Лесник, дочь его и жена. Помню. Но постой, это ведь и нам тоже…
– Вы поглупели, полковник, – нагло заявил Лисовский. – Нам и так конец. Какая разница – днем раньше или позже. А Суцкий понимает, что если он сдаст нас, ему конец. Ведь тогда все начал он, и на его совести…
– Точно. Что-то я последнее время нервным стал. Да я и поехал туда, чтоб увязать. Хотел по-хорошему, черт возьми. А тут у вас тоже… – Седой махнул рукой. – А что вы думали? Почему сразу не убрали всех, кто что-то знает?
– Стоп! – усмехнулся Лисовский. – Нам-то все эти дела как шли, так и ехали. А оказывается, и ты замешан по самое некуда. Скажу больше: если б не твои связи с заграницей, плевали бы мы на тебя. Но без тебя мы надолго устроимся на нары. А желания такого нет. Сейчас, кажется, надо линять по-быстрому.
– Если б можно было, я бы это сделал сразу. Но мы потеряем большой куш. Сейчас надо отправить лес, а потом еще и еще. Представь, какие бабки мы наварим на наркоте Грозного. Надо продержаться здесь до осени. А потом уйдем. И кроме того, помнишь, я говорил про сотрудничество России с Интерполом? Так вот, у меня нет никакого желания попадать в международный розыск. Поэтому здесь надо подчистить все концы и уж потом уходить. И не через границу пехом, а улететь на самолете, как белые люди. И жить там, не опасаясь, что вернут в Россию в наручниках. Если все здесь зачистить и прибрать к себе дела Грозного, то мы короли, тогда и Россию покидать необязательно. Все-таки стар я для перемен.
– Что-то не пойму я тебя, Будин, – сказал Лисовский. – Крутишь ты какое-то колесо. Бабок у тебя полно, можешь куда угодно умотать. Насчет старости, так ты еще и молодому фору дашь. На меня наезжал, а теперь…
– А мне верить, кроме тебя, некому. Мы с тобой одной веревочкой связаны. А кому верить? Тем, кто работает в ментовке, а помогает нам? Я таким не верю, прошел через это. Хотя у меня другой случай, – вздохнул он. – А ты знаешь…
– Хорош, – Лисовский усмехнулся, – а то расплачусь. Только ты откровенно скажи: чего хочешь? Я подумаю, и если наши интересы совпадут, я буду с тобой…
– Я хочу создать империю и править. Не хочу до глубокой старости бояться милиции и…
– Чего ты хочешь сейчас? – перебил Лисовский.
– Во-первых, выпутаться из этой ситуации. Во-вторых, прибрать к рукам дело Грозных. Я уже близок к этому. У меня хороший союзник, которому не нужны капиталы Грозного. Он просто хочет уничтожить его. Но сначала я должен стереть все, что может напоминать о прошлом. Ты со мной?
– Сколько я буду иметь? И найдется ли мне место рядом с тобой, когда ты займешь место Грозного?
– Интересно, – вздохнул Геракл, – кому понадобился Топорик?
– Интереснее другое, – процедил Суслин. – Почему его отпустили? Значит, он все, что интересовало похитителей, выложил. Скорее всего это палачи, которые вешают. И теперь у них есть показания Топорика.
– Надо в темпе сваливать отсюда.
– Сначала надо заказать гробы. Грозный с нас живых шкуру спустит. Ведь мы не убрали Топорика. Но и нам, похоже, придется куркануться на время. Топорик наверняка назвал нас первыми. Хотя тогда бы нас хапнули до того, как его отпустили.
– Так, может, поэтому его снова хапнули?
– Его другие взяли, почерк не тот, на глазах прохожих взяли. Может, должен кому много, а может, месть. Кстати, базар идет, что Угол прикатил. А Венька еще тот пассажир, он обид не прощает. А телку его…
– Ты его знаешь?
– Встречались. Но сейчас надо думать, что нам делать. Если о нас эти народные мстители и спрашивали, то мы им, судя по всему, как шли, так и ехали. Нас бы уже давно могли вздернуть, но не стали. Во-первых, потому что народец, который видит в них заступников, может понять неправильно. Ведь не объявишь по телевидению, что мы посланцы московского мафиози. А во-вторых, мы мелочь, шестерки, и до нас пока нет дела. Конечно, если встретимся с ними на узкой дорожке, разойтись не сможем. Мы были у Лохматого, когда Топорика уволокли, а значит, за домом следили. В общем, мы пока на хрен им не упали. Ништяк бы так и было. Но вот то, что пытались пришить бывшую прокуроршу, уже хреново. Менты оскалятся. И говорят, какого-то бывшего мента подожгли. Адвоката Топорика в Красноярск под охраной доставляют. Суцкий, вот кто напоет арий про нас и нашего хозяина. И тогда нас могут повязать менты. В общем, надо делать ноги, но не в столицу, а куда-нибудь поближе к Украине. Оттуда мы можем к хохлам, если припечет, перейти, там граница не особенно охраняется, а если успокоится все, не увидим мы своих фотоморд на плакатах «Внимание: розыск», куда-нибудь в Россию отправимся. Мужики мы здоровые, умеем многое, устроимся где-нибудь.
– Это чего же мы с тобой умеем, кроме как кровь пускать? – усмехнулся Геракл.
– В частную охранную фирму или даже к какому-нибудь бизнесмену среднего класса запросто устроимся. А больше нам и не надо.
– Тоже верно. Значит, делаем ноги?
– К Лохматому пока. Узнаем, что и откуда. Потом попросим его помочь нам свинтить. Заодно этого Кирку тряхнем. Все-таки я хочу понять, что за дела у Грозного были с этим Татарином, который…
– Погоди, – остановил Суслина Геракл. – А Абдула, ну, Рафик Абдулин? Его же сколько раз Татарином называли, помнишь?
– Точно. И они как-то раз вспоминали о Сибири. Как я понял, там они свой первый капитал и сделали. Етишкин кот, так вот чего боится Грозный. Значит, хвост у него здорово замазан. И здесь, видно, есть кто-то из его старых подельников. Ведь пытались мента какого-то убрать и прокуроршу. Точно. Теперь понятно, откуда у Грозного уверенность, что тут все будет ништяк. Менты свои откуда-то появились. Топорик просто баклан, не мог он своих ментов заиметь. Во, блин, дела! Короче, катим к Лохматому и перетираем с этим Киркой. Он все нам выложит, и пахан Лохматого не помешает.
Атамановка
– Все понял, – довольно улыбаясь, говорил по телефону Будо. – Кстати, партию завезут завтра. Приличные бабки ухватим. И товар отменный. Я уже подумал, может, чуток разбавить зелье?
– Даже не думай об этом, – ответил Будин. – Если узнаю, головы тебе не сносить.
– Но деньги-то мы иметь будем?
– Об этом потом.
– Вот так-то, – недовольно произнес Будо. – Похоже, скоро мы одни заразой этой торговать будем. Эх, где же наше прошлое! Ветер в лицо, костры…
– А то тебе сейчас плохо живется, – усмехнулся Кичо.
– Сейчас тюрьмы боюсь. Конечно, она всегда рядом была. Крали лошадей и вообще воровали. Но на жизнь себе обеспечивали. А сейчас… – Будо махнул рукой. – На чужом горе деньги делаем.
– Хватит, – рявкнул вошедший Ниро, – слезы лить! Я тебе сколько раз говорил: не нравится – уходи. И таборы рядом проходили, и…
– А, – отмахнулся Будо, – какие сейчас таборы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Вы поглупели, полковник, – нагло заявил Лисовский. – Нам и так конец. Какая разница – днем раньше или позже. А Суцкий понимает, что если он сдаст нас, ему конец. Ведь тогда все начал он, и на его совести…
– Точно. Что-то я последнее время нервным стал. Да я и поехал туда, чтоб увязать. Хотел по-хорошему, черт возьми. А тут у вас тоже… – Седой махнул рукой. – А что вы думали? Почему сразу не убрали всех, кто что-то знает?
– Стоп! – усмехнулся Лисовский. – Нам-то все эти дела как шли, так и ехали. А оказывается, и ты замешан по самое некуда. Скажу больше: если б не твои связи с заграницей, плевали бы мы на тебя. Но без тебя мы надолго устроимся на нары. А желания такого нет. Сейчас, кажется, надо линять по-быстрому.
– Если б можно было, я бы это сделал сразу. Но мы потеряем большой куш. Сейчас надо отправить лес, а потом еще и еще. Представь, какие бабки мы наварим на наркоте Грозного. Надо продержаться здесь до осени. А потом уйдем. И кроме того, помнишь, я говорил про сотрудничество России с Интерполом? Так вот, у меня нет никакого желания попадать в международный розыск. Поэтому здесь надо подчистить все концы и уж потом уходить. И не через границу пехом, а улететь на самолете, как белые люди. И жить там, не опасаясь, что вернут в Россию в наручниках. Если все здесь зачистить и прибрать к себе дела Грозного, то мы короли, тогда и Россию покидать необязательно. Все-таки стар я для перемен.
– Что-то не пойму я тебя, Будин, – сказал Лисовский. – Крутишь ты какое-то колесо. Бабок у тебя полно, можешь куда угодно умотать. Насчет старости, так ты еще и молодому фору дашь. На меня наезжал, а теперь…
– А мне верить, кроме тебя, некому. Мы с тобой одной веревочкой связаны. А кому верить? Тем, кто работает в ментовке, а помогает нам? Я таким не верю, прошел через это. Хотя у меня другой случай, – вздохнул он. – А ты знаешь…
– Хорош, – Лисовский усмехнулся, – а то расплачусь. Только ты откровенно скажи: чего хочешь? Я подумаю, и если наши интересы совпадут, я буду с тобой…
– Я хочу создать империю и править. Не хочу до глубокой старости бояться милиции и…
– Чего ты хочешь сейчас? – перебил Лисовский.
– Во-первых, выпутаться из этой ситуации. Во-вторых, прибрать к рукам дело Грозных. Я уже близок к этому. У меня хороший союзник, которому не нужны капиталы Грозного. Он просто хочет уничтожить его. Но сначала я должен стереть все, что может напоминать о прошлом. Ты со мной?
– Сколько я буду иметь? И найдется ли мне место рядом с тобой, когда ты займешь место Грозного?
– Интересно, – вздохнул Геракл, – кому понадобился Топорик?
– Интереснее другое, – процедил Суслин. – Почему его отпустили? Значит, он все, что интересовало похитителей, выложил. Скорее всего это палачи, которые вешают. И теперь у них есть показания Топорика.
– Надо в темпе сваливать отсюда.
– Сначала надо заказать гробы. Грозный с нас живых шкуру спустит. Ведь мы не убрали Топорика. Но и нам, похоже, придется куркануться на время. Топорик наверняка назвал нас первыми. Хотя тогда бы нас хапнули до того, как его отпустили.
– Так, может, поэтому его снова хапнули?
– Его другие взяли, почерк не тот, на глазах прохожих взяли. Может, должен кому много, а может, месть. Кстати, базар идет, что Угол прикатил. А Венька еще тот пассажир, он обид не прощает. А телку его…
– Ты его знаешь?
– Встречались. Но сейчас надо думать, что нам делать. Если о нас эти народные мстители и спрашивали, то мы им, судя по всему, как шли, так и ехали. Нас бы уже давно могли вздернуть, но не стали. Во-первых, потому что народец, который видит в них заступников, может понять неправильно. Ведь не объявишь по телевидению, что мы посланцы московского мафиози. А во-вторых, мы мелочь, шестерки, и до нас пока нет дела. Конечно, если встретимся с ними на узкой дорожке, разойтись не сможем. Мы были у Лохматого, когда Топорика уволокли, а значит, за домом следили. В общем, мы пока на хрен им не упали. Ништяк бы так и было. Но вот то, что пытались пришить бывшую прокуроршу, уже хреново. Менты оскалятся. И говорят, какого-то бывшего мента подожгли. Адвоката Топорика в Красноярск под охраной доставляют. Суцкий, вот кто напоет арий про нас и нашего хозяина. И тогда нас могут повязать менты. В общем, надо делать ноги, но не в столицу, а куда-нибудь поближе к Украине. Оттуда мы можем к хохлам, если припечет, перейти, там граница не особенно охраняется, а если успокоится все, не увидим мы своих фотоморд на плакатах «Внимание: розыск», куда-нибудь в Россию отправимся. Мужики мы здоровые, умеем многое, устроимся где-нибудь.
– Это чего же мы с тобой умеем, кроме как кровь пускать? – усмехнулся Геракл.
– В частную охранную фирму или даже к какому-нибудь бизнесмену среднего класса запросто устроимся. А больше нам и не надо.
– Тоже верно. Значит, делаем ноги?
– К Лохматому пока. Узнаем, что и откуда. Потом попросим его помочь нам свинтить. Заодно этого Кирку тряхнем. Все-таки я хочу понять, что за дела у Грозного были с этим Татарином, который…
– Погоди, – остановил Суслина Геракл. – А Абдула, ну, Рафик Абдулин? Его же сколько раз Татарином называли, помнишь?
– Точно. И они как-то раз вспоминали о Сибири. Как я понял, там они свой первый капитал и сделали. Етишкин кот, так вот чего боится Грозный. Значит, хвост у него здорово замазан. И здесь, видно, есть кто-то из его старых подельников. Ведь пытались мента какого-то убрать и прокуроршу. Точно. Теперь понятно, откуда у Грозного уверенность, что тут все будет ништяк. Менты свои откуда-то появились. Топорик просто баклан, не мог он своих ментов заиметь. Во, блин, дела! Короче, катим к Лохматому и перетираем с этим Киркой. Он все нам выложит, и пахан Лохматого не помешает.
Атамановка
– Все понял, – довольно улыбаясь, говорил по телефону Будо. – Кстати, партию завезут завтра. Приличные бабки ухватим. И товар отменный. Я уже подумал, может, чуток разбавить зелье?
– Даже не думай об этом, – ответил Будин. – Если узнаю, головы тебе не сносить.
– Но деньги-то мы иметь будем?
– Об этом потом.
– Вот так-то, – недовольно произнес Будо. – Похоже, скоро мы одни заразой этой торговать будем. Эх, где же наше прошлое! Ветер в лицо, костры…
– А то тебе сейчас плохо живется, – усмехнулся Кичо.
– Сейчас тюрьмы боюсь. Конечно, она всегда рядом была. Крали лошадей и вообще воровали. Но на жизнь себе обеспечивали. А сейчас… – Будо махнул рукой. – На чужом горе деньги делаем.
– Хватит, – рявкнул вошедший Ниро, – слезы лить! Я тебе сколько раз говорил: не нравится – уходи. И таборы рядом проходили, и…
– А, – отмахнулся Будо, – какие сейчас таборы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96