Всю мою жизнь я готовилась к этой минуте. Мне казалось, что я готова… Гиларра с немалым трудом взяла себя в руки.
— Так значит, ты, как и я, считаешь, что эти россказни о драконе — досужий вымысел?
Блейд пожал плечами.
— Есть дракон или его нет, живой он или мертвый — даже этого недостаточно, чтобы умиротворить жителей Тиаронда. Они ждут, что завтрашней ночью иерарх будет принесен в жертву — точнее говоря, они убеждены, что его смерть — залог их жизни. — Он сумрачно усмехнулся. — И мы с тобой, суффраган, обязаны сделать все, чтобы оправдать их ожидания.
Внутренний голос предостерег Гиларру, что проявить перед этим человеком хотя бы тень слабости — смертельная ошибка. Заваль уже убедился в этом на собственном горьком опыте. Женщина сделала глубокий вдох.
— Что ж, хорошо, — проговорила она. — Что, собственно, ты предлагаешь, лорд Блейд? Намерен ли ты помешать иерарху отправиться в этот безумный поход за драконом?
Командир Мечей Божьих пожал плечами:
— Нет. Пускай себе отправляется. Он не найдет на Змеином Перевале живого дракона — уж в этом-то я уверен. Это и будет последним доказательством того, что Мириаль оставил его, и тогда уж он волей-неволей смирится со своей участью. Я возьму его под стражу — с твоего дозволения, конечно, — и доставлю в город. Можешь сегодня же объявить народу, что завтра состоится жертвоприношение — и судьба Заваля будет решена окончательно и бесповоротно.
Канелла была потрясена до глубины души. Всю жизнь самой главной ее опорой была глубокая, нерассуждающая вера в Мириаля. И вот теперь она вдруг оказалась в самих Священных Пределах Храма, лицом к лицу с могущественнейшим и святейшим человеком во всей Каллисиоре! Канелла простила ему кислый вид и грубость: у иерарха наверняка на уме сотни важнейших дел. Будь она одна, она не смогла бы и двух мыслей связать от священного трепета; счастье еще, что разговор с иерархом вел Тормон, человек практического склада, привыкший судить людей по их делам, а не по рангам и титулам. С нее же было довольно и того, что она присутствовала при этом. Словом, Канелла с радостью осталась в тени и предоставила говорить Тормону — в отличие от Аннас, которой запретили строго-настрого слезать с фургона, и теперь она вертелась и ерзала на сиденье, отчаянно скучая от бессмысленной болтовни взрослых.
Канеллу дернули за руку, и, обернувшись, она встретилась взглядом с дочерью.
— Мама, почему этот дядечка такой ворчун? — спросила Аннас тем особенным детским шепотом, который слышен всем на сто шагов вокруг. Канелла так и обмерла.
— Тс-с! — яростно шикнула она, испугавшись, что иерарх расслышит этакое оскорбление. Впрочем, Заваль ничем не показал, что услышал вопрос Аннас, и по-прежнему увлеченно беседовал с Тормоном.
— Ты уверен? — услышала Канелла его вопрос. — Это было действительно живое существо? Ты не мог ошибиться?
— Нет, мой господин, — покачал головой Тормон. — Громадная зверюга, сущий исполин, уж это точно — никогда таких не видел, но вот жив бедолага или нет, понятия не имею. Вряд ли он протянул до сих пор, а впрочем — кто знает?
— И ты можешь провести меня туда? Если все окажется так, как ты сказал, — получишь награду.
— Я проведу вас к нему, мой господин.
— Славный парень!
Иерарх — сам иерарх! — обнял за плечи мужа Канеллы. Женщина едва не задохнулась от гордости.
— Что же, в путь, — между тем продолжал Заваль. — Не стоит тащить с собой в горы твое семейство — пускай отдохнут здесь в тепле и уюте и дождутся нашего возвращения.
При этих словах Канелле стало не по себе. Она поглядела за спину иерарха, на сумрачных, закованных в доспехи солдат и их сурового, бесстрастного командира. Единственным человеком, который не вызывал у Канеллы страх, была невысокая пухленькая женщина с черными, чуть сбрызнутыми сединой волосами, да и та хмурилась, явно кипя от невысказанного гнева. Канелла вдруг осознала, что ей отчаянно не хочется здесь оставаться. Угрюмое, с отвесными склонами ущелье с единственным выходом показалось ей самой настоящей ловушкой. Не будь дурой, строго сказала себе Канелла. Уж если не доверять слуге Мириаля — то кому вообще доверять?
В считанные минуты все было устроено. Канелла робко, вполголоса высказала беспокойство о своих конях, но ей ответили, что для них отыщется местечко в здешних конюшнях. И верно — покуда в город послали гонцов за повозками и могучими, выносливыми волами, пару вороных на глазах у Канеллы удобно разместили в конюшне. И все это время она спиной ощущала сверлящий взгляд иерарха, который едва сдерживал нетерпение.
Наконец все было готово. Лорд Блейд, бесстрастный командир Мечей Божьих, который должен был сопровождать иерарха и приданную ему охрану, одолжил Тормону свежего коня. Теперь можно было отправляться в путь. Тормон крепко обнял жену и дочь.
— Это ненадолго, любовь моя, — заверил он. — Скорее всего мы вернемся к ночи или же, в крайнем случае, завтра утром — смотря сколько времени займет вытащить того бедолагу из-под завала. Вот покончим с этим делом — и тогда уж подумаем, как устроиться на зиму.
Канелла судорожно сглотнула и вновь сурово велела себе не глупить.
— Поторопись, — прошептала она. — И еще, Тормон… будь осторожен, ладно?
Вольный торговец ухмыльнулся:
— Не волнуйся, любовь моя, я не собираюсь там надрываться. Всю черную работенку сделают эти здоровенные вояки.
В последний раз обняв жену, он взобрался на своего коня. Отряд двинулся к туннелю, пронизавшему скалы насквозь и выводившему прямо в город, и Канелла поспешно отвернулась, не в силах смотреть им вслед. Зияющий мрак туннеля чудился ей разинутой пастью чудовища, которое вот-вот проглотит неосторожную жертву.
— Пойдем, дорогая моя.
Кто-то взял Канеллу за руку, и та, стремительно обернувшись, оказалась лицом к лицу с той самой невысокой седеющей женщиной — Канелла уже знала, что это суффраган Гиларра, вторая после иерарха в глазах Мириаля.
— Моя госпожа… — пролепетала она, пытаясь поклониться, но женщина с добродушным смешком остановила ее:
— Оставь ты эти поклоны… Канелла, верно? Жизнь и так чересчур коротка. Пойдем со мной, дорогая, ты и малышка отдохнете в моем доме. У меня сынишка примерно ее лет.
Гиларра повела Канеллу и Аннас к чистеньким белым домам, где жили ремесленники, но вдруг дорогу им преградил гвардеец.
— Прошу прощенья, леди, — сказал он, — но мой командир и иерарх Заваль приказали, чтобы эти двое до их возвращения оставались в Цитадели Мечей Божьих.
Гиларра не изменилась в лице, хотя Канелла заметила в ее глазах сердитый огонек.
— Что ж, я только что изменила этот приказ. Гвардеец вежливо, но неуступчиво покачал головой:
— Мне очень жаль, леди, но лорд Блейд и иерарх весьма ясно выразили свое желание, а я не смею им противоречить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
— Так значит, ты, как и я, считаешь, что эти россказни о драконе — досужий вымысел?
Блейд пожал плечами.
— Есть дракон или его нет, живой он или мертвый — даже этого недостаточно, чтобы умиротворить жителей Тиаронда. Они ждут, что завтрашней ночью иерарх будет принесен в жертву — точнее говоря, они убеждены, что его смерть — залог их жизни. — Он сумрачно усмехнулся. — И мы с тобой, суффраган, обязаны сделать все, чтобы оправдать их ожидания.
Внутренний голос предостерег Гиларру, что проявить перед этим человеком хотя бы тень слабости — смертельная ошибка. Заваль уже убедился в этом на собственном горьком опыте. Женщина сделала глубокий вдох.
— Что ж, хорошо, — проговорила она. — Что, собственно, ты предлагаешь, лорд Блейд? Намерен ли ты помешать иерарху отправиться в этот безумный поход за драконом?
Командир Мечей Божьих пожал плечами:
— Нет. Пускай себе отправляется. Он не найдет на Змеином Перевале живого дракона — уж в этом-то я уверен. Это и будет последним доказательством того, что Мириаль оставил его, и тогда уж он волей-неволей смирится со своей участью. Я возьму его под стражу — с твоего дозволения, конечно, — и доставлю в город. Можешь сегодня же объявить народу, что завтра состоится жертвоприношение — и судьба Заваля будет решена окончательно и бесповоротно.
Канелла была потрясена до глубины души. Всю жизнь самой главной ее опорой была глубокая, нерассуждающая вера в Мириаля. И вот теперь она вдруг оказалась в самих Священных Пределах Храма, лицом к лицу с могущественнейшим и святейшим человеком во всей Каллисиоре! Канелла простила ему кислый вид и грубость: у иерарха наверняка на уме сотни важнейших дел. Будь она одна, она не смогла бы и двух мыслей связать от священного трепета; счастье еще, что разговор с иерархом вел Тормон, человек практического склада, привыкший судить людей по их делам, а не по рангам и титулам. С нее же было довольно и того, что она присутствовала при этом. Словом, Канелла с радостью осталась в тени и предоставила говорить Тормону — в отличие от Аннас, которой запретили строго-настрого слезать с фургона, и теперь она вертелась и ерзала на сиденье, отчаянно скучая от бессмысленной болтовни взрослых.
Канеллу дернули за руку, и, обернувшись, она встретилась взглядом с дочерью.
— Мама, почему этот дядечка такой ворчун? — спросила Аннас тем особенным детским шепотом, который слышен всем на сто шагов вокруг. Канелла так и обмерла.
— Тс-с! — яростно шикнула она, испугавшись, что иерарх расслышит этакое оскорбление. Впрочем, Заваль ничем не показал, что услышал вопрос Аннас, и по-прежнему увлеченно беседовал с Тормоном.
— Ты уверен? — услышала Канелла его вопрос. — Это было действительно живое существо? Ты не мог ошибиться?
— Нет, мой господин, — покачал головой Тормон. — Громадная зверюга, сущий исполин, уж это точно — никогда таких не видел, но вот жив бедолага или нет, понятия не имею. Вряд ли он протянул до сих пор, а впрочем — кто знает?
— И ты можешь провести меня туда? Если все окажется так, как ты сказал, — получишь награду.
— Я проведу вас к нему, мой господин.
— Славный парень!
Иерарх — сам иерарх! — обнял за плечи мужа Канеллы. Женщина едва не задохнулась от гордости.
— Что же, в путь, — между тем продолжал Заваль. — Не стоит тащить с собой в горы твое семейство — пускай отдохнут здесь в тепле и уюте и дождутся нашего возвращения.
При этих словах Канелле стало не по себе. Она поглядела за спину иерарха, на сумрачных, закованных в доспехи солдат и их сурового, бесстрастного командира. Единственным человеком, который не вызывал у Канеллы страх, была невысокая пухленькая женщина с черными, чуть сбрызнутыми сединой волосами, да и та хмурилась, явно кипя от невысказанного гнева. Канелла вдруг осознала, что ей отчаянно не хочется здесь оставаться. Угрюмое, с отвесными склонами ущелье с единственным выходом показалось ей самой настоящей ловушкой. Не будь дурой, строго сказала себе Канелла. Уж если не доверять слуге Мириаля — то кому вообще доверять?
В считанные минуты все было устроено. Канелла робко, вполголоса высказала беспокойство о своих конях, но ей ответили, что для них отыщется местечко в здешних конюшнях. И верно — покуда в город послали гонцов за повозками и могучими, выносливыми волами, пару вороных на глазах у Канеллы удобно разместили в конюшне. И все это время она спиной ощущала сверлящий взгляд иерарха, который едва сдерживал нетерпение.
Наконец все было готово. Лорд Блейд, бесстрастный командир Мечей Божьих, который должен был сопровождать иерарха и приданную ему охрану, одолжил Тормону свежего коня. Теперь можно было отправляться в путь. Тормон крепко обнял жену и дочь.
— Это ненадолго, любовь моя, — заверил он. — Скорее всего мы вернемся к ночи или же, в крайнем случае, завтра утром — смотря сколько времени займет вытащить того бедолагу из-под завала. Вот покончим с этим делом — и тогда уж подумаем, как устроиться на зиму.
Канелла судорожно сглотнула и вновь сурово велела себе не глупить.
— Поторопись, — прошептала она. — И еще, Тормон… будь осторожен, ладно?
Вольный торговец ухмыльнулся:
— Не волнуйся, любовь моя, я не собираюсь там надрываться. Всю черную работенку сделают эти здоровенные вояки.
В последний раз обняв жену, он взобрался на своего коня. Отряд двинулся к туннелю, пронизавшему скалы насквозь и выводившему прямо в город, и Канелла поспешно отвернулась, не в силах смотреть им вслед. Зияющий мрак туннеля чудился ей разинутой пастью чудовища, которое вот-вот проглотит неосторожную жертву.
— Пойдем, дорогая моя.
Кто-то взял Канеллу за руку, и та, стремительно обернувшись, оказалась лицом к лицу с той самой невысокой седеющей женщиной — Канелла уже знала, что это суффраган Гиларра, вторая после иерарха в глазах Мириаля.
— Моя госпожа… — пролепетала она, пытаясь поклониться, но женщина с добродушным смешком остановила ее:
— Оставь ты эти поклоны… Канелла, верно? Жизнь и так чересчур коротка. Пойдем со мной, дорогая, ты и малышка отдохнете в моем доме. У меня сынишка примерно ее лет.
Гиларра повела Канеллу и Аннас к чистеньким белым домам, где жили ремесленники, но вдруг дорогу им преградил гвардеец.
— Прошу прощенья, леди, — сказал он, — но мой командир и иерарх Заваль приказали, чтобы эти двое до их возвращения оставались в Цитадели Мечей Божьих.
Гиларра не изменилась в лице, хотя Канелла заметила в ее глазах сердитый огонек.
— Что ж, я только что изменила этот приказ. Гвардеец вежливо, но неуступчиво покачал головой:
— Мне очень жаль, леди, но лорд Блейд и иерарх весьма ясно выразили свое желание, а я не смею им противоречить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126