Красная краска смешалась с красной кровью. А в это время, пробуравив ночную тьму огнями своих фар, по эстакаде пронеслась еще одна машина и скрылась вдали, там, где недавно сверкали молнии.
* * *
В середине ночи дождь перешел в снег. Вот так в том году начиналась весна. В девять часов утра снег все еще валил.
— Подумаешь невидаль, — произнес Паркер. — Я помню, как однажды даже на Пасху шел снег.
— Снег 23-го марта — невероятно, — отозвался Клинг.
— Но уж если на Пасху такое могло случиться, — талдычил Паркер.
— А я помню, как в каком-то году евреи и христиане праздновали Пасху в один и тот же день, — вмешался в разговор Мейер.
— Всякое бывает, — сказал Карелла.
— Это потому, что еврейская Пасха произошла от христианской, — бездумно сболтнул Паркер.
Мейер не счел нужным отвечать на такую чушь.
А мрачное серое мартовское небо засыпало город снегом.
За зарешеченными окнами, отгораживавшими комнату детективов от бурного житейского моря, начинался унылый, но сулящий всякие неожиданности день.
Энди Паркер просматривал составленный ночной сменой протокол о смерти пачкуна. В документе было сказано, что патрульные полицейские обнаружили ранним утром труп мальчишки. Убитого звали Альфред о Херрера, уличная кличка Паук. Вероятно, он и пытался написать на стене ПАУК, когда кто-то выпустил ему две пули в лицо и, одну в грудь, а потом разукрасил его красной краской. Так ему, чертовому писаке, и надо, подумал Паркер, но вслух ничего не сказал.
И почему это город должен тратить время и деньги на розыск того, кто это сделал? Было бы из-за кого поднимать весь этот сыр-бор.
— Будем уведомлять близких родственников об этом, или как? — вопросил он, ни к кому персонально не обращаясь.
— Если нас не опередили, — ответил Карелла.
— Вот это-то я и хочу знать, — вздохнул Паркер. — Уиллис отпечатал протокол. Может быть, он уже звонил кому-нибудь, а?
— Там что-нибудь об этом сказано?
— Ничего не сказано.
— Какой-нибудь близкий родственник указан?
— Нет.
— А как же они тогда идентифицировали труп?
— По водительским правам.
— Ну так в водительских правах должен быть указан адрес.
— Нет у меня его водительских прав, — вспылил Паркер. — Есть только протокол Уиллиса, а в нем сказано, что труп идентифицирован по водительским правам.
— Позвони-ка ты лучше в Отдел учета имущества, — посоветовал Клинг. — Узнай, не попали ли к ним его права.
— А почему бы мне не позвонить самому Уиллису и не спросить у него, уведомлял он родственников или нет, а?
— Он, наверное, спит без задних ног, — тактично предположил Мейер.
— Тем хуже для него, — разозлился Паркер. — Бросил мне это дерьмо на стол, чтобы я его разрабатывал до конца, а вот приложить к нему записку, из которой мне было бы ясно, уведомил он близких родственников или нет, не удосужился. У кого-нибудь есть номер его телефона?
— Какая муха тебя укусила? — спросил Клинг, но полистал свою записную книжку и сообщил Паркеру номер телефона Уиллиса.
Паркер бросился к аппарату и начал крутить диск. Только после четвертой попытки ему удалось поднять с постели Уиллиса. И не подумав извиниться, он сразу перешел к делу.
Уиллис рассказал ему, как моторизованный полицейский патруль нашел труп утром в начале седьмого и отвез его в морг.
Смена кончалась, и поэтому родственников не уведомили. Паркер спросил Уиллиса, знает ли он, куда девались мальчишкины водительские права. Тут Уиллис окончательно проснулся.
— А зачем тебе понадобились его права? — с раздражением спросил он.
— Мне нужен его адрес.
— Его адрес записан в протоколе, — растолковал коллеге Уиллис. — Я перепечатал его из водительских прав.
— Неужели, — только и смог произнести Паркер.
— Как раз под его именем. Ты что не посмотрел в графу «адрес»?
— Только сейчас увидел, — пробормотал Паркер.
— Нужно было внимательно прочитать первую страницу протокола, а не будить только что уснувшего человека! — рявкнул Уиллис.
— Да, я должен был сделать это, — проговорил Паркер и, услышав резкий, словно разгневанный, щелчок на другом конце провода, уставился на аппарат. Потом пожал плечами и повернулся к Карелле. — Адрес, оказывается, был записан в протоколе. Не поищешь ли ты номер его телефона в справочнике?
— А ты что сам не знаешь, как это делается? — поинтересовался Карелла.
— Мне тяжело звонить матери мальчишки, сообщать ей, что его больше нет в живых.
— Ничего, учись, — отрезал Карелла.
— Что за проклятый жребий мне достался, — пробормотал Паркер. Выдвинув ящик своего стола, он достал оттуда потрепанный телефонный справочник. — В нашем городе, возможно, живет тысяч десять человек, зовущихся Херрера, — сказал он телефонному справочнику и сокрушенно покачал головой.
Все, что говорил Паркер, или балансировало на тончайшей грани откровенной дерзости или же было откровенной дерзостью. Это зависело от того, кому из присутствующих он высказывал свои мысли. Вот Мейер, например, мог бы обидеться, если бы его назвали жуликоватым еврейским отродьем. И поэтому Паркер заявил во всеуслышание, что еврейская Пасха произошла от христианской, и удовольствовался этим. Зато Стив Карелла, носивший фамилию с гласной на конце, хотя и не был испанцем, взбеленился бы, если кто-нибудь только намекнул бы, что город кишит латиноамерикашками. И Паркер, получив от него недвусмысленный отказ, пожаловался на свою судьбу телефонному справочнику — и все.
Оказалось, что Паркер ошибся в своих расчетах.
В справочнике значилось не десять тысяч Херрер, а всего лишь сто сорок шесть. Но только в этом районе города. Труп писаки нашли на территории их района, но из этого вовсе не следовало, что он и жил здесь, а не в одном из других четырех районов огромного беспокойного города. И Паркеру не оставалось теперь ничего другого, как обзвонить всех этих сто сорок шесть Херрер и потратить на это поганое дело весь рабочий день. И ради чего? Только для того, чтобы сообщить какой-то бабе, которая и по-английски-то вряд ли говорит, что сдох ее паршивый сын и что так ему и надо?
Как иногда он жалел, что был таким добросовестным.
Удача улыбнулась ему на сорок четвертом номере, и он поздравил себя с успехом. Время приближалось к полудню, пора было идти обедать.
Женщину звали Каталина Херрера. Паркер спросил, есть ли у нее сын по имени Альфредо Херрера.
— Да, есть, — ответила она. — А кто это звонит?
Так и есть, сильный испанский акцент.
— Детектив Эндрю Паркер из 87-го участка, — представился он. — Вашему сыну 18 лет?
— Да, восемнадцать. Что-нибудь...
— Он родился четырнадцатого сентября?
— Да. А что?..
— Он погиб, — сказал Паркер.
Потом разъяснил ей, где находится труп, и спросил, могла бы она с ним встретиться, чтобы произвести опознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
* * *
В середине ночи дождь перешел в снег. Вот так в том году начиналась весна. В девять часов утра снег все еще валил.
— Подумаешь невидаль, — произнес Паркер. — Я помню, как однажды даже на Пасху шел снег.
— Снег 23-го марта — невероятно, — отозвался Клинг.
— Но уж если на Пасху такое могло случиться, — талдычил Паркер.
— А я помню, как в каком-то году евреи и христиане праздновали Пасху в один и тот же день, — вмешался в разговор Мейер.
— Всякое бывает, — сказал Карелла.
— Это потому, что еврейская Пасха произошла от христианской, — бездумно сболтнул Паркер.
Мейер не счел нужным отвечать на такую чушь.
А мрачное серое мартовское небо засыпало город снегом.
За зарешеченными окнами, отгораживавшими комнату детективов от бурного житейского моря, начинался унылый, но сулящий всякие неожиданности день.
Энди Паркер просматривал составленный ночной сменой протокол о смерти пачкуна. В документе было сказано, что патрульные полицейские обнаружили ранним утром труп мальчишки. Убитого звали Альфред о Херрера, уличная кличка Паук. Вероятно, он и пытался написать на стене ПАУК, когда кто-то выпустил ему две пули в лицо и, одну в грудь, а потом разукрасил его красной краской. Так ему, чертовому писаке, и надо, подумал Паркер, но вслух ничего не сказал.
И почему это город должен тратить время и деньги на розыск того, кто это сделал? Было бы из-за кого поднимать весь этот сыр-бор.
— Будем уведомлять близких родственников об этом, или как? — вопросил он, ни к кому персонально не обращаясь.
— Если нас не опередили, — ответил Карелла.
— Вот это-то я и хочу знать, — вздохнул Паркер. — Уиллис отпечатал протокол. Может быть, он уже звонил кому-нибудь, а?
— Там что-нибудь об этом сказано?
— Ничего не сказано.
— Какой-нибудь близкий родственник указан?
— Нет.
— А как же они тогда идентифицировали труп?
— По водительским правам.
— Ну так в водительских правах должен быть указан адрес.
— Нет у меня его водительских прав, — вспылил Паркер. — Есть только протокол Уиллиса, а в нем сказано, что труп идентифицирован по водительским правам.
— Позвони-ка ты лучше в Отдел учета имущества, — посоветовал Клинг. — Узнай, не попали ли к ним его права.
— А почему бы мне не позвонить самому Уиллису и не спросить у него, уведомлял он родственников или нет, а?
— Он, наверное, спит без задних ног, — тактично предположил Мейер.
— Тем хуже для него, — разозлился Паркер. — Бросил мне это дерьмо на стол, чтобы я его разрабатывал до конца, а вот приложить к нему записку, из которой мне было бы ясно, уведомил он близких родственников или нет, не удосужился. У кого-нибудь есть номер его телефона?
— Какая муха тебя укусила? — спросил Клинг, но полистал свою записную книжку и сообщил Паркеру номер телефона Уиллиса.
Паркер бросился к аппарату и начал крутить диск. Только после четвертой попытки ему удалось поднять с постели Уиллиса. И не подумав извиниться, он сразу перешел к делу.
Уиллис рассказал ему, как моторизованный полицейский патруль нашел труп утром в начале седьмого и отвез его в морг.
Смена кончалась, и поэтому родственников не уведомили. Паркер спросил Уиллиса, знает ли он, куда девались мальчишкины водительские права. Тут Уиллис окончательно проснулся.
— А зачем тебе понадобились его права? — с раздражением спросил он.
— Мне нужен его адрес.
— Его адрес записан в протоколе, — растолковал коллеге Уиллис. — Я перепечатал его из водительских прав.
— Неужели, — только и смог произнести Паркер.
— Как раз под его именем. Ты что не посмотрел в графу «адрес»?
— Только сейчас увидел, — пробормотал Паркер.
— Нужно было внимательно прочитать первую страницу протокола, а не будить только что уснувшего человека! — рявкнул Уиллис.
— Да, я должен был сделать это, — проговорил Паркер и, услышав резкий, словно разгневанный, щелчок на другом конце провода, уставился на аппарат. Потом пожал плечами и повернулся к Карелле. — Адрес, оказывается, был записан в протоколе. Не поищешь ли ты номер его телефона в справочнике?
— А ты что сам не знаешь, как это делается? — поинтересовался Карелла.
— Мне тяжело звонить матери мальчишки, сообщать ей, что его больше нет в живых.
— Ничего, учись, — отрезал Карелла.
— Что за проклятый жребий мне достался, — пробормотал Паркер. Выдвинув ящик своего стола, он достал оттуда потрепанный телефонный справочник. — В нашем городе, возможно, живет тысяч десять человек, зовущихся Херрера, — сказал он телефонному справочнику и сокрушенно покачал головой.
Все, что говорил Паркер, или балансировало на тончайшей грани откровенной дерзости или же было откровенной дерзостью. Это зависело от того, кому из присутствующих он высказывал свои мысли. Вот Мейер, например, мог бы обидеться, если бы его назвали жуликоватым еврейским отродьем. И поэтому Паркер заявил во всеуслышание, что еврейская Пасха произошла от христианской, и удовольствовался этим. Зато Стив Карелла, носивший фамилию с гласной на конце, хотя и не был испанцем, взбеленился бы, если кто-нибудь только намекнул бы, что город кишит латиноамерикашками. И Паркер, получив от него недвусмысленный отказ, пожаловался на свою судьбу телефонному справочнику — и все.
Оказалось, что Паркер ошибся в своих расчетах.
В справочнике значилось не десять тысяч Херрер, а всего лишь сто сорок шесть. Но только в этом районе города. Труп писаки нашли на территории их района, но из этого вовсе не следовало, что он и жил здесь, а не в одном из других четырех районов огромного беспокойного города. И Паркеру не оставалось теперь ничего другого, как обзвонить всех этих сто сорок шесть Херрер и потратить на это поганое дело весь рабочий день. И ради чего? Только для того, чтобы сообщить какой-то бабе, которая и по-английски-то вряд ли говорит, что сдох ее паршивый сын и что так ему и надо?
Как иногда он жалел, что был таким добросовестным.
Удача улыбнулась ему на сорок четвертом номере, и он поздравил себя с успехом. Время приближалось к полудню, пора было идти обедать.
Женщину звали Каталина Херрера. Паркер спросил, есть ли у нее сын по имени Альфредо Херрера.
— Да, есть, — ответила она. — А кто это звонит?
Так и есть, сильный испанский акцент.
— Детектив Эндрю Паркер из 87-го участка, — представился он. — Вашему сыну 18 лет?
— Да, восемнадцать. Что-нибудь...
— Он родился четырнадцатого сентября?
— Да. А что?..
— Он погиб, — сказал Паркер.
Потом разъяснил ей, где находится труп, и спросил, могла бы она с ним встретиться, чтобы произвести опознание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86