Наркота и стволы в вашем распоряжении. Но времени у вас самое большое часа три. Бабки между собой пусть поделят. Тебе здесь, – он хлопнул по ящику для перчаток, – твои у тебя в куртке, – посмотрел он на водителя. – Устал я от всего этого. Сын из-за меня мразью стал. Ведь ежели на родного отца руку поднял, значит, конченая мразь. Устал я бояться. Прощайте и помните: времени у вас очень мало.
Он вышел из машины и, сутулясь, пошел к большому зданию.
– Вот это хрен в ванне! – хохотнул Морфий. Пересел на переднее сиденье и открыл ящик для перчаток. Вытащил толстый пакет, вскрыл ножом. Увидел евро. – Богат, как Крез, – засмеялся он. – Гони назад, надо парням сказать и сваливать наскоряк. Это очень серьезная организация. Значит, Грозный не только по уголовным статьям пойдет. Гони!
– Во блин, – растерянно произнес водитель, – доверенность на джип. Выходит…
– Трогай, мать твою! – крикнул Морфий.
– Что вам угодно? – Крепкий молодой мужчина остановил Грознова у входа в здание.
– Начальника вашего надо, – глухо отозвался Грознов. – Хочу явку с повинной сделать.
– Прошу. – Мужчина распахнул дверь.
– И что тут думать? – усмехнулся Пушкин. – Вперед и с песней. Где Командор?
– Заперся в кабинете, – ответил Ариец. – Как ему сказать?…
– А может, самим? – азартно предложил Южанин. – И сделаем ему подарок.
– Мы сможем только убить нескольких человек, – возразил Пушкин. – Муллу, вполне возможно, я сделаю, а ее не спасем. Надо что-то другое придумать.
– Но ты только что сам говорил, – напомнил Южанин, – что…
– Так правильно, – перебил его Пушкин. – Вперед и с песней. То есть я согласен, но вот как…
– Вот что, совет полководцев, – из кабинета вышел Командор, – не суйтесь вы в это. Я сам прекрасно понимаю, что шансов ноль. Но она моя дочь, и последние годы я жил только потому, что она у меня есть. Я должен пойти, и я пойду. А вам…
– Слушай, Аркадий Валентинович, – с усмешкой сказал Ариец, – вот что я тебе скажу. Я пойду в любом случае. Ты меня спас, и я живу и здравствую только потому, что ты единственный, кто нашел нас и сделал снова людьми. На меня и на него, – он кивнул на Южанина, – всем было плевать. Пока служили, жили, а как попали в плен, на нас все наплевали. Ты нас и оттуда вытащил и потом не дал спиться. Так что жили вместе, и если подохнуть придется, то тоже вместе. Ты Южанину можешь говорить – ты молод, чтоб подыхать, а мне уже под пятьдесят, силы на исходе, да и кому я нужен? И один ничего не смогу. Так что если не хочешь, чтоб я туда сунулся, пристрели. А даже раненный, я все равно тебя одного не пущу. В конце концов, в ментовку позвоню. Мулла и тебя, и Стеллу наверняка убьет. Так хоть мы там кое-кого к их Аллаху отправим. Так что делай что хочешь, я иду.
– Я тоже, – сказал Поэт. – Правда, вероятность того, что я сумею добраться до Муллы, почти равна нулю, но что поделать. Я иду.
– А меня ты чего это, за пацана держишь? – обиделся Южанин. – Я все-таки три войны прошел и тоже кое-что умею.
– Ну что ж, – помолчав, кивнул Командор, – это ваш выбор. Тогда сделаем так…
– Вот это сюрприз, – удивленно пробормотал генерал-майор ФСБ. Он снял очки и посмотрел на сидевшего перед ним Грознова. – Это серьезно?
– Слышь, начальник, – вздохнул Грознов, – я что, похож на придурка из психушки? Если копнешь удачно, то много дряни повяжешь. Я жил и грешил ради сына. Мечтал внуков понянчить и всячески пытался отгородить сына Ваньку от той жизни, которой жил сам. Я ж и бабки себе сделал, ты читал как. И убил его из-за этого. И похоронить не могу. Ты вот что сделай для меня, если, конечно, можешь, на похороны допусти. Где тело Ванькино, я указал. И единственное, чего хочу, – увидеть, как в гроб его положат и в землю опустят.
– А это, значит, все, – сказал генерал, – вы отдаете…
– В детские дома, – кивнул Грознов. – Это все по закону нажито. Поверь, генерал, не стану я сирот кровью мазать. А остальное, что остается… ваше дело, как с этим решать.
– Названы все? – спросил генерал.
– Этих вполне хватит. Копнете поглубже, спасибо мысленно скажете. А там, может, и про остальных узнаете. Но верх этой кучи дерьма тут весь указан. И я участие принимал. А сейчас понял, что нет оправдания этому. Ведь не юнцы малолетние были, а зрелые мужики и головы на плечах имели, а вот…
– Скажите, Степан Андреевич, – с молчаливого согласия генерала спросила женщина средних лет, – как вы думаете, кто мог сейчас вешать в Красноярске?
– Так я написал, что послал туда людей разобраться. Сгинули они. Правда, жена и маленький сын одного под машину попали, может, думает он, что это я их под колеса приказал столкнуть. Нет в этом моей вины. А кто вешает… – Подняв голову, Грознов посмотрел на женщину. – А вы, извините, кто будете-то?
– Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Российской Федерации, – представилась она. – Людмила Ивановна Майкова. Значит, по этому делу вы ничего сказать не можете?
– Кто-то, видать, живой остался, – глухо проговорил Грознов. – Или, может, кто-то из родственников убитых напомнил таким способом. Так я думаю.
– А почему ты на вечер Командора пригласил? – спросил Ираклий.
– Днем здесь народу много, – ответил Мулла. – И малейший шум услышали бы. Также не исключено, что знакомые могли бы увидеть его входящим сюда. А мне не нужны неприятности. Мне от тебя и твоих орлов их хватает. Вы живы только потому, что у меня есть конкретная возможность остаться чистым в довольно грязном деле. Вас должны были убить на даче под Зеленоградом, но я передумал. Ты так замазан в моих делах, что станешь поступать так, как нужно мне. И вот что ты должен сделать – поедешь в Питер. Адрес я тебе дам. Надо убрать одного типа и еще бабу. Возможно, я ошибаюсь, но не ошибается только тот, кто ничего не делает. Отправляйся сегодня же. Своих орлов возьми с собой. Работа будет оплачена по тройному тарифу. И заметь, без уплаты налогов. – Мулла засмеялся.
«У него настроение хорошее, – подумал грузин. – Что-то срослось, значит. И про Поэта молчит, и про Командора. А меня, выходит, хотел на небеса отправить. Оплати работу, а там посмотрим, как и что».
– Ты что-то не понял? – с усмешкой спросил Мулла.
– Все ясно. – Ираклий направился к двери. Навстречу ему вошел невысокий усатый грузин.
– Гиви нашли, – сказал он.
– Давай его сюда, – приподнявшись, процедил Мулла. Двое крепких молодых людей ввели в кабинет коротко стриженного парня. – Почему ты не выполнил приказ? – зло спросил Мулла. – И убил своего напарника?
– Там был ребенок, – сплюнув кровь, прохрипел парень, – а мы с детьми не воюем. Если твоему Аллаху угодна смерть детей, я не нанимался воевать со слабыми, я просто хотел отомстить за брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Он вышел из машины и, сутулясь, пошел к большому зданию.
– Вот это хрен в ванне! – хохотнул Морфий. Пересел на переднее сиденье и открыл ящик для перчаток. Вытащил толстый пакет, вскрыл ножом. Увидел евро. – Богат, как Крез, – засмеялся он. – Гони назад, надо парням сказать и сваливать наскоряк. Это очень серьезная организация. Значит, Грозный не только по уголовным статьям пойдет. Гони!
– Во блин, – растерянно произнес водитель, – доверенность на джип. Выходит…
– Трогай, мать твою! – крикнул Морфий.
– Что вам угодно? – Крепкий молодой мужчина остановил Грознова у входа в здание.
– Начальника вашего надо, – глухо отозвался Грознов. – Хочу явку с повинной сделать.
– Прошу. – Мужчина распахнул дверь.
– И что тут думать? – усмехнулся Пушкин. – Вперед и с песней. Где Командор?
– Заперся в кабинете, – ответил Ариец. – Как ему сказать?…
– А может, самим? – азартно предложил Южанин. – И сделаем ему подарок.
– Мы сможем только убить нескольких человек, – возразил Пушкин. – Муллу, вполне возможно, я сделаю, а ее не спасем. Надо что-то другое придумать.
– Но ты только что сам говорил, – напомнил Южанин, – что…
– Так правильно, – перебил его Пушкин. – Вперед и с песней. То есть я согласен, но вот как…
– Вот что, совет полководцев, – из кабинета вышел Командор, – не суйтесь вы в это. Я сам прекрасно понимаю, что шансов ноль. Но она моя дочь, и последние годы я жил только потому, что она у меня есть. Я должен пойти, и я пойду. А вам…
– Слушай, Аркадий Валентинович, – с усмешкой сказал Ариец, – вот что я тебе скажу. Я пойду в любом случае. Ты меня спас, и я живу и здравствую только потому, что ты единственный, кто нашел нас и сделал снова людьми. На меня и на него, – он кивнул на Южанина, – всем было плевать. Пока служили, жили, а как попали в плен, на нас все наплевали. Ты нас и оттуда вытащил и потом не дал спиться. Так что жили вместе, и если подохнуть придется, то тоже вместе. Ты Южанину можешь говорить – ты молод, чтоб подыхать, а мне уже под пятьдесят, силы на исходе, да и кому я нужен? И один ничего не смогу. Так что если не хочешь, чтоб я туда сунулся, пристрели. А даже раненный, я все равно тебя одного не пущу. В конце концов, в ментовку позвоню. Мулла и тебя, и Стеллу наверняка убьет. Так хоть мы там кое-кого к их Аллаху отправим. Так что делай что хочешь, я иду.
– Я тоже, – сказал Поэт. – Правда, вероятность того, что я сумею добраться до Муллы, почти равна нулю, но что поделать. Я иду.
– А меня ты чего это, за пацана держишь? – обиделся Южанин. – Я все-таки три войны прошел и тоже кое-что умею.
– Ну что ж, – помолчав, кивнул Командор, – это ваш выбор. Тогда сделаем так…
– Вот это сюрприз, – удивленно пробормотал генерал-майор ФСБ. Он снял очки и посмотрел на сидевшего перед ним Грознова. – Это серьезно?
– Слышь, начальник, – вздохнул Грознов, – я что, похож на придурка из психушки? Если копнешь удачно, то много дряни повяжешь. Я жил и грешил ради сына. Мечтал внуков понянчить и всячески пытался отгородить сына Ваньку от той жизни, которой жил сам. Я ж и бабки себе сделал, ты читал как. И убил его из-за этого. И похоронить не могу. Ты вот что сделай для меня, если, конечно, можешь, на похороны допусти. Где тело Ванькино, я указал. И единственное, чего хочу, – увидеть, как в гроб его положат и в землю опустят.
– А это, значит, все, – сказал генерал, – вы отдаете…
– В детские дома, – кивнул Грознов. – Это все по закону нажито. Поверь, генерал, не стану я сирот кровью мазать. А остальное, что остается… ваше дело, как с этим решать.
– Названы все? – спросил генерал.
– Этих вполне хватит. Копнете поглубже, спасибо мысленно скажете. А там, может, и про остальных узнаете. Но верх этой кучи дерьма тут весь указан. И я участие принимал. А сейчас понял, что нет оправдания этому. Ведь не юнцы малолетние были, а зрелые мужики и головы на плечах имели, а вот…
– Скажите, Степан Андреевич, – с молчаливого согласия генерала спросила женщина средних лет, – как вы думаете, кто мог сейчас вешать в Красноярске?
– Так я написал, что послал туда людей разобраться. Сгинули они. Правда, жена и маленький сын одного под машину попали, может, думает он, что это я их под колеса приказал столкнуть. Нет в этом моей вины. А кто вешает… – Подняв голову, Грознов посмотрел на женщину. – А вы, извините, кто будете-то?
– Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Российской Федерации, – представилась она. – Людмила Ивановна Майкова. Значит, по этому делу вы ничего сказать не можете?
– Кто-то, видать, живой остался, – глухо проговорил Грознов. – Или, может, кто-то из родственников убитых напомнил таким способом. Так я думаю.
– А почему ты на вечер Командора пригласил? – спросил Ираклий.
– Днем здесь народу много, – ответил Мулла. – И малейший шум услышали бы. Также не исключено, что знакомые могли бы увидеть его входящим сюда. А мне не нужны неприятности. Мне от тебя и твоих орлов их хватает. Вы живы только потому, что у меня есть конкретная возможность остаться чистым в довольно грязном деле. Вас должны были убить на даче под Зеленоградом, но я передумал. Ты так замазан в моих делах, что станешь поступать так, как нужно мне. И вот что ты должен сделать – поедешь в Питер. Адрес я тебе дам. Надо убрать одного типа и еще бабу. Возможно, я ошибаюсь, но не ошибается только тот, кто ничего не делает. Отправляйся сегодня же. Своих орлов возьми с собой. Работа будет оплачена по тройному тарифу. И заметь, без уплаты налогов. – Мулла засмеялся.
«У него настроение хорошее, – подумал грузин. – Что-то срослось, значит. И про Поэта молчит, и про Командора. А меня, выходит, хотел на небеса отправить. Оплати работу, а там посмотрим, как и что».
– Ты что-то не понял? – с усмешкой спросил Мулла.
– Все ясно. – Ираклий направился к двери. Навстречу ему вошел невысокий усатый грузин.
– Гиви нашли, – сказал он.
– Давай его сюда, – приподнявшись, процедил Мулла. Двое крепких молодых людей ввели в кабинет коротко стриженного парня. – Почему ты не выполнил приказ? – зло спросил Мулла. – И убил своего напарника?
– Там был ребенок, – сплюнув кровь, прохрипел парень, – а мы с детьми не воюем. Если твоему Аллаху угодна смерть детей, я не нанимался воевать со слабыми, я просто хотел отомстить за брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96