Кружится в вихре танца Тереза, как научил он её, бедра и живот ходят, как волны на море, и, как на ветру, колышется цветок её пупка. Холодное сердце, лед и разлука, ах, Жануарио Жереба, великан моря, королевский урубу, ты летишь над волнами моря, когда же я снова увижу тебя, когда прильну к твоей груди и почувствую запах моря и соли и буду умирать в твоих объятиях, задыхаясь от твоих поцелуев? Ах, Жануарио Жереба, любимый, когда же мы будем снова вместе?

Девушка, которая пролила кровь капитана, пустив в ход нож для резки сухого мяса
1
Да, вот я вас и спрашиваю: видели ли вы хоть раз в жизни изъеденного оспой, с открытыми гноящимися язвами христианина, положенного в мешок и несомого в лазарет? А может, несли этого агонизирующего несчастного на своих плечах более легуа и донесли его, источающего зловоние и гной, которыми пропитался мешок, до лазарета? Если нет, то это надо видеть – прелюбопытнейшее зрелище.
Хотите, верьте, хотите, проверьте, ведь болит у того, кто болен, но только Богом забытые проститутки сами покончили с оспой, когда она, черная и гниющая, на них напала. Богом забытые – это такое выражение, манера говорить, потому что земля здесь действительно забытая, каменистая, край света, и, если бы несчастные не уцелели на улице Мягкой язвы, некому было бы рассказать о здесь случившемся. Богу, занятому мессами и прочими разными делами, куда более милыми его глазу местами, не до Букима с поразившей его оспой. А вот Терезе, все той же Терезе, как и Терезе Удар Ножом, Терезе, Покачивающей Бедрами, Терезе Семи Вздохов, Терезе, мягко Ступающей, – эти её прозвища, все как одно заслуженные, как и Тереза Омолу , присвоенные ей и утвержденные участниками макумбы в Мурикапебе и до Букима, до оспы, до этого бедствия, с которым именно с помощью Терезы было покончено, и народ стал возвращаться в свои дома. Тереза выкусила на ноге оспу, разжевала и выплюнула. Разжевала своими зубами и золотым, прекрасно сделанным ей Нажаром в подарок.
Такое надо видеть, это незабываемо. Я, Масимиано Силва, прозванный Маси Король Негритянок, страж Поста здоровья в Букиме, переживший весь ужас и теперь свидетельствующий, до сих пор, закрывая глаза, вижу Терезу, красавицу Терезу, взваливающую себе на спину мешок, из которого доносятся молитвы и стоны превратившегося в сплошную язву парня Закариаса. Закрываю глаза и вижу: она идет, согнувшись под тяжестью мешка, по направлению к лазарету. Тереза Без Страха – еще одно её прозвище, пожалуй, первое, которое ей дали спустя какое-то время после оспы в Букиме.
2
Терезе не исполнилось и тринадцати, когда её тетка Фелипа продала её капитану Жусто – Жустиниано Дуарте да Роза, чья слава мрачного и храброго богача была известна в сертане и за его пределами, продала за полтора конто, какое-то количество продуктов и кольцо с поддельным, но ярким камнем. Куда бы ни направлялся капитан со своими боевыми петухами, стадом ослов, верховыми лошадьми, грузовиком, кучей денег и наемными бандитами, слава о нем опережала его гнедую лошадь, его грузовик, открывая путь для выгодных сделок.
Капитан не любил вступать в споры, но любил видеть то уважение, которое вызывала его персона, где бы он ни появлялся. «В штаны со страха накладывают», – говорил он удовлетворенно своему шоферу и оруженосцу Терто Щенку, сбежавшему от правосудия Пернамбуко. Терто вытаскивал нож для рубки табака и тут же повергал всех в трепет. «С капитаном лучше не спорить, кто больше спорит, тот больше теряет, для капитана человеческая жизнь – пустой звук». Рассказывали о совершенных им убийствах, устраиваемых засадах, нечестных петушиных боях, подделке счетов в магазине, взимаемых Шико Полподметки, раздававшим зуботычины несогласным, о приобретенных за полцены под угрозой карабина и кинжала землях и несовершеннолетних жертвах. Скольких он обесчестил до пятнадцати лет! О том свидетельствует ожерелье из золотых колец, висящее поверх рубашки на жирной груди капитана и позвякивающее, как погремки гремучей змеи: каждое кольцо – девчонка, не достигшая пятнадцати лет, а все остальные не в счет.
3
Нарядно одетый, Жустиниано Дуарте да Роза, в белом костюме, кожаных сапогах и панаме, спрыгнул с грузовика, протянул два пальца Розалво и, проявляя особую любезность, руку Фелипе, улыбка играла на его круглом лице.
– Как поживаете, кума? Угостите стаканом воды?
– Присаживайтесь, капитан, я подам вам чашечку кофе.
Из окна бедно обставленной столовой капитан наблюдал за бегавшей по лужайке девочкой, которая то взбиралась на гоабейру, то спрыгивала, играя с дворняжкой. Сидя на гоабейре, она полакомилась растущим на ней фруктом. Очень похожа на мальчишку: стройная, с чуть заметными бугорками под кофтой и удлиненными бедрами, едва прикрытыми короткой юбкой. Худая и длинная, еще не вызывающая интереса у соседских мальчишек, уже испытывающих пробуждение желания при прикосновениях, поцелуях и объятиях, сама, как мальчишка, она бегала с ними, играя в разбойников и войну, и даже частенько ими командовала. Быстрее всех бегала, была подвижнее многих и с легкостью взбиралась на самые высокие деревья. В ней еще тоже не проснулись ни хитрость, ни любопытство, чтобы пойти вместе со смелой Жасирой и толстой Сейсан посмотреть, как купаются в реке мальчишки.
Глаза капитана следят за девочкой, поднимающейся всё выше и выше на дерево. Быстрые движения приподнимают ей юбчонку, показывая испачканные в глине трусики. Еще больше напрягая зрение, Жустиниано Дуарте да Роза домысливает всё остальное. Не отводит глаз от стройных ног и бедер Терезы и пьяница Розалво, обычно устало и тупо смотрящий в пол. У очага Фелипа, она не выпускает из поля зрения ни того, ни другого, видя, как муж, если девочка на мгновение останавливается, переводит взгляд на ее груди. О желании мужа Фелипа знает уже давно. И это для неё еще один довод в пользу капитана, который положил глаз на Терезу. Три визита за последние две недели, много болтовни вокруг да около, пустая трата времени. Когда же наконец он выложит свои карты и заговорит о деле? По мнению Фелипы, уже пора кончать пустую болтовню; капитан богат, всемогущ, его наемные бандиты на всё способны, чего же он тянет?
А может, надеется ухватить лакомый кусочек даром? Если он на то надеется, то не знает Фелипу. Капитан Жусто может быть владельцем земель, плантаций, скота, самого большого магазина в городе, шефом головорезов, которым приказывает убивать, кого считает нужным, грубым, развратным человеком, но он не хозяин и не родственник Терезы, не он поил, кормил и одевал девчонку четыре с половиной года. Если желает получить её, пусть раскошеливается.
Ни капитану, ни Розалво, этому спившемуся бездельнику, старой развалине, что висит у неё на шее, Фелипа просто так девчонку не отдаст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142