Это снова завело его посетителя. Его лицо стало еще краснее.
— А если нет, то почему ваш дружок расспрашивал обо мне во всех переулках вокруг моего дома, а? — Он ткнул пальцем в Эрика, молча стоявшего у окна.
— Я тоже не говорил, что вы враг, мистер Макдоналд, — ответил Эрик.
— Нет, но вы расспрашивали обо мне, — ядовито произнес Макдоналд. — Вы расспрашивали всех подряд, а это наводит людей на определенные мысли, верно? Теперь мои соседи смотрят на меня, словно у меня выросла вторая голова, а я такой же лояльный гражданин, как…
— Мистер Макдоналд, — с силой сказал Драмм, — правда заключается в том факте, о котором знают всего лишь несколько людей, и я бы не стал с вами разговаривать, если бы не считал это справедливым. — Он понизил голос, и старик затих, внимательно прислушиваясь. — На мою жизнь покушался кто-то из врагов правительства. Ваше имя всплыло при расследовании, — добавил он, подняв руку, чтобы предотвратить новый взрыв негодования. — Джеймс Макдоналд, из Айви-Клоуз в Сассексе. Это вы? Вот, сэр, единственная причина, по которой мой друг всех расспрашивал.
— Это из-за мерзавца Макдугала! — в ярости вскричал старик. — Я знал! Он так и не простил меня с того самого дня, как Джеймс-младший попросил у него лучший серп, бросил его в траве и забыл, пока тот не проржавел, и сколько бы мы его ни скребли…
— Дело в том, что вы поддерживали почтовую переписку с Луисом Гаскойном, известным сторонником Наполеона, — сказал Эрик.
Макдоналда словно громом поразило.
— Я? Я никому не пишу писем!
Внезапно он замолчал. Мужчины увидели, как гнев на его лице исчез, уступив место ужасу. Он прижал руку ко лбу.
— Мой болван сын, — тихо произнес старик. — Ох, Джейми, каким же ты был дураком. — Он, казалось, сразу одряхлел и стал меньше ростом. — Похоже, мой сын Джеймс — тот, кого вы ищете, — с усталым вздохом признал старик. — Но если бы его можно было найти, я бы давно вернул его домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Джилли тоскливо смотрела на нее.
— Жизнь — не сказка, — произнесла Александра, пока Джилли подыскивала слова. Александра кивнула с грустным удовлетворением, понимая, что ее подруга не может с этим поспорить. — Ты — сама доброта, Джилли, но сказочных фей не существует. Я приехала в Лондон, чтобы только посмотреть на графа. — Она опустила глаза. — Признаюсь, что мысли о Драмме не дают мне думать о других мужчинах. Но это все, на что я надеялась в Лондоне. А нашла гораздо больше — тебя и твоего мужа, те интересные места, которые я посетила, и добрых людей, с которыми познакомилась. Я никогда вас не забуду, но я не принадлежу к вашему кругу, и никакие приглашения на бал не могут изменить этого. Мое время здесь закончилось, тем более что теперь я знаю: меня будут жалеть или бранить, если я останусь.
— Ни то и ни другое! — запротестовала Джилли. — Я имела еще меньше, когда повстречала Синклеров, и посмотри на меня сейчас!
Александра улыбнулась.
— Да, стоит посмотреть на тебя. Я думаю, ты самая красивая женщина из всех, кого я встречала, и самая жизнелюбивая и веселая. А я всего-навсего женщина, которая спасла аристократа после несчастного случая. У меня есть достоинства. Но ничего особенного. Я даже не ожидала награды, которую получила. И я довольна.
— А вот и нет!
— В некотором смысле да. И я бы предпочла отправиться домой с незадетой гордостью, чем идти на бал и чувствовать, что все жалеют меня.
— Мне надо было вырвать язык! — воскликнула Джилли. — Но я только хотела дать тебе хороший совет.
— Это ты и сделала.
— Пожалуйста, останься на бал, — взмолилась Джилли, — или я никогда не прощу себя. Не волнуйся о том, что подумают люди. Ты права, когда говоришь, что не принадлежишь к их кругу. Счастливая. Эти люди стали бы обсуждать и святого, они ради этого живут. Пусть даже кто-то решит, будто ты неравнодушна к Драмму. Какой ничтожный повод для сплетни! Половина женщин, познакомившись с ним, испытывает то же самое. Такое заинтересует их не больше чем на час. — Джилли увидела, что Александра колеблется, и решила нажать: — А вот гадать, почему в последнее время Аннабелл и Драмм проводят так много времени вместе, им гораздо интереснее. Эта сплетня волнует лондонский свет, как когда-то слухи о готовящемся вторжении французов на воздушном шаре. Деймон говорит, что во всех клубах джентльмены спорят на деньги, когда Драмм собирается сделать ей предложение. Алли, бал — это мой подарок тебе. Пожалуйста, останься и на следующий день можешь ехать домой, я обещаю! Самое лучшее, что произошло в результате падения Драмма, — это то, что мы с тобой познакомились. Я хочу, чтобы мы остались подругами. Ты не из знатных, и я тоже, ты умница, честная, мудрая, в общем, очень хорошая. И красивая — я не лгу! Я бы хотела, чтобы Драмм снова треснулся головой и из него вылетела бы вся дурь и он смог бы полюбить тебя так, как следует, — яростно произнесла она, — потому что ты бы так ему подошла! Но если он не может, я хочу, чтобы у тебя были другие возможности стать счастливой. Ты не обычная, не такая, как все. И ты действительно заслуживаешь большего.
Александра не хотела разочаровывать Джилли, потому что тоже ценила их дружбу. Но она знала, что уже получила все, что заслужила, — эту поездку в Лондон и многое другое. Произошло то, что предсказывал мистер Гаскойн. Она почувствовала себя несчастной. Надо было помнить о своем месте. Он научил ее многому, но, как он и говорил, свинья, умеющая считать, — это не более чем образованная свинья. Александра сидела молча, отвернувшись. Джилли боялась заговорить, чтобы не сбить ее с толку. Подумав, Александра произнесла:
— Хорошо, ради тебя. Но потом я поеду домой. — Она подняла голову и посмотрела на Джилли. — Значит, говорят, что он всерьез ухаживает за Аннабелл? Как ты думаешь, это правда?
Маленький старичок носился по кабинету, и голос его становился громче с каждым шагом.
— Я здесь, чтобы сказать вам — это грязная ложь, — рычал он, грозя пальцем графу Драммонду, который молча сидел за письменным столом. — А тот, кто распространяет ее, — мой враг, потому что я такой же лояльный гражданин, как вы, милорд, и я буду драться с каждым, кто станет с этим спорить! Я прибыл сюда из Сассекса, чтобы найти негодяя, который чернит мою репутацию, и след привел прямо к вам! Говорят, вы недееспособны, так я подожду, но если для спасения моего доброго имени требуется дуэль на пистолетах на рассвете, так тому и быть!
У Драмма звенело в голове. Этот тип кричал уже долгое время, и он не мог вставить ни слова. Наконец, старик замолчал.
— Я не говорил, что вы враг, — спокойно сказал Драмм. Это снова завело его посетителя. Его лицо стало еще краснее.
— А если нет, то почему ваш дружок расспрашивал обо мне во всех переулках вокруг моего дома, а? — Он ткнул пальцем в Эрика, молча стоявшего у окна.
— Я тоже не говорил, что вы враг, мистер Макдоналд, — ответил Эрик.
— Нет, но вы расспрашивали обо мне, — ядовито произнес Макдоналд. — Вы расспрашивали всех подряд, а это наводит людей на определенные мысли, верно? Теперь мои соседи смотрят на меня, словно у меня выросла вторая голова, а я такой же лояльный гражданин, как…
— Мистер Макдоналд, — с силой сказал Драмм, — правда заключается в том факте, о котором знают всего лишь несколько людей, и я бы не стал с вами разговаривать, если бы не считал это справедливым. — Он понизил голос, и старик затих, внимательно прислушиваясь. — На мою жизнь покушался кто-то из врагов правительства. Ваше имя всплыло при расследовании, — добавил он, подняв руку, чтобы предотвратить новый взрыв негодования. — Джеймс Макдоналд, из Айви-Клоуз в Сассексе. Это вы? Вот, сэр, единственная причина, по которой мой друг всех расспрашивал.
— Это из-за мерзавца Макдугала! — в ярости вскричал старик. — Я знал! Он так и не простил меня с того самого дня, как Джеймс-младший попросил у него лучший серп, бросил его в траве и забыл, пока тот не проржавел, и сколько бы мы его ни скребли…
— Дело в том, что вы поддерживали почтовую переписку с Луисом Гаскойном, известным сторонником Наполеона, — сказал Эрик.
Макдоналда словно громом поразило.
— Я? Я никому не пишу писем!
Внезапно он замолчал. Мужчины увидели, как гнев на его лице исчез, уступив место ужасу. Он прижал руку ко лбу.
— Мой болван сын, — тихо произнес старик. — Ох, Джейми, каким же ты был дураком. — Он, казалось, сразу одряхлел и стал меньше ростом. — Похоже, мой сын Джеймс — тот, кого вы ищете, — с усталым вздохом признал старик. — Но если бы его можно было найти, я бы давно вернул его домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85