Маршан может приехать позже.
Джон взглянул на мать с благодарностью.
– Шеннон, обещаю тебе, что вернусь через несколько дней.
Она, молча, кивнула. У нее было дурное предчувствие. Им нельзя расставаться. Но Джон обещал вернуться через несколько дней, а он – человек слова.
– Значит, гостей пригласим на завтра, – Элейн снова засияла улыбкой. – Мы пригласим Бена Шиллера. Он всегда спрашивает о тебе, Джонни.
– Я обучался кузнечному делу вместе с юным Беном… – Джон стремительно повернулся к Шеннон. – Он тебе понравится.
– Сейчас его вряд ли назовешь юным. Он уже девятнадцатилетний мужчина, – Элейн бросила на дочь многозначительный взгляд. – И он влюблен в твою сестру.
– Бен? – улыбка озарила лицо Джона. – Интересно.
– Он не обращает на меня внимания, – возразила Мередит. – За много лет он едва ли сказал мне два слова. – Она сделала красноречивую паузу. – Я настаиваю, чтобы на обед пригласили месье Гастона Гарнье.
– Ты настаиваешь? – поразилась Элейн.
В разговор быстро вмешался Питер.
– Мередит, мы пригласим его в другой раз. Неудобно, если за одним столом окажутся двое твоих поклонников.
– Бен Шиллер не мой поклонник! Меня он не интересует. Гастон Гарнье интересует меня.
Джон рассвирепел.
– Черт возьми! Кто он такой, этот Гастон? Где она с ним познакомилась? Кто ему позволил приблизиться к ней? Когда я уезжал, она была маленькой девочкой. И вдруг она сядет за обедом рядом с каким-то французом!
– Нет, Джонни, – тихо сказала Мередит. – Гастон не «какой-то француз». Увидишь, он тебе понравится. Он и философ, и математик, и алхимик…
– Алхимик? – Джон был сражен.
– Гастон постоянно учится, изучает секреты происхождения золота и жизни…
– Я знаю, что такое алхимик, – Джон был вне себя от гнева. – Не могу поверить, что Питер разрешил такому типу приблизиться к тебе.
– Ни Питер, ни я не давали разрешения ни Гастону, ни кому бы то ни было другому «приближаться» к твоей сестре. И я требую, чтобы мои дети или разговаривали вежливо, или замолчали. – Элейн помолчала. – Дело в том, Джонни, этот Гастон – совершенно безобидный молодой человек. Он учит сыновей из нескольких известных семей. Кажется, математике и французскому.
– Я не хочу, чтобы он учил Мередит французскому.
– Довольно, Джонни. Мы с Питером сами решаем, как растить Мередит.
– Я уже выросла! – Мередит вспыхнула до корней волос. – Мама, я уже взрослая. Разве вы не видите? Шеннон, скажи им.
Все посмотрели на Шеннон.
– Что я могу сказать им, Мередит, если я совсем мало знаю об этом человеке? – взглядом она попросила девушку поддержать ее.
Мередит слегка наклонила голову.
– Да, это так. У тебя не было возможности познакомиться с ним. – Она лукаво улыбнулась, поняв намерения Шеннон. – Если его пригласят на обед, ты сможешь поговорить с ним и составить собственное мнение. И если ты найдешь, что он… непорядочный человек, я соглашусь с тобой и забуду о нем навсегда.
– Тогда пригласите и Бена, – Джон легко разобрался в «женских хитростях». – И Шеннон решит, кто из них лучше и больше подходит тебе. Идет, Мерри?
– Согласна.
– Решено, – Питер вздохнул с облегчением. – Джон, давай закончим партию в шахматы. Мередит не испортила тебе настроение? – Все рассмеялись. Мужчины ушли в кабинет, оставив девушек с Элейн.
– Мередит Катлер, завтра вечером все должно быть в порядке. Ты будешь вежлива с Беном. И держись подальше от этого типа, Гастона.
– Он не тип!
– Иди в свою комнату. Твое возвращение будет означать, что ты решила разговаривать со своей матерью в уважительном тоне.
Мередит удалилась, оскорбленная до глубины души. Шеннон почувствовала себя виноватой за поддержку девушки.
– Я неправильно обращаюсь с Мередит, Элейн? – осторожно спросила она.
– С ней трудно поладить. Я рада, Шеннон, что она выбрала тебя своей наперсницей. Она знает, я осуждаю Гастона, и никогда не говорит со мной о нем. Но сейчас она в замешательстве. Боюсь, в этом случае я поступала неправильно.
Шеннон перевела дух.
– Элейн, вы знакомы с Гастоном?
– Да, – в глазах матери зажегся зловещий огонек. – Он заигрывал со мной. С женщиной, которая старше него в два раза.
Шеннон нахмурилась.
– Мередит при этом присутствовала?
– Присутствовала, но не замечала. Дело в том, что молодой человек флиртует с каждой женщиной, которую он видит. Это безобидный недостаток. Но говорят, что у него роман более чем с одной женщиной.
«Ничего себе, – подумала Шеннон. – Что можно ответить на это?» А вслух спросила:
– Слухи?
Элейн прикусила губку, явно смущенная.
– Обычно я не слушаю сплетен, но…
– Но эта касается счастья Мередит, поэтому?..
– Поэтому я ее выслушала. Похоже, Гастон Гарнье увлечен, по крайней мере, одной из матерей своих учеников. Более того, говорят, что все состояние семьи в руках этой женщины. Она привела Гастона в дом против желания своего мужа. Прости, Шеннон, что я повторяю сплетни.
– Если все это правда, то он – подонок! – Шеннон помнила, как ей было больно, когда она узнавала об увлечениях Колина.
– Подонок? – Элейн помолчала, потом разразилась звонким смехом. – Подонок! Это… это ему так подходит!
– Тише, – попросила Шеннон. – Если Джон услышит, что я говорю грубости, ему станет плохо.
– Он предупреждал, что у тебя дерзкий язык. Подонок… О!..
– Элейн, держите себя в руках. Мы говорим о Гастоне. Я рада, что он будет на обеде. Мы сможем понаблюдать за ним.
– Он будет флиртовать с тобой.
– Джон поколотит его, и все наши проблемы будут решены, – Шеннон развеселилась. – Ему нужно найти оправдание. Если он когда-нибудь узнает, что с вами заигрывают, он будет в ярости. Я уверена, что Питер тоже.
– Возможно. Не могу предсказать, что сделает Питер. Но Джонни – вылитый отец. Должно быть, в этом суть проблемы с Мередит. Ей также хочется острых ощущений, как ее отцу и брату.
– А ее мать? – улыбнулась Шеннон. – Не многие женщины отважатся пересечь океан с маленьким сыном на руках и дать жизнь новому человечку на новой чужой земле.
– Джонни рассказывал тебе о своем отце?
– Своенравном человеке, как и его сын? – Шеннон лукаво улыбнулась.
– Джонни никогда не любил, чтобы его сравнивали с Джеком, но сейчас… Шеннон, ты научила его любить. Он стал менее категоричным.
– То были тяжелые дни для вас.
– Я была оскорблена… была в ярости. Я любила Джека. Он… страшно ненадежный человек. В этом отношении Джонни полная противоположность отцу.
– Вам предлагали вернуться в Англию?
– И не один раз. Иногда мне казалось, что я остаюсь назло Джеку, но это не так. Джонни был нужен отец, – она внимательно смотрела на Шеннон. – Я была совсем одинока… часто мечтала о любви… неистовой, безумной… чтобы потом рассказать о ней Джеку. Но ничего такого не случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Джон взглянул на мать с благодарностью.
– Шеннон, обещаю тебе, что вернусь через несколько дней.
Она, молча, кивнула. У нее было дурное предчувствие. Им нельзя расставаться. Но Джон обещал вернуться через несколько дней, а он – человек слова.
– Значит, гостей пригласим на завтра, – Элейн снова засияла улыбкой. – Мы пригласим Бена Шиллера. Он всегда спрашивает о тебе, Джонни.
– Я обучался кузнечному делу вместе с юным Беном… – Джон стремительно повернулся к Шеннон. – Он тебе понравится.
– Сейчас его вряд ли назовешь юным. Он уже девятнадцатилетний мужчина, – Элейн бросила на дочь многозначительный взгляд. – И он влюблен в твою сестру.
– Бен? – улыбка озарила лицо Джона. – Интересно.
– Он не обращает на меня внимания, – возразила Мередит. – За много лет он едва ли сказал мне два слова. – Она сделала красноречивую паузу. – Я настаиваю, чтобы на обед пригласили месье Гастона Гарнье.
– Ты настаиваешь? – поразилась Элейн.
В разговор быстро вмешался Питер.
– Мередит, мы пригласим его в другой раз. Неудобно, если за одним столом окажутся двое твоих поклонников.
– Бен Шиллер не мой поклонник! Меня он не интересует. Гастон Гарнье интересует меня.
Джон рассвирепел.
– Черт возьми! Кто он такой, этот Гастон? Где она с ним познакомилась? Кто ему позволил приблизиться к ней? Когда я уезжал, она была маленькой девочкой. И вдруг она сядет за обедом рядом с каким-то французом!
– Нет, Джонни, – тихо сказала Мередит. – Гастон не «какой-то француз». Увидишь, он тебе понравится. Он и философ, и математик, и алхимик…
– Алхимик? – Джон был сражен.
– Гастон постоянно учится, изучает секреты происхождения золота и жизни…
– Я знаю, что такое алхимик, – Джон был вне себя от гнева. – Не могу поверить, что Питер разрешил такому типу приблизиться к тебе.
– Ни Питер, ни я не давали разрешения ни Гастону, ни кому бы то ни было другому «приближаться» к твоей сестре. И я требую, чтобы мои дети или разговаривали вежливо, или замолчали. – Элейн помолчала. – Дело в том, Джонни, этот Гастон – совершенно безобидный молодой человек. Он учит сыновей из нескольких известных семей. Кажется, математике и французскому.
– Я не хочу, чтобы он учил Мередит французскому.
– Довольно, Джонни. Мы с Питером сами решаем, как растить Мередит.
– Я уже выросла! – Мередит вспыхнула до корней волос. – Мама, я уже взрослая. Разве вы не видите? Шеннон, скажи им.
Все посмотрели на Шеннон.
– Что я могу сказать им, Мередит, если я совсем мало знаю об этом человеке? – взглядом она попросила девушку поддержать ее.
Мередит слегка наклонила голову.
– Да, это так. У тебя не было возможности познакомиться с ним. – Она лукаво улыбнулась, поняв намерения Шеннон. – Если его пригласят на обед, ты сможешь поговорить с ним и составить собственное мнение. И если ты найдешь, что он… непорядочный человек, я соглашусь с тобой и забуду о нем навсегда.
– Тогда пригласите и Бена, – Джон легко разобрался в «женских хитростях». – И Шеннон решит, кто из них лучше и больше подходит тебе. Идет, Мерри?
– Согласна.
– Решено, – Питер вздохнул с облегчением. – Джон, давай закончим партию в шахматы. Мередит не испортила тебе настроение? – Все рассмеялись. Мужчины ушли в кабинет, оставив девушек с Элейн.
– Мередит Катлер, завтра вечером все должно быть в порядке. Ты будешь вежлива с Беном. И держись подальше от этого типа, Гастона.
– Он не тип!
– Иди в свою комнату. Твое возвращение будет означать, что ты решила разговаривать со своей матерью в уважительном тоне.
Мередит удалилась, оскорбленная до глубины души. Шеннон почувствовала себя виноватой за поддержку девушки.
– Я неправильно обращаюсь с Мередит, Элейн? – осторожно спросила она.
– С ней трудно поладить. Я рада, Шеннон, что она выбрала тебя своей наперсницей. Она знает, я осуждаю Гастона, и никогда не говорит со мной о нем. Но сейчас она в замешательстве. Боюсь, в этом случае я поступала неправильно.
Шеннон перевела дух.
– Элейн, вы знакомы с Гастоном?
– Да, – в глазах матери зажегся зловещий огонек. – Он заигрывал со мной. С женщиной, которая старше него в два раза.
Шеннон нахмурилась.
– Мередит при этом присутствовала?
– Присутствовала, но не замечала. Дело в том, что молодой человек флиртует с каждой женщиной, которую он видит. Это безобидный недостаток. Но говорят, что у него роман более чем с одной женщиной.
«Ничего себе, – подумала Шеннон. – Что можно ответить на это?» А вслух спросила:
– Слухи?
Элейн прикусила губку, явно смущенная.
– Обычно я не слушаю сплетен, но…
– Но эта касается счастья Мередит, поэтому?..
– Поэтому я ее выслушала. Похоже, Гастон Гарнье увлечен, по крайней мере, одной из матерей своих учеников. Более того, говорят, что все состояние семьи в руках этой женщины. Она привела Гастона в дом против желания своего мужа. Прости, Шеннон, что я повторяю сплетни.
– Если все это правда, то он – подонок! – Шеннон помнила, как ей было больно, когда она узнавала об увлечениях Колина.
– Подонок? – Элейн помолчала, потом разразилась звонким смехом. – Подонок! Это… это ему так подходит!
– Тише, – попросила Шеннон. – Если Джон услышит, что я говорю грубости, ему станет плохо.
– Он предупреждал, что у тебя дерзкий язык. Подонок… О!..
– Элейн, держите себя в руках. Мы говорим о Гастоне. Я рада, что он будет на обеде. Мы сможем понаблюдать за ним.
– Он будет флиртовать с тобой.
– Джон поколотит его, и все наши проблемы будут решены, – Шеннон развеселилась. – Ему нужно найти оправдание. Если он когда-нибудь узнает, что с вами заигрывают, он будет в ярости. Я уверена, что Питер тоже.
– Возможно. Не могу предсказать, что сделает Питер. Но Джонни – вылитый отец. Должно быть, в этом суть проблемы с Мередит. Ей также хочется острых ощущений, как ее отцу и брату.
– А ее мать? – улыбнулась Шеннон. – Не многие женщины отважатся пересечь океан с маленьким сыном на руках и дать жизнь новому человечку на новой чужой земле.
– Джонни рассказывал тебе о своем отце?
– Своенравном человеке, как и его сын? – Шеннон лукаво улыбнулась.
– Джонни никогда не любил, чтобы его сравнивали с Джеком, но сейчас… Шеннон, ты научила его любить. Он стал менее категоричным.
– То были тяжелые дни для вас.
– Я была оскорблена… была в ярости. Я любила Джека. Он… страшно ненадежный человек. В этом отношении Джонни полная противоположность отцу.
– Вам предлагали вернуться в Англию?
– И не один раз. Иногда мне казалось, что я остаюсь назло Джеку, но это не так. Джонни был нужен отец, – она внимательно смотрела на Шеннон. – Я была совсем одинока… часто мечтала о любви… неистовой, безумной… чтобы потом рассказать о ней Джеку. Но ничего такого не случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79