..
— Ну да.
— ...в то время как вы должны были пойти в тюрьму за нападение.
— Я не думал о тюрьме. Я просто думал о том, что ведь мы же вроде бы любили друг друга.
— И потому вы решили убить ее.
— Я ее не убивал.
— Вам больше нечего было терять...
— Нет.
— ...и потому вы вернулись домой...
— Нет, я не возвращался домой. Я остался в конторе. Я заказал себе сандвич и бутылку пива...
— Во сколько?
— Около шести.
— Вам доставили заказ около шести?
— Нет, его принесли минут в пятнадцать-двадцать седьмого.
— Кто доставил заказ?
— Какой-то чернокожий парень. Я делал заказ в кафе на Стеме.
— Как называется кафе?
— Название осталось в конторе. Это одно из рекламных меню, ну, из тех, которые подсовывают под дверь.
— Но сейчас вы названия вспомнить не можете?
— Нет, не могу.
— А парень, который принес заказ? Вы его знаете?
— Только в лицо.
— Вы сказали, что он принес вам сандвич и пиво...
— И еще жаркое.
— ...и это было минут в пятнадцать-двадцать седьмого.
— Да, около того.
— И что потом?
— Я поел.
— А потом?
— Пошел спать.
— Вы пошли спать домой?
— Нет. Я спал в конторе.
— Кто-нибудь видел, что вы спали там?
— Нет. Но я был там сегодня утром, когда Лиззи пришла на работу. Моя секретарша, Элизабет Камприери.
— Она застала вас спящим?
— Нет, я уже встал к этому времени.
— То есть никто не может подтвердить, что всю прошлую ночь вы провели у себя в конторе?
— Нет, но...
— Может ли кто-нибудь подтвердить, что вы не вышли из конторы после того, как в двадцать минут седьмого вам был доставлен заказ, не пошли в квартиру Мишель Кассиди, не открыли дверь своим ключом и не...
— Яне...
— ...и не зарезали ее? Может ли кто-нибудь подтвердить, что вы находились именно там, где говорите? Или это алиби того же рода, которое у вас было на тот вечер, когда вы ранили Мишель в переулке у театра? Не лжете ли вы в очередной раз, мистер Мильтон?
— Я говорю чистую правду, как перед Богом. Я не убивал Мишель.
* * *
— Это он, — сказал Олли. — Передавай дело в суд, Нелли.
Их знакомство было крайне поверхностным — так, сталкивались иногда в коридорах суда или еще где-нибудь, — но тем не менее он всегда называл ее просто Нелли. И кроме того, он, похоже, вообще не имел привычки купаться. Но в данном случае она была согласна с ним.
— Он признался, что совершил нападение, — сказала Нелли. — Дело ясное как Божий день. Я думаю, у нас достаточно оснований и для того, чтобы арестовать его за убийство.
— А я так не думаю, — возразил Карелла.
Все присутствующие повернулись к нему.
Полицейские попросили О'Брайена и Мильтона подождать за дверью, пока они будут совещаться. Лейтенант Бернс по-прежнему сидел за своим столом. Олли восседал на стуле, стоявшем у окна, с трудом на нем умещаясь. Нелли перебралась в противоположный угол — как можно дальше от Олли. Карелла и Клинг стояли рядом с книжным шкафом, напротив стола Бернса.
— Что тебя беспокоит? — спросил Бернс.
— Мотивы, — лаконично ответил Карелла.
— Она грозилась заложить его, — сказал Олли. — Чем тебе не мотив?
— Думаю, он прав, — сказал Бернс.
— Что он выигрывал, убив ее? — спросил Карелла.
— Если бы он ее не убил, его загребли бы за нападение.
— Но мы и так собирались его взять.
— Он убил ее до того, как узнал об этом, — пояснил Олли. — Он тогда еще рассчитывал, что если он ее уберет, то сможет вывернуться.
— Если я выдвину оба обвинения в одном обвинительном акте, — размышляя вслух, сказала Нелли, — О'Брайен может использовать это как предлог и придраться.
— А почему бы просто не выдвинуть против Мильтона обвинение в нападении? — предложил Карелла.
— Ага, ясно, — сказал Олли. — Вы получите раскрытое нападение, а я — шиш с маслом.
— Ты можешь раскрыть хоть оба дела, — сказал Карелла.
— Между прочим, оба эти дела относятся к нашему участку, — сказал Бернс.
— Давайте не будем тут обсуждать, кто круче, — сказала Нелли. — Если никаких весомых улик, подтверждающих обвинение в убийстве, нет, то одно лишь нападение может пройти по минимуму. Но я все-таки думаю, что это Мильтон ее убил. А вы как считаете?
— Гип-гип, ура, леди! — выразил одобрение Олли.
— Если мы посадим его за нападение второй степени, — сказал Карелла, — мы можем объяснить суду, что мы еще продолжаем расследовать убийство...
— Да, пожалуй, это придаст делу значимость, — задумчиво протянула Нелли.
— Если нам удастся обнаружить улики, которые поддерживают нашу версию.
— Ты что, хочешь сказать, что улик нет?
— Не думаю. Кровь на ноже была засохшей. Девушка была убита...
— А сколько времени требуется крови, чтобы засохнуть? — спросил Олли. — Если он прикончил ее ночью, что, по-вашему, утром кровь все еще будет влажной?
— Нет, но...
— Кровь будет засохшей, — сказал Олли. — Точно так же, как если бы она появилась на ноже два или три дня назад. Засохшая кровь есть засохшая кровь, никаких степеней ее сухости не существует. Мы что тут, о мартини говорим?
— Ну ладно, тогда почему он не отделался от ножа, а оставил его у себя?
— Так всегда бывает, — взмахом руки отметая вопрос, изрек Олли. — Кто сказал, что преступники должны быть умными, как доктора наук?
— Человека разыскивают за убийство второй степени, а он продолжает цепляться за оружие?
— Я бы его выбросил в первую же канализационную трубу, — сказал Клинг.
— А почему тогда он не выбросил нож после нападения? — спросил Бернс.
— Да, вот именно, — поддержал его Олли. — Если он не выбросил нож после того, как он пырнул ее в первый раз, почему он должен был выбросить его после второго раза?
— Потому что на этот раз попытка оставить нож у себя могла обойтись гораздо дороже, — пояснил Карелла.
— Это только профи так думают, — сказал Олли.
— В любом случае, за нападение ему светит пятнадцать лет, — сказала Нелли. — Если он не выбросил нож, то...
— Пятнадцать лет — это еще не вся жизнь.
— Но и не фунт изюму. И кроме того, этот парень — импресарио, — презрительно сказал Олли. — Откуда ему знать, сколько за что он может получить? Он же не профи, а так, любитель.
— Стив, — сказала Нелли, — мне хотелось бы согласиться с тобой...
— Просто дай нам возможность проработать это дело, больше я ни о чем тебя не прошу. Если мы скажем судье, что продолжаем расследование убийства, связанного с этим делом, он установит нехилый залог за поручительство. То есть Мильтон будет сидеть за решеткой, а мы тем временем доведем дело до конца. Если, конечно, это одно и то же дело.
— Я уже получила дело, доведенное до конца, — сказала Нелли.
— А я так не считаю, — возразил Карелла.
— Мне очень жаль.
— Нелли, но если Мильтон не убивал ее, то настоящий убийца...
— Почему ты думаешь...
— ...гуляет на свободе.
— ...что он ее не убивал?
— Нутром чую.
В комнате повисло молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Ну да.
— ...в то время как вы должны были пойти в тюрьму за нападение.
— Я не думал о тюрьме. Я просто думал о том, что ведь мы же вроде бы любили друг друга.
— И потому вы решили убить ее.
— Я ее не убивал.
— Вам больше нечего было терять...
— Нет.
— ...и потому вы вернулись домой...
— Нет, я не возвращался домой. Я остался в конторе. Я заказал себе сандвич и бутылку пива...
— Во сколько?
— Около шести.
— Вам доставили заказ около шести?
— Нет, его принесли минут в пятнадцать-двадцать седьмого.
— Кто доставил заказ?
— Какой-то чернокожий парень. Я делал заказ в кафе на Стеме.
— Как называется кафе?
— Название осталось в конторе. Это одно из рекламных меню, ну, из тех, которые подсовывают под дверь.
— Но сейчас вы названия вспомнить не можете?
— Нет, не могу.
— А парень, который принес заказ? Вы его знаете?
— Только в лицо.
— Вы сказали, что он принес вам сандвич и пиво...
— И еще жаркое.
— ...и это было минут в пятнадцать-двадцать седьмого.
— Да, около того.
— И что потом?
— Я поел.
— А потом?
— Пошел спать.
— Вы пошли спать домой?
— Нет. Я спал в конторе.
— Кто-нибудь видел, что вы спали там?
— Нет. Но я был там сегодня утром, когда Лиззи пришла на работу. Моя секретарша, Элизабет Камприери.
— Она застала вас спящим?
— Нет, я уже встал к этому времени.
— То есть никто не может подтвердить, что всю прошлую ночь вы провели у себя в конторе?
— Нет, но...
— Может ли кто-нибудь подтвердить, что вы не вышли из конторы после того, как в двадцать минут седьмого вам был доставлен заказ, не пошли в квартиру Мишель Кассиди, не открыли дверь своим ключом и не...
— Яне...
— ...и не зарезали ее? Может ли кто-нибудь подтвердить, что вы находились именно там, где говорите? Или это алиби того же рода, которое у вас было на тот вечер, когда вы ранили Мишель в переулке у театра? Не лжете ли вы в очередной раз, мистер Мильтон?
— Я говорю чистую правду, как перед Богом. Я не убивал Мишель.
* * *
— Это он, — сказал Олли. — Передавай дело в суд, Нелли.
Их знакомство было крайне поверхностным — так, сталкивались иногда в коридорах суда или еще где-нибудь, — но тем не менее он всегда называл ее просто Нелли. И кроме того, он, похоже, вообще не имел привычки купаться. Но в данном случае она была согласна с ним.
— Он признался, что совершил нападение, — сказала Нелли. — Дело ясное как Божий день. Я думаю, у нас достаточно оснований и для того, чтобы арестовать его за убийство.
— А я так не думаю, — возразил Карелла.
Все присутствующие повернулись к нему.
Полицейские попросили О'Брайена и Мильтона подождать за дверью, пока они будут совещаться. Лейтенант Бернс по-прежнему сидел за своим столом. Олли восседал на стуле, стоявшем у окна, с трудом на нем умещаясь. Нелли перебралась в противоположный угол — как можно дальше от Олли. Карелла и Клинг стояли рядом с книжным шкафом, напротив стола Бернса.
— Что тебя беспокоит? — спросил Бернс.
— Мотивы, — лаконично ответил Карелла.
— Она грозилась заложить его, — сказал Олли. — Чем тебе не мотив?
— Думаю, он прав, — сказал Бернс.
— Что он выигрывал, убив ее? — спросил Карелла.
— Если бы он ее не убил, его загребли бы за нападение.
— Но мы и так собирались его взять.
— Он убил ее до того, как узнал об этом, — пояснил Олли. — Он тогда еще рассчитывал, что если он ее уберет, то сможет вывернуться.
— Если я выдвину оба обвинения в одном обвинительном акте, — размышляя вслух, сказала Нелли, — О'Брайен может использовать это как предлог и придраться.
— А почему бы просто не выдвинуть против Мильтона обвинение в нападении? — предложил Карелла.
— Ага, ясно, — сказал Олли. — Вы получите раскрытое нападение, а я — шиш с маслом.
— Ты можешь раскрыть хоть оба дела, — сказал Карелла.
— Между прочим, оба эти дела относятся к нашему участку, — сказал Бернс.
— Давайте не будем тут обсуждать, кто круче, — сказала Нелли. — Если никаких весомых улик, подтверждающих обвинение в убийстве, нет, то одно лишь нападение может пройти по минимуму. Но я все-таки думаю, что это Мильтон ее убил. А вы как считаете?
— Гип-гип, ура, леди! — выразил одобрение Олли.
— Если мы посадим его за нападение второй степени, — сказал Карелла, — мы можем объяснить суду, что мы еще продолжаем расследовать убийство...
— Да, пожалуй, это придаст делу значимость, — задумчиво протянула Нелли.
— Если нам удастся обнаружить улики, которые поддерживают нашу версию.
— Ты что, хочешь сказать, что улик нет?
— Не думаю. Кровь на ноже была засохшей. Девушка была убита...
— А сколько времени требуется крови, чтобы засохнуть? — спросил Олли. — Если он прикончил ее ночью, что, по-вашему, утром кровь все еще будет влажной?
— Нет, но...
— Кровь будет засохшей, — сказал Олли. — Точно так же, как если бы она появилась на ноже два или три дня назад. Засохшая кровь есть засохшая кровь, никаких степеней ее сухости не существует. Мы что тут, о мартини говорим?
— Ну ладно, тогда почему он не отделался от ножа, а оставил его у себя?
— Так всегда бывает, — взмахом руки отметая вопрос, изрек Олли. — Кто сказал, что преступники должны быть умными, как доктора наук?
— Человека разыскивают за убийство второй степени, а он продолжает цепляться за оружие?
— Я бы его выбросил в первую же канализационную трубу, — сказал Клинг.
— А почему тогда он не выбросил нож после нападения? — спросил Бернс.
— Да, вот именно, — поддержал его Олли. — Если он не выбросил нож после того, как он пырнул ее в первый раз, почему он должен был выбросить его после второго раза?
— Потому что на этот раз попытка оставить нож у себя могла обойтись гораздо дороже, — пояснил Карелла.
— Это только профи так думают, — сказал Олли.
— В любом случае, за нападение ему светит пятнадцать лет, — сказала Нелли. — Если он не выбросил нож, то...
— Пятнадцать лет — это еще не вся жизнь.
— Но и не фунт изюму. И кроме того, этот парень — импресарио, — презрительно сказал Олли. — Откуда ему знать, сколько за что он может получить? Он же не профи, а так, любитель.
— Стив, — сказала Нелли, — мне хотелось бы согласиться с тобой...
— Просто дай нам возможность проработать это дело, больше я ни о чем тебя не прошу. Если мы скажем судье, что продолжаем расследование убийства, связанного с этим делом, он установит нехилый залог за поручительство. То есть Мильтон будет сидеть за решеткой, а мы тем временем доведем дело до конца. Если, конечно, это одно и то же дело.
— Я уже получила дело, доведенное до конца, — сказала Нелли.
— А я так не считаю, — возразил Карелла.
— Мне очень жаль.
— Нелли, но если Мильтон не убивал ее, то настоящий убийца...
— Почему ты думаешь...
— ...гуляет на свободе.
— ...что он ее не убивал?
— Нутром чую.
В комнате повисло молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73