Жизнь. Сладкая плоть. Густая кровь. Мягкие, слабые, уязвимые двуногие. Раскосыми ало горящими глазами ночной убийца окинул окрестности — ночью он видел так же хорошо, как днем, — и удовлетворенно ухмыльнулся. Хорошо!
Он понятия не имел, какую жизнь вели тиарондцы, каковы их обычаи и нравы. Все это для него было недоступно и недостижимо. Летун видел и чуял одно — живую, теплую, трепещущую плоть, горячую, сладкую, животворную кровь. Еда! Столько еды, и почти даром — бери, сколько хочешь. Это место, подумал убийца, просто создано для нас.
Теперь он видел достаточно. Расправив огромные кожистые крылья, ночной летун бесшумно канул в темноту и сквозь снежную сумятицу направился на север — над скалами, над Священными Пределами, далеко в горы, туда, где зародилась нынешняя буря. К огромной прорехе в Завесе.
Назад, домой, сообщить собратьям — ак'загарам о сладостном, сытном, трепещущем даре, который только и ожидает, когда его примут.
Глава 21. ОТСТУПНИК
Тулак понятия не мела, почему Вельдан пошла на риск и устроила в доме такой переполох — да еще с такими сокрушительными последствиями. Вначале у нее даже потемнело в глазах от злости на безмозглую девчонку, но эта злость погасла так же быстро, как вспыхнула. Глупо ведь затевать свару с человеком, если даже не знаешь, почему он поступил так, а не иначе. Если не считать дурацкой идеи насчет маски, Вельдан показала себя вполне толковой и хладнокровной девицей. Непохоже это на нее: прыгать посреди ночи из окон, рисковать своей шкурой, совать нос в чужие дела — и все это без особой на то причины. Вот только ее причина должна быть уж очень особая!
Да на кой тебе сдалась эта причина, Тулак? Валяй признайся себе — ты же просто упиваешься этим приключением! Этот внутренний голос принадлежал прежней, молодой Тулак — храброй и отчаянной искательнице приключений, которая, казалось, уже давным-давно сгинула бесследно. Более того — наглая девчонка из прошлого была, безусловно, права. Хотя лицо Тулак обжигал и цепенел лютый холод, старая наемница с изумлением обнаружила, что к ее губам примерзла радостная ухмылка. Железный панцирь уныния и одиночества, тяготивший ее столько лет, сгинул в одночасье — словно ледяной ветер унес с собой все эти безнадежные годы. Треволнения бегства и вражеской погони взбодрили ее кровь не хуже крепкого вина. Давно уже Тулак не чувствовала себя такой живой и бодрой — словно вдруг помолодела. Вельдан и ее диковинный приятель сотворили истинное чудо. Наконец-то, вопреки всему, Тулак подарили то восхитительное приключение, о котором она так долго мечтала и уже не чаяла пережить!
Скачка верхом на Казарле оказалась незабываемым ощущением. Тулак никогда бы не поверила, что эта громадина может так проворно передвигаться по лесистым склонам. Сама она с трудом удерживалась на спине дракена. Ее мотало из стороны в сторону, когда небывалый скакун изворачивался всем своим гибким телом, ныряя между деревьев, и снег с ветвей мокрыми комьями шлепался ей на голову. То и дело Тулак пригибалась, чтобы не лишиться глаз, когда дракен, с треском ломая сучья, напролом продирался через густой подлесок.
Кое-что в непроглядной ночи они могли разглядеть — у Вельдан был при себе странный, слабо светящийся предмет, но в целом Тулак была даже рада, что дебри, по которым они продираются, скрыты темнотой. По счастью, дракен явно видел ночью так же хорошо, как и днем. Глазом не моргнув, он с паучьей ловкостью взбирался вверх по почти отвесным склонам, а потом лихо нырял вниз, да так, что у Тулак лязгали зубы и плясали все косточки. Только раз в своей жизни она испытала нечто подобное — когда тридцать с лишним лет назад на пари одолела на плоту водопады на реке Тараскани.
Вначале старая наемница позволила себе расслабиться и ни о чем не думать — просто наслаждалась необыкновенной скачкой. Все произошло так внезапно, что она еще не постигла всей серьезности случившегося и не успела испугаться последствий. Вскоре, однако, ей пришлось припомнить горькую истину, которая как-то позабылась за долгие годы прозябания на покое. За приключение всегда приходится платить. Хотя во время побега Тулак была в теплой куртке из овчины — она и не снимала ее с тех пор, как в дом явился Блейд со своими солдатами, — ее уши уже покусывал мороз, да и зубы ныли от холода. Тепло, исходившее от могучего тела дракена, согревало ей ноги, но вот ступней и кончиков пальцев она уже почти не чувствовала… и весьма сожалела, что заодно не потерял чувствительности ее многострадальный зад, которому катание верхом на Казе отнюдь не пошло на пользу. К физическим страданиям прибавлялись душевные — бедняга Мазаль, так и оставшийся в руках головорезов Блейда, — но Тулак твердо сказала себе, что еще успеет погоревать о старинном дружке, если и вправду будет из-за чего горевать. Пока что она ничем не может ему помочь, и сейчас ее гложет иная, куда более важная забота — как бы им с Вельдан дожить до утра.
Прижимаясь к Вельдан, Тулак чувствовала, что девушка держится из последних сил. Скачка на дракене — дело не из легких, а ей, бедняжке, и так уже досталось. Похоже, Каз тоже сознавал, что его напарница слабеет, — он замедлил стремительный бег и куда внимательней прежнего присматривался к местности.
Вскоре дракен вломился в густые заросли остролиста и куманики, и всадницы пригнулись ниже, спасая лица от хлещущих колючих веток. В этом месте склон круто ниспадал вниз, и у его подножия колючий кустарник поредел, а потом и вовсе исчез. Подняв выше загадочный светящийся шарик, Вельдан осветила небольшую каменистую ложбину, в которой с трудом умещался дракен. По краям ложбину обступали статные ели и заросли остролиста. Над головой все так же завывал ветер, но в этом укромном местечке его вой упал до едва слышного шепота. Каменистое дно ложбины оказалось едва присыпано снегом, и в свете шарика видны были лишь редкие крупные снежинки, лениво осыпавшиеся с потревоженных ветвей.
Дракен откашлялся, точно очищая легкие от морозного воздуха. Женщины выпрямились, разминая затекшие члены и отряхивая снег с волос. Тулак неловко сползла со спины Каза на землю, Вельдан последовала за ней и, споткнувшись, едва не упала. Потом она повернулась к наемнице. На лице девушки было написано крайнее отчаяние.
— Тулак, мне так жаль, что…
— Ну и скачка! — оборвала та робкую попытку извиниться. — Я не пропустила бы ее и за все сокровища мира!
— Но ведь из-за меня ты угодила в такие неприятности, — жалобно возразила Вельдан.
— Неприятности, детка, — это мой хлеб. — Тулак возилась с узлом тюка, который собрала Вельдан. Она попыталась улыбнуться девушке, но лицо так застыло от холода, что губы не слушались, и тогда старая наемница ободряюще похлопала чародейку по плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Он понятия не имел, какую жизнь вели тиарондцы, каковы их обычаи и нравы. Все это для него было недоступно и недостижимо. Летун видел и чуял одно — живую, теплую, трепещущую плоть, горячую, сладкую, животворную кровь. Еда! Столько еды, и почти даром — бери, сколько хочешь. Это место, подумал убийца, просто создано для нас.
Теперь он видел достаточно. Расправив огромные кожистые крылья, ночной летун бесшумно канул в темноту и сквозь снежную сумятицу направился на север — над скалами, над Священными Пределами, далеко в горы, туда, где зародилась нынешняя буря. К огромной прорехе в Завесе.
Назад, домой, сообщить собратьям — ак'загарам о сладостном, сытном, трепещущем даре, который только и ожидает, когда его примут.
Глава 21. ОТСТУПНИК
Тулак понятия не мела, почему Вельдан пошла на риск и устроила в доме такой переполох — да еще с такими сокрушительными последствиями. Вначале у нее даже потемнело в глазах от злости на безмозглую девчонку, но эта злость погасла так же быстро, как вспыхнула. Глупо ведь затевать свару с человеком, если даже не знаешь, почему он поступил так, а не иначе. Если не считать дурацкой идеи насчет маски, Вельдан показала себя вполне толковой и хладнокровной девицей. Непохоже это на нее: прыгать посреди ночи из окон, рисковать своей шкурой, совать нос в чужие дела — и все это без особой на то причины. Вот только ее причина должна быть уж очень особая!
Да на кой тебе сдалась эта причина, Тулак? Валяй признайся себе — ты же просто упиваешься этим приключением! Этот внутренний голос принадлежал прежней, молодой Тулак — храброй и отчаянной искательнице приключений, которая, казалось, уже давным-давно сгинула бесследно. Более того — наглая девчонка из прошлого была, безусловно, права. Хотя лицо Тулак обжигал и цепенел лютый холод, старая наемница с изумлением обнаружила, что к ее губам примерзла радостная ухмылка. Железный панцирь уныния и одиночества, тяготивший ее столько лет, сгинул в одночасье — словно ледяной ветер унес с собой все эти безнадежные годы. Треволнения бегства и вражеской погони взбодрили ее кровь не хуже крепкого вина. Давно уже Тулак не чувствовала себя такой живой и бодрой — словно вдруг помолодела. Вельдан и ее диковинный приятель сотворили истинное чудо. Наконец-то, вопреки всему, Тулак подарили то восхитительное приключение, о котором она так долго мечтала и уже не чаяла пережить!
Скачка верхом на Казарле оказалась незабываемым ощущением. Тулак никогда бы не поверила, что эта громадина может так проворно передвигаться по лесистым склонам. Сама она с трудом удерживалась на спине дракена. Ее мотало из стороны в сторону, когда небывалый скакун изворачивался всем своим гибким телом, ныряя между деревьев, и снег с ветвей мокрыми комьями шлепался ей на голову. То и дело Тулак пригибалась, чтобы не лишиться глаз, когда дракен, с треском ломая сучья, напролом продирался через густой подлесок.
Кое-что в непроглядной ночи они могли разглядеть — у Вельдан был при себе странный, слабо светящийся предмет, но в целом Тулак была даже рада, что дебри, по которым они продираются, скрыты темнотой. По счастью, дракен явно видел ночью так же хорошо, как и днем. Глазом не моргнув, он с паучьей ловкостью взбирался вверх по почти отвесным склонам, а потом лихо нырял вниз, да так, что у Тулак лязгали зубы и плясали все косточки. Только раз в своей жизни она испытала нечто подобное — когда тридцать с лишним лет назад на пари одолела на плоту водопады на реке Тараскани.
Вначале старая наемница позволила себе расслабиться и ни о чем не думать — просто наслаждалась необыкновенной скачкой. Все произошло так внезапно, что она еще не постигла всей серьезности случившегося и не успела испугаться последствий. Вскоре, однако, ей пришлось припомнить горькую истину, которая как-то позабылась за долгие годы прозябания на покое. За приключение всегда приходится платить. Хотя во время побега Тулак была в теплой куртке из овчины — она и не снимала ее с тех пор, как в дом явился Блейд со своими солдатами, — ее уши уже покусывал мороз, да и зубы ныли от холода. Тепло, исходившее от могучего тела дракена, согревало ей ноги, но вот ступней и кончиков пальцев она уже почти не чувствовала… и весьма сожалела, что заодно не потерял чувствительности ее многострадальный зад, которому катание верхом на Казе отнюдь не пошло на пользу. К физическим страданиям прибавлялись душевные — бедняга Мазаль, так и оставшийся в руках головорезов Блейда, — но Тулак твердо сказала себе, что еще успеет погоревать о старинном дружке, если и вправду будет из-за чего горевать. Пока что она ничем не может ему помочь, и сейчас ее гложет иная, куда более важная забота — как бы им с Вельдан дожить до утра.
Прижимаясь к Вельдан, Тулак чувствовала, что девушка держится из последних сил. Скачка на дракене — дело не из легких, а ей, бедняжке, и так уже досталось. Похоже, Каз тоже сознавал, что его напарница слабеет, — он замедлил стремительный бег и куда внимательней прежнего присматривался к местности.
Вскоре дракен вломился в густые заросли остролиста и куманики, и всадницы пригнулись ниже, спасая лица от хлещущих колючих веток. В этом месте склон круто ниспадал вниз, и у его подножия колючий кустарник поредел, а потом и вовсе исчез. Подняв выше загадочный светящийся шарик, Вельдан осветила небольшую каменистую ложбину, в которой с трудом умещался дракен. По краям ложбину обступали статные ели и заросли остролиста. Над головой все так же завывал ветер, но в этом укромном местечке его вой упал до едва слышного шепота. Каменистое дно ложбины оказалось едва присыпано снегом, и в свете шарика видны были лишь редкие крупные снежинки, лениво осыпавшиеся с потревоженных ветвей.
Дракен откашлялся, точно очищая легкие от морозного воздуха. Женщины выпрямились, разминая затекшие члены и отряхивая снег с волос. Тулак неловко сползла со спины Каза на землю, Вельдан последовала за ней и, споткнувшись, едва не упала. Потом она повернулась к наемнице. На лице девушки было написано крайнее отчаяние.
— Тулак, мне так жаль, что…
— Ну и скачка! — оборвала та робкую попытку извиниться. — Я не пропустила бы ее и за все сокровища мира!
— Но ведь из-за меня ты угодила в такие неприятности, — жалобно возразила Вельдан.
— Неприятности, детка, — это мой хлеб. — Тулак возилась с узлом тюка, который собрала Вельдан. Она попыталась улыбнуться девушке, но лицо так застыло от холода, что губы не слушались, и тогда старая наемница ободряюще похлопала чародейку по плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126