Магия обряда не прошла бесследно и для ее творца. После нескольких попыток зорз поднял перед лицом ладонь и быстро сложил из пальцев какую-то фигуру или знак. Вся нижняя часть лица Птицелова мгновенно окрасилась красным, и изо рта Сигурда хлынула кровь. Он закашлялся и выплюнул крови не меньше чашки. После чего вытер губы и – улыбнулся!
– Кто ты, ушедший! – хрипло пробуя голос, но весьма торжественно произнес зорз ритуальную фразу.
В этот миг трансформация внешности духа завершилась, и выглядело это так, будто тело утопленника стремительно поднялось на поверхность. Увидев обличье тени, Птицелов даже вскрикнул. Он ожидал совсем другого!
– Я тот, кто вызван тобой из мрака, – ответил ему негромкий, спокойный голос. И это был голос то ли эста, то ли кого-то из еще более северных народностей, такой у голоса был легкий, уже почти незаметный акцент.
– Тогда ответь, знаешь ли ты меня? – столь же торжественно, как и подобало случаю, но уже с оттенком некоего беспокойства, обратился к духу Птицелов.
– Знаю, адепт, – последовал короткий ответ. И все – дальше было молчание.
– Тогда назови свое имя, ушедший! – упорствовал Птицелов. – Тебя ли вызывал тот, кого ты именуешь адептом, но на самом деле – являющийся Творцом?
– Меня, – ответил дух, – иначе меня бы здесь не было.
– Имя! – чуть ли не взвизгнул Птицелов. На него в эту минуту было страшно смотреть – настолько велико было напряжение его загадочной души.
– Сперва назови себя, – чуть ли не усмехнулся дух. – И ты должен был это сделать с самого начала.
– Изволь, – зорз пришел в себя, но продолжал сверлить бесплотного пришельца пытливым взглядом. – Мое имя – Птицелов.
– И еще немало других, – подтвердил дух. – Прозвища оставь при себе. Имя!
– Волынщик, – словно нехотя, медленно произнес помрачневший Птицелов.
– А я – Обманщик, – в тон ему произнес дух, и Коростель с удивлением услышал в призрачном голосе ироническую нотку. – Говори свое подлинное Имя, если желаешь услышать мой ответ, смертный.
– Хорошо, – согласился Птицелов. – Изволь. Мое имя – Сигурд. Разве ты этого не знал?
– Ты должен был ответить, – сказал дух. – А ты и впрямь не знаешь моего?
– Я ожидал Камерона, – признался Птицелов. – А пришел ты. И тебя я что-то не припоминаю в твоем земном существовании. Поэтому скажи мне, кто ты, почему ты пришел на зов, обращенный мною совсем к другому, и потом можешь убираться восвояси, я тебя отпускаю. Ты понял меня, дух?
– Вполне, – согласился голос. – Я скажу тебе свое имя, Сигурд-Волныщик-Птицелов. Я – Рагнар.
Если и можно сказать, что человек выглядел как громом пораженный, то сейчас это было именно о Птицелове. Изумлению зорза не было предела, хотя истинную причину его не знал и не понимал ни один из стоящих возле умирающего ритуального костра. Ян тоже смотрел на тень ученика Камерона с удивлением, но к нему примешивалось и неподдельное восхищение. Коростель не раз слышал от Травника, что у его Учителя были и другие ученики, и первый из них – Рагнар, потомок какого-то знатного, чуть ли не королевского, северного рода.
– Рагнар… – прошептал Птицелов. – Это… ты? На самом деле? И ты – мертв?
– Как видишь… Сигурд, – теперь дух усмехнулся уже открыто, но перед именем зорза сделал непонятную Коростелю паузу. – И я – мертв. И поэтому я – здесь.
– Но почему?! – вскричал Птицелов. – Я звал не тебя! И я не знал, что ты…
– Ты звал того, кого пытался убить неподалеку от этого дома, – ответил дух Рагнара. – Дома человека, которого ты держишь в плену.
Коростель замер – дух самого Рагнара знал о нем?!
– Ты звал того, кто пал жертвой твоей предательской засады, – продолжил дух. – И того, кто отнял у тебя столько сил даже ценой собственной смерти.
В голосе духа прозвучало неподдельное торжество. А в глазах Птицелова вспыхнул и загорелся злобный, опасный огонек.
– Это был ты? – тихо спросил Птицелов. – Но тогда я этого не понимаю!
– Ты не понимаешь многого, мой брат, – ответил дух, и Коростель вздрогнул. Так значит, Рагнар – брат Птицелова? Сигурда? Вот это да!
– Ты вечно ищешь вдали то, что, может быть, стоит совсем рядом с тобой, – загадочно молвил дух Рагнара. – И оно, Сигурд, могло бы стать гораздо более важным для тебя. А ты просто слеп…
– А ты – излишне самоуверен, милый братец! – выкрикнул Птицелов. Он сейчас был в ярости, а коварства Сигурду и без того было не занимать. – Не знаю, что за дьявольщину вы придумали с Камероном, но мне нужен именно тот, кто высосал из меня как змея столько магической силы! И вдобавок, умудрился еще и обмануть меня, отравив своим колдовским гадючьим ядом! Камерон ли, Рагнар – какая мне, в сущности, разница? Мне нужна сила, мне нужен Проводник – и ты им станешь, мой глупый братец!
– Навряд ли, – прошептал Рагнар, но его слова потонули в грохоте колотушек – это Птицелов повелительно взмахнул рукой, и барабан пробудился вновь.
А Ян Коростель в этот миг стоял, подобно Птицелову всего лишь несколько минут назад – как громом пораженный. Получалось, что той роковой весенней ночью, с которой в его жизни и начались эти ужасные приключения, конь принес в его двор вовсе не Камерона?! Друид обманул его! Хотя ведь это и не был друид – это был его ученик, Рагнар! Но зачем? Зачем ему понадобился этот непонятный обман? К чему все это? У Яна просто голова шла кругом от нагромождения тайн и обманов, а на его глазах Птицелов только что начал свой поединок с духом своего родного брата! Которого сам же и принудил к смерти? Уму не постижимо…
Постой-постой, сказал он себе. Но ведь если так, то получается, что обманут не только он, но и многие другие – честный и добрый Травник, открытый и чистый душой Март, ироничная и заботливая Эгле… А Снегирь, Книгочей, Молчун? Почему?
Ответа не было, да и кто сейчас это мог знать? Только Рагнар и Камерон. И, может быть – Сигурд.
Птицелов вновь выкрикнул давешнее короткое слово – он начинал творить Заклятье. Барабан стучал не умолкая, зорз производил руками с невероятной быстротой бесчисленное множество пассов, знаков, жестов. Он словно вылеплял невидимую сеть, которую собирался сейчас набросить на духа, связать его, пресечь все пути к отступлению. Дух Рагнара, однако, был недвижим. Он не издавал ни звука, и, Коростелю показалось, что дух уже покинул это место, оставив лишь свою бледную тень до поры, покуда ее не развеет какой-нибудь бесстрашный ветерок. А, может, он был не в силах отвести заклятья Птицелова и сейчас отчаянно искал пути борьбы с магией зорзов?
Сигурд, по всей видимости, тоже не совсем понимал, что происходит. Но ведь дух не исчез, следовательно, что-то его здесь держало. И Птицелов с каждой минутой преисполнялся все большей уверенности. Движения его понемногу замедлялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Кто ты, ушедший! – хрипло пробуя голос, но весьма торжественно произнес зорз ритуальную фразу.
В этот миг трансформация внешности духа завершилась, и выглядело это так, будто тело утопленника стремительно поднялось на поверхность. Увидев обличье тени, Птицелов даже вскрикнул. Он ожидал совсем другого!
– Я тот, кто вызван тобой из мрака, – ответил ему негромкий, спокойный голос. И это был голос то ли эста, то ли кого-то из еще более северных народностей, такой у голоса был легкий, уже почти незаметный акцент.
– Тогда ответь, знаешь ли ты меня? – столь же торжественно, как и подобало случаю, но уже с оттенком некоего беспокойства, обратился к духу Птицелов.
– Знаю, адепт, – последовал короткий ответ. И все – дальше было молчание.
– Тогда назови свое имя, ушедший! – упорствовал Птицелов. – Тебя ли вызывал тот, кого ты именуешь адептом, но на самом деле – являющийся Творцом?
– Меня, – ответил дух, – иначе меня бы здесь не было.
– Имя! – чуть ли не взвизгнул Птицелов. На него в эту минуту было страшно смотреть – настолько велико было напряжение его загадочной души.
– Сперва назови себя, – чуть ли не усмехнулся дух. – И ты должен был это сделать с самого начала.
– Изволь, – зорз пришел в себя, но продолжал сверлить бесплотного пришельца пытливым взглядом. – Мое имя – Птицелов.
– И еще немало других, – подтвердил дух. – Прозвища оставь при себе. Имя!
– Волынщик, – словно нехотя, медленно произнес помрачневший Птицелов.
– А я – Обманщик, – в тон ему произнес дух, и Коростель с удивлением услышал в призрачном голосе ироническую нотку. – Говори свое подлинное Имя, если желаешь услышать мой ответ, смертный.
– Хорошо, – согласился Птицелов. – Изволь. Мое имя – Сигурд. Разве ты этого не знал?
– Ты должен был ответить, – сказал дух. – А ты и впрямь не знаешь моего?
– Я ожидал Камерона, – признался Птицелов. – А пришел ты. И тебя я что-то не припоминаю в твоем земном существовании. Поэтому скажи мне, кто ты, почему ты пришел на зов, обращенный мною совсем к другому, и потом можешь убираться восвояси, я тебя отпускаю. Ты понял меня, дух?
– Вполне, – согласился голос. – Я скажу тебе свое имя, Сигурд-Волныщик-Птицелов. Я – Рагнар.
Если и можно сказать, что человек выглядел как громом пораженный, то сейчас это было именно о Птицелове. Изумлению зорза не было предела, хотя истинную причину его не знал и не понимал ни один из стоящих возле умирающего ритуального костра. Ян тоже смотрел на тень ученика Камерона с удивлением, но к нему примешивалось и неподдельное восхищение. Коростель не раз слышал от Травника, что у его Учителя были и другие ученики, и первый из них – Рагнар, потомок какого-то знатного, чуть ли не королевского, северного рода.
– Рагнар… – прошептал Птицелов. – Это… ты? На самом деле? И ты – мертв?
– Как видишь… Сигурд, – теперь дух усмехнулся уже открыто, но перед именем зорза сделал непонятную Коростелю паузу. – И я – мертв. И поэтому я – здесь.
– Но почему?! – вскричал Птицелов. – Я звал не тебя! И я не знал, что ты…
– Ты звал того, кого пытался убить неподалеку от этого дома, – ответил дух Рагнара. – Дома человека, которого ты держишь в плену.
Коростель замер – дух самого Рагнара знал о нем?!
– Ты звал того, кто пал жертвой твоей предательской засады, – продолжил дух. – И того, кто отнял у тебя столько сил даже ценой собственной смерти.
В голосе духа прозвучало неподдельное торжество. А в глазах Птицелова вспыхнул и загорелся злобный, опасный огонек.
– Это был ты? – тихо спросил Птицелов. – Но тогда я этого не понимаю!
– Ты не понимаешь многого, мой брат, – ответил дух, и Коростель вздрогнул. Так значит, Рагнар – брат Птицелова? Сигурда? Вот это да!
– Ты вечно ищешь вдали то, что, может быть, стоит совсем рядом с тобой, – загадочно молвил дух Рагнара. – И оно, Сигурд, могло бы стать гораздо более важным для тебя. А ты просто слеп…
– А ты – излишне самоуверен, милый братец! – выкрикнул Птицелов. Он сейчас был в ярости, а коварства Сигурду и без того было не занимать. – Не знаю, что за дьявольщину вы придумали с Камероном, но мне нужен именно тот, кто высосал из меня как змея столько магической силы! И вдобавок, умудрился еще и обмануть меня, отравив своим колдовским гадючьим ядом! Камерон ли, Рагнар – какая мне, в сущности, разница? Мне нужна сила, мне нужен Проводник – и ты им станешь, мой глупый братец!
– Навряд ли, – прошептал Рагнар, но его слова потонули в грохоте колотушек – это Птицелов повелительно взмахнул рукой, и барабан пробудился вновь.
А Ян Коростель в этот миг стоял, подобно Птицелову всего лишь несколько минут назад – как громом пораженный. Получалось, что той роковой весенней ночью, с которой в его жизни и начались эти ужасные приключения, конь принес в его двор вовсе не Камерона?! Друид обманул его! Хотя ведь это и не был друид – это был его ученик, Рагнар! Но зачем? Зачем ему понадобился этот непонятный обман? К чему все это? У Яна просто голова шла кругом от нагромождения тайн и обманов, а на его глазах Птицелов только что начал свой поединок с духом своего родного брата! Которого сам же и принудил к смерти? Уму не постижимо…
Постой-постой, сказал он себе. Но ведь если так, то получается, что обманут не только он, но и многие другие – честный и добрый Травник, открытый и чистый душой Март, ироничная и заботливая Эгле… А Снегирь, Книгочей, Молчун? Почему?
Ответа не было, да и кто сейчас это мог знать? Только Рагнар и Камерон. И, может быть – Сигурд.
Птицелов вновь выкрикнул давешнее короткое слово – он начинал творить Заклятье. Барабан стучал не умолкая, зорз производил руками с невероятной быстротой бесчисленное множество пассов, знаков, жестов. Он словно вылеплял невидимую сеть, которую собирался сейчас набросить на духа, связать его, пресечь все пути к отступлению. Дух Рагнара, однако, был недвижим. Он не издавал ни звука, и, Коростелю показалось, что дух уже покинул это место, оставив лишь свою бледную тень до поры, покуда ее не развеет какой-нибудь бесстрашный ветерок. А, может, он был не в силах отвести заклятья Птицелова и сейчас отчаянно искал пути борьбы с магией зорзов?
Сигурд, по всей видимости, тоже не совсем понимал, что происходит. Но ведь дух не исчез, следовательно, что-то его здесь держало. И Птицелов с каждой минутой преисполнялся все большей уверенности. Движения его понемногу замедлялись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106