Уже выехав из Троицких ворот, я решил сделать небольшой крюк и разведать, что происходит в Замоскворечье. Любовь любовью, но и о делах забывать было нельзя. Добраться туда верхом было минутным делом. Я объехал имение с тыла и сразу же направился к кабаку, славному дешевым, качественным медом, Как несложно было предположить, ее гостеприимные чертоги не пустовали. Едва я туда вошел, тотчас увидел в глубине заведения Фому, того самого, что помогал Ване устроить мой побег. Следующим знакомым оказался один из участников вчерашнего утреннего нападения. Киллеры учли мой совет и «работали» с прохоровскими холопами. Мы с ним обменялись понимающими взглядами, он кивнул, дескать, дело делается, и все под контролем, после чего я присоединился к скучающему Фоме.
Думаю, нет необходимости описывать нашу трогательную встречу! Фома обрадовался мне, как родному, а когда я заказал ему кружку меда, от полноты чувств едва не прослезился. Единственное, что я не смог для него сделать, это составить компанию. Тяга к прекрасному полу у меня всегда превалирует над пристрастием к алкоголю.
По этому поводу можно развить целую теорию, разобраться, наконец, какой вид опьянения более сладостен, любовью или вином. Возможно, я когда-нибудь этим займусь, теперь же мне нужно было только узнать новости и, с чувством выполненного долга, отправиться на свидание с возлюбленной.
– Ты бы посмотрел, что у нас творилось утром! – отпив половину кружки боярского меда, принялся рассказывать Фома. – Дверь снаружи заперта, а тебя нет! Никанорыч сам обыскал весь терем, да только ничего не нашел!
– Совсем ничего? – уточнил я, памятуя о своей спрятанной под тряпьем в кладовой спецодежде.
– Так что было находить? – удивился моей тупости приятель. – Тебя же давно и след простыл!
– Ну, да, – согласился я, – об этом я как-то не подумал. И что было дальше?
– А чего могло быть? Пришел поп Сильвестр, который должен был из тебя бесов выгонять, да вместо этого снова освятил терем! Никанорыч второй день сам не свой ходит, ничего не понимает. Верка ревет, порчи боится. Митьку замучили допросами, видел он тебя в тереме или не видел.
Фома замолчал, наслаждаясь приятными вкусовыми ощущениями.
– И что Митька? – подтолкнул я рассказ.
– Что Митька! Митька говорит, что видел ангела господня и небесное сияние! Он тогда столько выпил, что мог и райские разглядеть. Только кто ему, балбесу, поверит!
– На тебя никто не подумал? – вставая, задал я последний вопрос.
Фома хитро засмеялся.
– Так все же считают, что ты в трубу улетел!
Возвращаясь в усадьбу подьячего, я обдумывал рассказ холопа и строил планы, как при нужде можно будет обыграть свое возвращение на землю. Сегодня мне просто везло с потусторонними силами, утром приняли за архангела, а вчера, оказывается, посчитали бесом.
Чтобы не нарушать традицию и продолжать выглядеть ангелом, я заехал в торговые ряды и купил Прасковье новый красный сарафан и красные же сапожки. Ночью выяснилось, что поступил я очень правильно. Прасковья своими ответными действиями подтвердила, что ничего так не обостряет женские чувства, как новые наряды и украшения.
Глава 16
Утром следующего дня нас опять навестил Иван Владимирович. Мы еще лежали в постели, отдыхая после бессонной ночи. Подьячий дождался, когда я встану и приведу себя в порядок, после чего рассказал о необычном поведении вдовы. Глебова весь прошлый день провела в слободской церкви, стояла на коленях и кричала, что ей было явление архангела Гавриила, каялась во всех смертных грехах, просила прощения не только у священников и соседей, но и у своих холопов. Потом объявила, что уходит в монастырь. Умный подьячий правильно связал мое посещение вдовы с ее духовным перерождением и пришел за объяснениями.
Сначала я хотел рассказать ему, все как есть, но по здравому размышлению решил, что молва рано или поздно дойдет до раскаявшейся грешницы, и земные причины ее просветления снизят пафос случившегося. Пришлось самому делать удивленные глаза и предположить, что всему причиной чудо. Подьячий не поверил ни одному моему слову, однако вслух усомниться не решился, а за благотворное влияние на сволочную соседку поблагодарил.
Оставив на его попечение Прасковью, я спешно поехал узнавать новости о замоскворецком управляющем. В нашей первой резиденции Ваня с Аксиньей ждали моего приезда во дворе возле избы. Вид у них был таинственный, так что уже издалека стало понятно, у них что-то случилось.
– Привезли управляющего? – спросил я, спешиваясь.
– А ты откуда знаешь? – разочаровано произнес рында, собиравшийся похвастаться сенсацией.
– По вашему виду, если бы ничего не случилось, вы бы до сих пор валялись в постели.
– Очень надо, – независимо повел плечом парнишка и добавил, – эти там ждут.
– Давно приехали?
– Под утро, они его на телеге привезли и нас к Аксиньей сразу из избы выгнали.
– Ладно, погуляйте еще немного и смотрите, чтобы к нам никто не входил.
Я передал Ване повод и пошел в избу. Там собрался весь давешний квартет. Киллеры сидели за столом, а завернутое в рогожу тело лежало у них под ногами.
– Долго тебя ждать приходится, – недовольно сказал «парламентер». – Принимай заказ, все выполнили, как обещали! Привезли живого и здорового. Давай расчет!
– Сначала посмотрю товар, а за деньгами дело не станет, – сказал я, – положите его на лавку и распакуйте.
Тело небрежно подняли с пола и бросили туда, куда я указал. Из-под рогожи послышалось мычание. Бандиты быстро сняли упаковочный материал и предъявили самого, что ни есть управляющего Ивана Никаноровича. Бедолага был так напуган, что лежал с зажмуренными глазами и не подавал признаков жизни.
– Он? – коротко спросил «парламентер».
– Он, – подтвердил я и протянул ему приготовленные деньги.
Такой быстрый расчет бандитам понравился, однако они не забыли по очереди проверить талеры на подлинность.
– Все в порядке? – спросил я.
– Если еще будет работа, ты только свистни, – ответил за всех здоровяк, – всегда поможем.
На этом наши деловые отношения оказались завершенными, бандиты один за другим вышли из избы, и я остался с управляющим. Тот продолжал лежать с зажмуренными глазами.
– Здравствуй, Иван Никанорович, – поздоровался я со старым знакомым, – милости просим к нам в гости. Да ты не бойся, открой глазки, разбойники уже ушли.
Говорил я ласково, и пленник опасливо приоткрыл один глаз. Меня он не узнал, только понял, что это какой-то другой человек, не причастный к похищению.
– Добрый человек, – умоляюще заговорил он, – развяжи меня Христа ради, сил нет терпеть.
– Как же тебя развязывать, когда ты не связан? – удивился я.
– Не связан? – повторил он, поднимая к лицу руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79