Ронни Хэммлер из отдела безопасности сказал, чтобы я поговорил с ним.
— Минуточку, пожалуйста.
Глухому снова пришлось ждать.
— Ларри Палмер.
Глухой уже давно научился держать себя в руках. Палмер терпеливо выслушал его.
— Так что же вы хотите узнать? — спросил он.
— Мы до сих пор не получили пропуска. Мои ребята...
— Вы их получите на месте. Вы — менеджер ансамбля «Блеск Плевка»?
— Нет. Я просто решаю их проблемы, когда они выступают в нашем городе.
— Хорошо. Я думаю, ваши ребята захотят проверить звучание аппаратуры в парке. Они же должны быть уверены, что все идет, как надо...
— Разумеется.
— Пусть ваш гастрольный менеджер зайдет в автофургон и скажет, кто будет обслуживать ансамбль. На концертной площадке. Понимаете? Сколько человек будут там работать.
На всех ему выдадут пропуска.
— Какой фургон? — спросил Глухой.
— Фургон постановочной группы, — в голосе Палмера прозвучало удивление. — Там, в парке. Руководит группой режиссер-постановщик, назначенный фирмой.
— Ас кем нам разговаривать, если мы не застанем режиссера-постановщика? Он уйдет, скажем, на обед, — спросил Глухой, улыбаясь и стараясь говорить непринужденно.
— В фургоне будет сидеть секретарь, два или три помощника. Ну, вы же знаете порядок.
— Разумеется. В какое время можно будет к ним заскочить?
— Когда начнутся монтаж и настройка аппаратуры, они будут работать круглосуточно.
— А когда это будет?
— Слушайте, неужели вы этого сами не знаете?
— У нас случилась непредвиденная неувязка, — сказал Глухой.
— Какая неувязка?
— Долго рассказывать, — сказал Глухой. — Я все еще не знаю, ни когда мы будем монтировать аппаратуру, ни когда мы сможем приступить к ее настройке.
— Рабочие придут на площадку завтра в шесть утра. Но вам лучше в это время не ходить туда за пропусками, вокруг фургона будет ужасная давка. Они вам потребуются, когда вы доставите в парк свою аппаратуру. Так к чему же пороть горячку?
— Нам некуда торопиться, — произнес Глухой. — Огромное спасибо.
— Ни о чем не беспокойся, Сонни, — успокоил его Палмер и повесил трубку.
* * *
А днем в Риверхеде...
Название Риверхед произошло от фамилии голландца.
Правда, косвенно. Здешняя земля принадлежала когда-то хозяину, которого звали Рирхуртом. Отсюда и название поместья: Рирхуртова ферма. Со временем оно сократилось, исказилось и получилось Риверхед. Шли годы. Этот городской район последовательно заселялся евреями, итальянцами, неграми, пуэрториканцами. Совсем недавно там поселились корейцы, колумбийцы и доминиканцы. Риверхед был настоящим тиглем, в котором переплавлялись нации. Нужно было только следить, чтобы конгломерат не забурлил.
Этим днем в Риверхеде на улице Эджерли двое молодых мужчин притаились под лестницей в цокольном этаже Ведомства досрочного освобождения заключенных и шепотом толковали на своем родном языке о первоапрельском Дне Дураков. В Колумбии первоапрельский День Дураков называется el dia de enganabobos, а одураченных в этот день дразнят un inocente. Сегодня двое молодых мужчин вознамерились одурачить служащего ВДОЗ, которого звали Аллен Мэгир. Каким образом? Убив его.
В нашем городе убить кого-нибудь — пара пустяков. В первом квартале этого года, например, было совершенно 546 убийств. Это может показаться чудовищным по сравнению с 50 одеялами, украденными из приюта на Храмовой улице за три месяца прошлого года, но на день приходится всего лишь шесть убийств. Это мало, если вспомнить, сколько людей разгуливают по городу с оружием в карманах. В нашем городе огнестрельным оружием совершается 61 процент всех убийств, но разве это может служить основанием для конфискации у населения оружия, а? Восемь процентов убитых были отправлены на тот свет кулаками и ногами, но кому же придет в голову предложить поотрубать людям руки и ноги? Разумеется, никому.
Двое мужчин, вознамерившихся убить Аллена Мэгира, вовсе не собирались пускать для этого в ход кулаки или ноги.
Оба были вооружены 9-мм полуавтоматическими пистолетами «интратек», способными создать огневой шквал, выпуская пять-шесть пуль в секунду. Итак, пистолеты «интратек» стали орудием первоапрельской шутки. Этих двух колумбийцев нанял риверхедский сбытчик наркотиков Флавио Гарсия по кличке Жирный, брошенный два месяца назад в тюрьму за нарушение запрета не носить огнестрельное оружие, а именно «интратек» девятого калибра. А обвинил в этом Гарсию после его ареста не кто иной, как Мэгир. И вот теперь Жирный, томившийся в уютной маленькой камере исправительной тюрьмы Кастельвью, приказал колумбийцам «серьезно наказать» служащего ВДОЗ. По разумению колумбийцев, это значило убить.
Никто не говорил им, что убийство следует совершить в первоапрельский День Дураков, и тем более никто не советовал им использовать для этой цели пистолеты «интратек».
Они сами решили, что коль скоро «интратек» был причиной заключения Гарсии, он должен стать орудием мщения. На убийстве служащего ВДОЗ они строили далеко идущие планы. Правда, в этих планах далеко не последнюю роль играло обещание Гарсии хорошо продвинуть обоих в случае успеха предприятия. В данный момент они были шестерками в колоде сбытчиков кокаина и торговали им на углах. Шестерка в иерархии сбытчиков зелья чуть выше шестерки в иерархии пачкунов. Мануэль и Марко очень надеялись изменить свое общественное положение в течение ближайших двадцати минут.
На деле им потребовалось всего лишь пятнадцать минут.
Ровно в семь минут третьего Аллен Мэгир, возвращаясь с обеденного перерыва, поднимался по ступенькам лестницы.
Последнее, что он увидел в своей жизни, были двое молодых мужчин, выскочивших с пистолетами в руках из-под лестницы. Он повернулся, чтобы убежать, но было поздно. Один из них завопил: «Inocente! Inocente!», и оба открыли огонь.
Изрешеченный двадцатью пулями, Мэгир упал замертво. А они, хихикая, переступили через истекающее кровью тело и выбежали из здания под проливной дождь.
* * *
В тот же день, в половине третьего, какой-то мужчина подошел к столу дежурного по 87-му участку и сказал, что желал бы побеседовать с детективами, расследующими дело Уилкинса. Сержант Мерчисон спросил его имя, позвонил наверх и сообщил Клингу, кто к нему пришел. Потом он предложил мужчине подняться по лестнице на второй этаж и пройти в комнату детективов, руководствуясь указателями.
Мужчина представился Дэйвидом Уилкинсом.
— Питер был моим братом, — сказал он.
Не больше 35 лет, определил на глаз Клинг. Кареглазый, рыжеволосый и рыжеусый. Стройный и хорошо сложенный.
Клинг подумал, что он, видно, регулярно тренируется. Какой же у него отличный загар! Уж не вернулся ли он только что из отпуска? Оттуда, где светит жаркое солнце?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
— Минуточку, пожалуйста.
Глухому снова пришлось ждать.
— Ларри Палмер.
Глухой уже давно научился держать себя в руках. Палмер терпеливо выслушал его.
— Так что же вы хотите узнать? — спросил он.
— Мы до сих пор не получили пропуска. Мои ребята...
— Вы их получите на месте. Вы — менеджер ансамбля «Блеск Плевка»?
— Нет. Я просто решаю их проблемы, когда они выступают в нашем городе.
— Хорошо. Я думаю, ваши ребята захотят проверить звучание аппаратуры в парке. Они же должны быть уверены, что все идет, как надо...
— Разумеется.
— Пусть ваш гастрольный менеджер зайдет в автофургон и скажет, кто будет обслуживать ансамбль. На концертной площадке. Понимаете? Сколько человек будут там работать.
На всех ему выдадут пропуска.
— Какой фургон? — спросил Глухой.
— Фургон постановочной группы, — в голосе Палмера прозвучало удивление. — Там, в парке. Руководит группой режиссер-постановщик, назначенный фирмой.
— Ас кем нам разговаривать, если мы не застанем режиссера-постановщика? Он уйдет, скажем, на обед, — спросил Глухой, улыбаясь и стараясь говорить непринужденно.
— В фургоне будет сидеть секретарь, два или три помощника. Ну, вы же знаете порядок.
— Разумеется. В какое время можно будет к ним заскочить?
— Когда начнутся монтаж и настройка аппаратуры, они будут работать круглосуточно.
— А когда это будет?
— Слушайте, неужели вы этого сами не знаете?
— У нас случилась непредвиденная неувязка, — сказал Глухой.
— Какая неувязка?
— Долго рассказывать, — сказал Глухой. — Я все еще не знаю, ни когда мы будем монтировать аппаратуру, ни когда мы сможем приступить к ее настройке.
— Рабочие придут на площадку завтра в шесть утра. Но вам лучше в это время не ходить туда за пропусками, вокруг фургона будет ужасная давка. Они вам потребуются, когда вы доставите в парк свою аппаратуру. Так к чему же пороть горячку?
— Нам некуда торопиться, — произнес Глухой. — Огромное спасибо.
— Ни о чем не беспокойся, Сонни, — успокоил его Палмер и повесил трубку.
* * *
А днем в Риверхеде...
Название Риверхед произошло от фамилии голландца.
Правда, косвенно. Здешняя земля принадлежала когда-то хозяину, которого звали Рирхуртом. Отсюда и название поместья: Рирхуртова ферма. Со временем оно сократилось, исказилось и получилось Риверхед. Шли годы. Этот городской район последовательно заселялся евреями, итальянцами, неграми, пуэрториканцами. Совсем недавно там поселились корейцы, колумбийцы и доминиканцы. Риверхед был настоящим тиглем, в котором переплавлялись нации. Нужно было только следить, чтобы конгломерат не забурлил.
Этим днем в Риверхеде на улице Эджерли двое молодых мужчин притаились под лестницей в цокольном этаже Ведомства досрочного освобождения заключенных и шепотом толковали на своем родном языке о первоапрельском Дне Дураков. В Колумбии первоапрельский День Дураков называется el dia de enganabobos, а одураченных в этот день дразнят un inocente. Сегодня двое молодых мужчин вознамерились одурачить служащего ВДОЗ, которого звали Аллен Мэгир. Каким образом? Убив его.
В нашем городе убить кого-нибудь — пара пустяков. В первом квартале этого года, например, было совершенно 546 убийств. Это может показаться чудовищным по сравнению с 50 одеялами, украденными из приюта на Храмовой улице за три месяца прошлого года, но на день приходится всего лишь шесть убийств. Это мало, если вспомнить, сколько людей разгуливают по городу с оружием в карманах. В нашем городе огнестрельным оружием совершается 61 процент всех убийств, но разве это может служить основанием для конфискации у населения оружия, а? Восемь процентов убитых были отправлены на тот свет кулаками и ногами, но кому же придет в голову предложить поотрубать людям руки и ноги? Разумеется, никому.
Двое мужчин, вознамерившихся убить Аллена Мэгира, вовсе не собирались пускать для этого в ход кулаки или ноги.
Оба были вооружены 9-мм полуавтоматическими пистолетами «интратек», способными создать огневой шквал, выпуская пять-шесть пуль в секунду. Итак, пистолеты «интратек» стали орудием первоапрельской шутки. Этих двух колумбийцев нанял риверхедский сбытчик наркотиков Флавио Гарсия по кличке Жирный, брошенный два месяца назад в тюрьму за нарушение запрета не носить огнестрельное оружие, а именно «интратек» девятого калибра. А обвинил в этом Гарсию после его ареста не кто иной, как Мэгир. И вот теперь Жирный, томившийся в уютной маленькой камере исправительной тюрьмы Кастельвью, приказал колумбийцам «серьезно наказать» служащего ВДОЗ. По разумению колумбийцев, это значило убить.
Никто не говорил им, что убийство следует совершить в первоапрельский День Дураков, и тем более никто не советовал им использовать для этой цели пистолеты «интратек».
Они сами решили, что коль скоро «интратек» был причиной заключения Гарсии, он должен стать орудием мщения. На убийстве служащего ВДОЗ они строили далеко идущие планы. Правда, в этих планах далеко не последнюю роль играло обещание Гарсии хорошо продвинуть обоих в случае успеха предприятия. В данный момент они были шестерками в колоде сбытчиков кокаина и торговали им на углах. Шестерка в иерархии сбытчиков зелья чуть выше шестерки в иерархии пачкунов. Мануэль и Марко очень надеялись изменить свое общественное положение в течение ближайших двадцати минут.
На деле им потребовалось всего лишь пятнадцать минут.
Ровно в семь минут третьего Аллен Мэгир, возвращаясь с обеденного перерыва, поднимался по ступенькам лестницы.
Последнее, что он увидел в своей жизни, были двое молодых мужчин, выскочивших с пистолетами в руках из-под лестницы. Он повернулся, чтобы убежать, но было поздно. Один из них завопил: «Inocente! Inocente!», и оба открыли огонь.
Изрешеченный двадцатью пулями, Мэгир упал замертво. А они, хихикая, переступили через истекающее кровью тело и выбежали из здания под проливной дождь.
* * *
В тот же день, в половине третьего, какой-то мужчина подошел к столу дежурного по 87-му участку и сказал, что желал бы побеседовать с детективами, расследующими дело Уилкинса. Сержант Мерчисон спросил его имя, позвонил наверх и сообщил Клингу, кто к нему пришел. Потом он предложил мужчине подняться по лестнице на второй этаж и пройти в комнату детективов, руководствуясь указателями.
Мужчина представился Дэйвидом Уилкинсом.
— Питер был моим братом, — сказал он.
Не больше 35 лет, определил на глаз Клинг. Кареглазый, рыжеволосый и рыжеусый. Стройный и хорошо сложенный.
Клинг подумал, что он, видно, регулярно тренируется. Какой же у него отличный загар! Уж не вернулся ли он только что из отпуска? Оттуда, где светит жаркое солнце?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86