Весь в поту, шумно, со всхлипами хватая ртом воздух, Сэм подскочил на постели; провода натянулись, и зажим Перехватчика Кошмаров слетел с его переносицы.
Пруд засыпали, как и было обещано. Однажды утром на его берегу появились два огромных желтых бульдозера и, распугав окрестную живность, начали обрушивать в воду горы предварительно завезенного грунта. Они управились с этим делом за один день, разровняв площадку под новое футбольное поле и отхватив сразу две трети от остававшейся после прошлого «наезда» акватории пруда. Вечером Шизики пришли сюда оценить масштабы нанесенного ущерба.
Они молча смотрели на изуродованный берег, чувствуя себя так, будто у них садистски вырвали какую-то часть их самих, какой-то важный орган вроде куска печени или легкого. Или, к примеру, зуб.
Уничтожено было и их прибрежное «логово». Укромное место, где они провели так много дней, в теплую погоду и в холода, превратилось в голый пустырь, рыжую землю которого покрывали широкие следы гусеничных траков. Деревья и кусты, прежде нависавшие над водой, были выкорчеваны и свалены в кучу для последующего сожжения. Этот «погребальный костер» по случайности либо намеренно был увенчан разодранным сиденьем от микролитражки Морриса, выставившим напоказ стальные пружины и клочья набивки. Вода в сохранившейся части пруда имела цвет перестоявшего чая. Не верилось, что эти жалкие остатки водоема смогут и впредь поддерживать существование его традиционных обитателей: цапель, куропаток и стрижей, окуней и Щук, лягушек, тритонов, стрекоз и улиток, ряски и водорослей.
- Они же собирались засыпать только половину! - негодующе вскричала Алиса. - Это не должно им сойти с рук!
- Что ты предлагаешь? - мрачно спросил Клайв. - Раскопать обратно засыпанную часть?
Ни один из четверых не упомянул о бомбах.
У всех возникло такое чувство, что их лишили не только пруда, но чего-то гораздо большего. Они не могли дать точное определение - это было как удар гонга на скачках, обозначающий начало нового круга, как предупредительный сигнал, как шепот, исходящий из глубины развороченной бульдозерными ножами и придавленной гусеницами земли: «Так оно есть и так оно будет; я могу изменить что угодно когда захочу, и ничто никогда не вернется уже на круги своя».
- Чувствуешь, Клайв, - сказал Терри, - это твой блюз.
К тому времени Клайв успел стать великим знатоком и экспертом в области поп-музыки. Он давно уже заметил, что выпендрежная болтовня о ритм-энд-блюзовых корнях «Rolling Stones» или «Yardbirds» может возвысить человека в глазах окружающих в гораздо большей степени, нежели красиво решенное интегральное уравнение или оригинальная интерпретация атомистической теории. Но Клайв и здесь не стал мелочиться. Он копал глубоко и упорно, прослеживая музыкальные тенденции вплоть до тоскливых песнопений чернокожих рабов, сотню с лишним лет тому назад ковырявших мотыгами землю где-нибудь в дельте Миссисипи. Для него не составляло труда разобрать по косточкам любую вещь «Cream» или «John Mayall's Bluesbreakers» .
- Это старая композиция, ее делал еще Слепой Лемон Джефферсон… Классическая штучка Роберта Джонсона… А эту впервые исполнил Джош Уайт… Что?… Да нет же, вы, наверное, спутали его с Воющим Волком …
Сэму и Терри не очень нравились обвинения в том, что они путают кого-то им абсолютно неизвестного с кем-то, чье имя они также слышали впервые в жизни («Какой еще, к черту, волк?» - про себя недоумевали они). Однако у них хватало ума не ввязываться в спор. Клайв в таких случаях не ошибался и был всегда готов экспромтом выдать целую лекцию, от прослушивания которой они предпочли бы воздержаться. Он начал выписывать музыкальные журналы «Melody Maker» и «New Musical Express» главным образом ради того, чтобы полемизировать с профессиональными обозревателями и критиками. Каждую неделю он отправлял в редакции этих журналов полные яда и сарказма послания, нисколько не смущаясь тем, что ни одно из его писем так и не было опубликовано. Он собрал внушительную коллекцию блюзовых дисков, а чтобы иметь средства для этого хобби, после школы подрабатывал на бензоколонке. Короче, Клайв влился в ряды меломанов и стал одним из тех ребят, которых редко увидишь без пластинки под мышкой.
Из компании Шизиков одна лишь Алиса была впечатлена энциклопедическими музыкальными познаниями Клайва. Он давал ей свои диски, а потом эти двое подолгу обсуждали услышанное, мурлыча мелодии и цитируя наиболее удачные куски текстов. Все это сильно раздражало Сэма и Терри.
- Такая музыка создает особое настроение, - снисходительно объяснял им Клайв. - Вот почему мы с Алисой ее любим. Это своего рода шиза Дикая шиза. Это настоящая редстонская музыка. Само по себе сочетание «мы с Алисой» уже говорило о многом.
Угреватость Клайва не прошла - перевод в школу Фомы Аквинского не произвел желаемого целебного действия. Прыщи, впрочем, пламенели уже не столь ярко, огрубляя черты лица, из-за чего он казался старше своих лет. Когда в тот раз на берегу Терри сказал ему: «Чувствуешь, Клайв, это твой блюз», а Клайв поднял голову и скорчил печальную понимающую гримасу, Сэм был внезапно поражен его старообразным обликом. Он перевел взгляд на Алису и Терри и также впервые отметил, насколько они повзрослели. Нет, они выглядели не старше, чем положено выглядеть тинейджерам в их возрасте. Однако Сэму вдруг представилось, что еще какое-то мгновение тому назад все они были ясноликими детьми, ни за что не несущими ответственность, а их жизнь состояла из наполненных событиями долгих летних месяцев и коротких скучно-холодных зим, но потом все разом переменилось, и отныне что бы они ни сказали и что бы ни сделали, это неизбежно шло им в зачет.
Нельзя сказать, чтобы такая перемена очень обрадовала Сэма.
Глава 35. Новые увлечения
- С этим все кончено, - объявила Алиса однажды во время поездки на автобусе из школы. - Мы разорвали отношения.
Клайв, сидевший позади Алисы и Сэма, навострил уши. Сэм смотрел на свою соседку и не видел Клайва, но почувствовал, как тот напрягся, весь внимание. Возможно, это напряжение передавалось по воздуху, который стал то ли теплее, то ли холоднее на градус-другой - во всяком случае, атмосфера в непосредственной близости от Клайва ощутимо изменилась.
Сэм был заинтересован не меньше его. Он хотел спросить, означает ли это, что и мать Алисы также «покончила» с парнем из Лондона, приезжавшим к ним на спортивном «ягуаре», но поставил вопрос иначе:
- Кто из вас пошел на разрыв, ты или он?
- По взаимному согласию, - сказала Алиса, глядя в окно. - Мы оба решили, что так будет лучше.
Но когда она повернулась к Сэму, по ее тоскливому взгляду он догадался, кто из двоих был выброшен на обочину. Он попытался придумать пару сочувственных фраз, но не смог, ибо в сердце его сочувствие было вытеснено невыразимой (радостью и облегчением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85