— Но зачем? Вы что, были где-нибудь не в том месте, где надо?
— А я не помню, где была. Даже не знаю, когда это было.
— Сегодня суббота, двадцать восьмое, — напомнил Карелла. — Значит, это было одиннадцать дней назад.
— Во вторник. Ночью, — уточнил Браун.
— Семнадцатого, — сказал Карелла.
— Тогда я была в Вермонте.
— А я думал, что вы туда поехали после похорон отца.
— Я вернулась туда. Вер-ну-лась. Была там с начала июля.
— Ваша мать знает об этом?
— Я не даю ей отчета в своих действиях.
— А где вы бываете в Вермонте? — спросил Браун.
— Есть у меня там маленькое бунгало, подаренное папой. Думаю, он хотел меня немножко умаслить.
— Где находится это бунгало?
— Я же сказала: в Вермонте.
— Но где именно?
— Грин-Ривер. Домишко в густом лесу. Мне кажется, папа получил его от одного из клиентов в качестве гонорара. Это было еще до его женитьбы на маме. Домишко дышал на ладан, буквально разваливался, вот папа и спросил, хочу я его иметь или нет. Конечно, хочу, сказала я. Дареному коню в зубы не смотрят. Ведь так?
А Карелла думал, что уж она-то своему папаше и стакана воды бы не дала, но от дома не отказалась.
— Кстати, я часто там бываю, — сказала она, — спасаюсь от нашествия крысиной расы.
— И ваша мать об этом не знает?! — спросил Браун. — Что вы часто спасаетесь там от нашествия крысиной расы?
— Уверена, что мать об этом знает.
— Но она не знала, что вы поехали именно туда первого июля.
— В на-ча-ле июля. Пятого числа, точно. А я не помню, сказала ей или нет.
— Но вы были там, когда была убита Сьюзен Брауэр. Правильно?
— Если ее убили семнадцатого, значит, я была там. Да.
— С кем-нибудь?
— Нет. Езжу туда одна.
— Каким транспортом?
— Машиной.
— Своей? Или берете напрокат?
— У меня своя.
— Итак, вы ездите в Вермонт на своей машине.
— Да.
— Одна-одинешенька?
— Да.
— А сколько времени уходит на дорогу?
— Три, три с половиной часа, в зависимости от движения на трассе.
— И столько же времени обратно?
— Да.
— Когда вы туда вернулись?
— Не поняла.
— Вы сказали, что поехали пятого...
— О да. И вернулась, как только мне сестра позвонила.
— Когда?
— На следующий день после убийства отца. Она звонила, чтобы известить меня об этом.
— Что он убит?
— Да.
— Выходит, сестра знала, что вы в Вермонте.
— Да.
— У них обеих, у матери и сестры, есть ваш номер телефона?
— Да, у обеих.
— Итак, на следующий день после убийства...
— Да.
— Позвонила сестра.
— Да.
— Стало быть, в субботу, двадцать первого.
— Кажется, так.
— В какое примерно время?
— Рано утром.
— И вы сказали, что вернетесь в город сразу после звонка?
— Ну, я сначала матери позвонила. После разговора с сестрой.
Это совпадало с показаниями Глории Сэндерс.
— О чем вы говорили с матерью?
— Должна я или не должна приехать на похороны.
Снова — совпадение.
— И что вы решили?
— Что поеду.
— В котором примерно часу вы выехали из Вермонта?
— Позавтракала, оделась, собрала кое-какие вещички... Скорее всего, это было в одиннадцать утра, когда я выехала.
— Направились прямо в город?
— Да.
— И это заняло три, три с половиной часа, так? — спросил Браун.
— Около того, да.
Оба думали, что Вермонт — не Бог весть какой край света. За три часа можно добраться. Можно убить кого-нибудь здесь, в городе, ночью и улизнуть обратно в Вермонт аккурат к утру, к телефонному звонку. Свидетели могли бы видеть подозреваемого шатающимся по Вермонту, в булочной, баре, книжном магазине, и никто не смог бы сказать, были вы в своем домике в лесу ночью или совершили челночную поездку для убийства.
— Вы знали, что, согласно завещанию отца, вы наследуете двадцать пять процентов его имущества? — спросил Карелла.
— Да, я это знала.
— Каким же образом?
— Мам нам постоянно это говорила.
— Что значит постоянно?
— Ну, то и дело. Конечно, когда они обговаривали с отцом всяческие условия, мы были уже не дети, знаете... Это было всего два года назад. Мам твердила, что не даст ему развода, если он не включит нас в завещание. Меня и Лоис. Половина его состояния — нам пополам. Мы это знали всегда, мам постоянно об этом говорила с удовольствием и гордостью. Она понимала, какое большое дело для нас делала. И сделала.
— Где вы были в пятницу ночью, мисс Шумахер? — спросил Браун.
— Вермонт. Говорила же.
Снова хипповая улыбочка. Вся в мамашу, это уж точно. И давайте без всяких штучек-дрючек, пожалуйста. Факты. Только факты... Да, мэм...
— А здесь, в городе, не были?
— Нет. Была в Вермонте.
— С кем-нибудь?
— Тоже уже говорила: одна. Всегда езжу туда одна.
— Я не спрашиваю, ездили ли вы туда с кем-нибудь, — дружелюбно отозвался Браун. — Я интересовался, был ли кто-нибудь с вами в ту ночь, когда убили Маргарет Шумахер.
— Нет. Была дома одна. Читала.
— Что читали? — быстро спросил Карелла.
— Не помню. Я много читаю всего.
— Но какие именно книги?
— В основном научную фантастику.
— А вот всякие загадочные убийства...
— Нет. Ненавижу этот жанр.
— Вы сказали, что узнали об убийстве Маргарет из газет...
— Да.
— В вермонтских местных газетах?
— Нет, я покупаю наши...
— Наши газеты?
— Да, поступающие отсюда, из этого города. Мы их там получаем, представьте себе.
— И вот тогда-то вы и увидели первополосный заголовок?
— В этой газете это было не на первой полосе, а на четвертой, в общеамериканской хронике.
— Заметка об убийстве жены Шумахера.
— Да, да, да, об убийстве его жены.
Она вновь произнесла слово «жена» так глумливо, что это граничило с грязным ругательством.
— И вы говорите, что возликовали...
— Ну, возможно, это слишком громко сказано.
— А сейчас как бы вы сказали?
— Заметка меня просто-таки осчастливила.
— Хм, новость о зверском убийстве женщины...
— Да.
— ...вас осчастливила.
— Да.
— Ей хладнокровно пробили голову и грудь...
— Угу.
— И, читая об этом, вы чувствовали себя счастливой.
— Да, — сказала Бетси. — Я рада, что ее кто-то пришил.
Сыщики уставились на нее.
— Это была подлая сука, сломавшая нам жизнь. Обычно я молилась, чтобы она выпала из окна или чтобы ее автобус переехал. Но — ничего... Ладно, теперь-то уже ее кто-то достал. Хорошенько уделал. И — да, я счастлива. А вообще-то ликую, это самое подходящее слово. Переполнена ликованием оттого, что она сдохла. Правда, я бы хотела, чтобы ее прострелили дюжину раз, а не четыре.
По ее лицу гуляла довольная улыбка.
Такую улыбку не переспоришь.
Зато узнавать теперь обязательно надо следующее: действительно ли в газетах было написано, что в Маргарет стреляли четыре раза.
* * *
Наступала ночь.
Они беседовали в гостиной дома, который до недавнего времени Анджела разделяла с Томми. Трехлетка Тесс — в кроватке, в боковой комнате. Анджела сказала брату, что жить не может без сигареты, но доктор запретил ей курить во время беременности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79