Надо было искать выход, переводя проблему в плоскость несопоставимости. И Вера Игнатьевна приняла решение — искать такое движение скульптуры, которое строилось бы на горизонтали. Только так можно было добиться выразительности этой скульптуры — об этом рассказывала сама Вера Игнатьевна».
Проект Мухиной также выгодно отличался от других предложений органической связью с архитектурой павильона и выявлением специфики каркасной конструкции будущей статуи и новых возможностей необычного материала — стали.
Инженерам пришлось поломать голову над постройкой этой двадцатипятиметровой металлической статуи с оболочкой из листовой нержавеющей стали. Выполнение подобной конструкции было делом совершенно новым, не имеющим примеров в истории техники.
Уже в октябре 1936 года отдел металлоконструкций строительства Дворца Советов получил задание разработать конструкцию скульптурной группы «Рабочий и колхозница».
Времени для перевода конкурсного проекта в трехметровую или шестиметровую модель для последующего увеличения не оставалось. Тогда профессор П. Н. Львов предложил Мухиной сделать полутораметровые фигуры и взялся увеличить их сразу в 15 раз.
Позже Мухина так вспоминала об этих напряженных и счастливых днях: «Полтора месяца мы, не выходя из дому, работали с девяти часов утра до часу ночи. На завтрак и обед полагалось не более десяти минут…
…Выяснилось, что мы, скульпторы, должны работать на заводе и принимать непосредственное участие в работе по увеличению скульптуры и переводу ее в сталь. Нам дали каждой по бригаде рабочих…
…Кто ни пройдет-остановится, посмотрит. До сих пор рабочие видели, что мы все умеем, как они: и пилить, и рубить, и гвозди вбивать. За это они нас уважали. Но тут мы переходили в разряд каких-то выдающихся людей, которые умеют то, чего не умеют другие. Тут начиналось искусство. Натурой нам служили все. Проходит пожарный. — Постойте немного, нос посмотрю. Проходит инженер. Повернитесь, наклоните голову».
Титанический труд коллектива скульпторов, инженеров и рабочих увенчался успехом. Статуя была закончена в рекордно короткий срок три месяца. После этого началась срочная разборка статуи. Целых двадцать восемь вагонов понадобилось для перевозки ее в Париж. Для сборки в столицу Франции направились профессор Львов, ведущие инженеры, двадцать монтажников, слесарей, сварщиков и жестянщиков. На месте в помощь им наняли французских рабочих. Уже в Париже Вера Игнатьевна настояла, чтобы Иофан несколько повысил подножие скульптурной группы на павильоне — это обеспечивало зрительную гармонию и соразмерность высоты павильона и величины скульптурной группы.
Бригада в Париже работала днем и ночью. Монтаж стальной группы и сборку она осуществила за одиннадцать дней — вместо тринадцати. 1 мая серп и молот в руках рабочего и колхозницы вознеслись над Парижем.
Во время монтажа был неприятный момент. О нем Мухина написала в письме к Н. Г. Зеленской: «Вначале, когда одели только женский торс (он был первый), статуя обещала быть очень маленькой, у меня тревожно забилось сердце, не промахнулись ли в размерах. Сокращение громадное. Но по мере навески она стала так расти, что все вздохнули свободно».
И ещё раз слово автору: «Наш павильон стоял как раз напротив немецкого. Возникала неловкость, неудобство оттого, что группа „Рабочий и колхозница“ летела прямо на этот павильон. Возник вопрос: нельзя ли повернуть группу? Конечно, это было невозможно — она стояла в направлении самого павильона.
Немцы долго выжидали, желая узнать высоту нашей группы. Когда они ее узнали, они над своим павильоном соорудили башню, которая была метров на десять выше нашей. Наверху поставили орла. Но орел выглядел довольно жалко и казался маленьким».
Павильон СССР вызвал восхищение парижан и новизной и высокой художественностью. «На берегах Сены два молодых советских гиганта в неукротимом порыве возносят серп и молот, и мы слышим, как из их груди льется героический гимн, который зовет народы к свободе, к единству и приведет их к победе», — так написал Ромен Роллан. Наиболее ярко он выразил впечатление, которое произвел советский павильон на зрителей.
Даже люди, не симпатизирующие Стране Советов, поддались общему восхищению и удивлению искусством молодого государства. Павильон из светло-оранжевого мрамора и порфира, подобно волшебному кораблю, мчится по берегу Сены, увенчанный серебристо-стальными великанами, вздымающими к небу серп и молот. Сделав вперед уверенный гигантский шаг. Рабочий и Колхозница стоят крепко, образуя единую вертикаль с торсами и стремительно вскинутыми руками. И спереди группа выглядит чрезвычайно монолитно.
Как пишет в своей книге о Мухиной П. К. Суздалев: «В композиции „Рабочий и колхозница“ сила и направленность движения переданы развевающимся шарфом, мощными горизонтальными складками юбки, вытянутыми почти параллельно земле руками, легким, как бы отталкивающимся от земли шагом, откинутыми ветром волосами женщины. Наиболее смелой находкой ваятеля было положение рук. Мухиной хотелось сравнительно тонкими, вытянутыми, хорошо читаемыми по силуэту горизонталями связать группу с горизонтальными формами основных выставочных помещений павильона.
И она пошла на риск. Она отказалась от анатомического правдоподобия жеста ради его художественной, идейно-эмоциональной выразительности — удлинила и распластала откинутые назад руки, особенно женскую, и добилась впечатления неодолимого движения вперед, полета, перекликающегося со стремительным нарастанием архитектурных объемов здания. На это не пошли ни Иофан в своем предварительном эскизе, ни скульпторы, участвовавшие в конкурсе, — Манизер, Андреев, и даже наиболее сильный по выражению экспрессии Шадр.
Кроме того, откинутая назад рука рабочего показывает, как тщательно использовала Мухина для повышения образного звучания группы каждую пластическую деталь. За жестом руки с раздвинутыми пальцами и как бы распластанной ладонью в воображении зрителя встают бескрайние просторы нашей Родины. За рукой стального Рабочего раскинулась огромная Советская страна, за ней встают миллионы свободных людей труда. За этим жестом слышится и гром ударных строек, и шелест праздничных знамен».
Мухина блестяще использовала возможности нового материала, поняв его специфические эстетические качества. Она сумела преодолеть впечатление тяжести и сделать свою статую легкой. Ей удалось создать одновременно ощущение и радостной легкости, и непоколебимой устремленности вперед. Ажурность композиции не стала помехой монументальности группы, ее победному величию.
Писатель Луи Арагон на одном из вечеров-встреч с французскими писателями и художниками, друзьями СССР, подошел к Вере Игнатьевне и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152