Начиная с третьей страницы, идет перечень собственности мистера Романеля, которую он хотел бы передать в совместное владение с вами, его дочерью. Его активы и состояние очень значительны, как вы сами в этом убедитесь.
Спри пробежала глазами первые две страницы, мельком взглянула на остальные и с сомнением покачала головой. После этого она передала документ мне, вопросительно взглянув при этом на Бентли.
– Да, вы правы. Я думаю, Шелдону следует ознакомиться с этим документом, поскольку его миссия еще не окончена.
Я прочитал его стряпню, озаглавленную «Доверенность Inter Viva Клода Романеля», начисто запутавшись в обилии юридических терминов, призванных напустить туману и скрыть смысл, чтобы простому смертному не было понятно, о чем идет речь. И все же, как мне показалось, я докопался до сути, во всяком случае, до ее половины. Вслед за параграфом, посвященным «немедленному совладению обоими подписантами, перечень активов, указанных в прилагаемом Списке А с учетом возможных поправок, добавлений или усечений общей суммы выше перечисленных активов в результате инфляции или дефляции, снижения рыночной стоимости или непредвиденных стихийных бедствий, или ниспосланных Богом эпидемий, голода или нашествия саранчи, или термитов», следовал отдельный подпункт, оговаривающий особое положение, что в случае смерти Клода Романеля по любой из причин, будь то смерть естественная или насильственная, его дочь, Мишель Эспри Романель становится единственной владелицей всего состояния согласно данной доверенности. В случае же смерти доверенного лица – как я понял, Спри – все состояние автоматически переходит благотворительной организации, некоему Фонду Омарак, о котором я впервые слышал, что будет означать прекращение действия данной доверенности.
Несмотря на деловую завесу юридических вывертов и непостижимой для нормального человека казуистики, смысл документа, по моему размышлению, сводился к следующему.
Поставив свою подпись на последней странице рядом с уже имеющейся размашистой подписью Клода М. Романеля, Спри станет, и в то же время не станет богаче на половину общей оценочной суммы состояния Клода Романеля, которая согласно выведенной на последней странице цифре равнялась на день подписания документа 23 миллионам долларов с мелочью.
Я поведал свою интерпретацию Уортингтону, и он с энтузиазмом ответил:
– Очень хорошо, Шелл. Ты понял почти все правильно. Но в нашем деле именно эти «почти» приводят к недоразумениям и несусветной путанице, которую приходится устранять нам, адвокатам. Естественно, данная доверенность еще не раз будет подвергнута тщательнейшему анализу на предмет ее законности и с честью выдержит все проверки. Ты правильно уяснил и то, что мисс Ром... мисс Уоллес станет богаче на энное число миллионов, если подпишет эту бумагу. Но, в то же время и не станет. Во всяком случае, не сразу и с большими оговорками. Все компоненты состояния, перечисленные в этом документе, – Бентли кивнул седовласой головой в сторону Спри, которой я вернул доверенность, – станут юридическими субъектами полноправного совместного владения мисс Уоллес и ее отца, мистера Клода Романеля, с того момента как она поставит свой автограф. Однако с этого момента и далее ни доверитель, ни доверенное лицо не смогут воспользоваться перечисленным состоянием без одобрения другой стороной, оформленного в письменном виде как приложение к имеющемуся документу и подписанного обеими сторонами в присутствии адвоката доверителя и доверенного лица, а именно Бентли X. Уортингтона и никого больше.
– Насколько я тебя понял, Бентли, мисс Уоллес не сможет потратить ни цента из оговоренной суммы без согласия ее отца, Клода Романеля, оформленного письменно и в твоем присутствии.
– Точно. Однако это же самое ограничение распространяется и на мистера Романеля. Отныне и он сам не сможет распоряжаться своим состоянием.
– Ну и ну! Это все равно, что подарить коробку конфет, предварительно вынув их и заперев в буфете. Или вообще лишь подразнить свою маленькую дочурку, показав ей конфеты на недосягаемом расстоянии.
– Наоборот, Шелдон. И мисс Уоллес. – Он посмотрел на Спри, всем своим видом демонстрируя самое искреннее расположение. – В тот момент, как вы подпишете этот документ, вы сможете осуществлять полный, негативный контроль над огромным состоянием вашего отца, обеспечивая его неприкосновенность. Вы не сможете без одобрения второго подписанта распоряжаться своей долей – это правда. Но в то же самое время вы можете быть совершенно спокойными за сохранность активов, так как вправе наложить вето на любые траты со стороны отца, просто не ставя вашу подпись под соответствующим документом-приложением. И поверьте, это вам только на руку, учитывая возраст и состояние здоровья мистера Романеля.
Уортингтон умолк, поняв, что в запале сболтнул лишнее. Но Спри, казалось, не придала его последним словам особого значения. Она задумчиво произнесла:
– Кажется, мне понятны причины столь сложной в юридическом плане комбинации, мистер Уортингтон. Если разобраться, то отец не знает, какая я и чего от меня можно ожидать. Я угадала?
– Абсолютно, – сияя, ответил Бентли. – Вы попали в самую точку. Условия, которые мы тут обсуждаем, беспрецедентны, даже, я бы сказал, парадоксальны. Поразмышляем на эту тему дальше, если не возражаете.
Спри не возражала, я тоже.
– Мистер Романель, – продолжил адвокат, – неважно себя чувствует, к тому же недавно в него стреляли какие-то негодяи. – Он замолчал и спросил Спри: – Полагаю, вас информировали о столь прискорбных фактах?
– Да. Шелл рассказал мне все, что знает об этом деле, перед тем, как мы покинули Лос-Анджелес. Но он располагает довольно скудной информацией, к тому же очень скуп на слова. Я была бы вам очень благодарна, мистер Уортингтон, если бы вы посвятили меня в детали.
– К данному моменту, милая леди, Шелдон знает гораздо больше о сложившейся ситуации, нежели я. Однако продолжим наши рассуждения. Я убежден, что мистер Романель искренне желает, чтобы его дочь воспользовалась плодами его многолетних трудов. Чтобы она унаследовала его состояние в случае его смерти, или вкусила от этих плодов, пока он жив. Однако не следует забывать, что в данном случае речь идет о многих миллионах и его осторожность вполне понятна. Естественна, он не может доверить даже половину состояния кому попало, то есть ему нужны твердые гарантии, что дело его жизни не пойдет прахом.
Спри понимающе кивнула.
– Именно об этом я и говорил минуту назад. Я полностью разделяю вашу точку зрения на то, что было бы глупо и крайне неосмотрительно со стороны моего отца подписывать такие важные обязательства, когда он не видел меня двадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Спри пробежала глазами первые две страницы, мельком взглянула на остальные и с сомнением покачала головой. После этого она передала документ мне, вопросительно взглянув при этом на Бентли.
– Да, вы правы. Я думаю, Шелдону следует ознакомиться с этим документом, поскольку его миссия еще не окончена.
Я прочитал его стряпню, озаглавленную «Доверенность Inter Viva Клода Романеля», начисто запутавшись в обилии юридических терминов, призванных напустить туману и скрыть смысл, чтобы простому смертному не было понятно, о чем идет речь. И все же, как мне показалось, я докопался до сути, во всяком случае, до ее половины. Вслед за параграфом, посвященным «немедленному совладению обоими подписантами, перечень активов, указанных в прилагаемом Списке А с учетом возможных поправок, добавлений или усечений общей суммы выше перечисленных активов в результате инфляции или дефляции, снижения рыночной стоимости или непредвиденных стихийных бедствий, или ниспосланных Богом эпидемий, голода или нашествия саранчи, или термитов», следовал отдельный подпункт, оговаривающий особое положение, что в случае смерти Клода Романеля по любой из причин, будь то смерть естественная или насильственная, его дочь, Мишель Эспри Романель становится единственной владелицей всего состояния согласно данной доверенности. В случае же смерти доверенного лица – как я понял, Спри – все состояние автоматически переходит благотворительной организации, некоему Фонду Омарак, о котором я впервые слышал, что будет означать прекращение действия данной доверенности.
Несмотря на деловую завесу юридических вывертов и непостижимой для нормального человека казуистики, смысл документа, по моему размышлению, сводился к следующему.
Поставив свою подпись на последней странице рядом с уже имеющейся размашистой подписью Клода М. Романеля, Спри станет, и в то же время не станет богаче на половину общей оценочной суммы состояния Клода Романеля, которая согласно выведенной на последней странице цифре равнялась на день подписания документа 23 миллионам долларов с мелочью.
Я поведал свою интерпретацию Уортингтону, и он с энтузиазмом ответил:
– Очень хорошо, Шелл. Ты понял почти все правильно. Но в нашем деле именно эти «почти» приводят к недоразумениям и несусветной путанице, которую приходится устранять нам, адвокатам. Естественно, данная доверенность еще не раз будет подвергнута тщательнейшему анализу на предмет ее законности и с честью выдержит все проверки. Ты правильно уяснил и то, что мисс Ром... мисс Уоллес станет богаче на энное число миллионов, если подпишет эту бумагу. Но, в то же время и не станет. Во всяком случае, не сразу и с большими оговорками. Все компоненты состояния, перечисленные в этом документе, – Бентли кивнул седовласой головой в сторону Спри, которой я вернул доверенность, – станут юридическими субъектами полноправного совместного владения мисс Уоллес и ее отца, мистера Клода Романеля, с того момента как она поставит свой автограф. Однако с этого момента и далее ни доверитель, ни доверенное лицо не смогут воспользоваться перечисленным состоянием без одобрения другой стороной, оформленного в письменном виде как приложение к имеющемуся документу и подписанного обеими сторонами в присутствии адвоката доверителя и доверенного лица, а именно Бентли X. Уортингтона и никого больше.
– Насколько я тебя понял, Бентли, мисс Уоллес не сможет потратить ни цента из оговоренной суммы без согласия ее отца, Клода Романеля, оформленного письменно и в твоем присутствии.
– Точно. Однако это же самое ограничение распространяется и на мистера Романеля. Отныне и он сам не сможет распоряжаться своим состоянием.
– Ну и ну! Это все равно, что подарить коробку конфет, предварительно вынув их и заперев в буфете. Или вообще лишь подразнить свою маленькую дочурку, показав ей конфеты на недосягаемом расстоянии.
– Наоборот, Шелдон. И мисс Уоллес. – Он посмотрел на Спри, всем своим видом демонстрируя самое искреннее расположение. – В тот момент, как вы подпишете этот документ, вы сможете осуществлять полный, негативный контроль над огромным состоянием вашего отца, обеспечивая его неприкосновенность. Вы не сможете без одобрения второго подписанта распоряжаться своей долей – это правда. Но в то же самое время вы можете быть совершенно спокойными за сохранность активов, так как вправе наложить вето на любые траты со стороны отца, просто не ставя вашу подпись под соответствующим документом-приложением. И поверьте, это вам только на руку, учитывая возраст и состояние здоровья мистера Романеля.
Уортингтон умолк, поняв, что в запале сболтнул лишнее. Но Спри, казалось, не придала его последним словам особого значения. Она задумчиво произнесла:
– Кажется, мне понятны причины столь сложной в юридическом плане комбинации, мистер Уортингтон. Если разобраться, то отец не знает, какая я и чего от меня можно ожидать. Я угадала?
– Абсолютно, – сияя, ответил Бентли. – Вы попали в самую точку. Условия, которые мы тут обсуждаем, беспрецедентны, даже, я бы сказал, парадоксальны. Поразмышляем на эту тему дальше, если не возражаете.
Спри не возражала, я тоже.
– Мистер Романель, – продолжил адвокат, – неважно себя чувствует, к тому же недавно в него стреляли какие-то негодяи. – Он замолчал и спросил Спри: – Полагаю, вас информировали о столь прискорбных фактах?
– Да. Шелл рассказал мне все, что знает об этом деле, перед тем, как мы покинули Лос-Анджелес. Но он располагает довольно скудной информацией, к тому же очень скуп на слова. Я была бы вам очень благодарна, мистер Уортингтон, если бы вы посвятили меня в детали.
– К данному моменту, милая леди, Шелдон знает гораздо больше о сложившейся ситуации, нежели я. Однако продолжим наши рассуждения. Я убежден, что мистер Романель искренне желает, чтобы его дочь воспользовалась плодами его многолетних трудов. Чтобы она унаследовала его состояние в случае его смерти, или вкусила от этих плодов, пока он жив. Однако не следует забывать, что в данном случае речь идет о многих миллионах и его осторожность вполне понятна. Естественна, он не может доверить даже половину состояния кому попало, то есть ему нужны твердые гарантии, что дело его жизни не пойдет прахом.
Спри понимающе кивнула.
– Именно об этом я и говорил минуту назад. Я полностью разделяю вашу точку зрения на то, что было бы глупо и крайне неосмотрительно со стороны моего отца подписывать такие важные обязательства, когда он не видел меня двадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106