Гомер постоянно спала, с закрытыми глазами, свесив нос с одного конца тележки и хвост – с другого. Голова ее росла, а тело уменьшалось. Она ела все меньше и меньше: большей частью орешки из минибаров. Я засыпал каждый раз, когда чувствовал, что меня затягивает в темное спокойное озеро, куда мы ныряем, чтобы ловить сны, – разбирал кровать и даже иногда находил у себя в ногах небольшую стопку книг, когда просыпался! Неужели я пропустил Панаму в его бесконечных блужданиях по кругу?
Пару раз я ходил навестить Генри, но она тоже все время спала, свернувшись под одеялами, свитер с синими птицами лежал, аккуратно сложенный, рядом на подушке. Я едва вспоминал о Бобе, завернутом в ковер, в грузовике. Я почти не вспоминал о Нью-Йорке или работе. Бывшей работе? В номерах «Миллениума» нет часов, нет окон, так что я даже не знал, день сейчас или ночь. Казино Вегаса, пусть даже предназначенное на снос, приводит человека в глубокое полусонное состояние, как я обнаружил, когда проснулся от непонятного, но знакомого, жуткого звука.
Выстрелы.
Так-так-так!
За выстрелами последовал крик:
– Да! Да!
Еще одна очередь, и за ней – тишина.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Люди вообще, а американцы особенно, любят три вещи: справедливость, игру и автомобили, и, сложив их в одну привлекательную упаковку, Генератор Удаления необычайно облегчил процесс принятия Департамента искусств и развлечений населением. Позднее выяснилось, что порядком хода событий – пресс-конференция, презентация, принятие – руководил «Золотой мальчик», та же самая организация по общественным отношениям, которую нанимала коалиция «Права жертв» в 20… году для успешного лоббирования референдума, сделавшего смертный приговор обязательным во всех случаях, когда шла речь о потере жизни или собственности более чем на тысячу (позднее на 1500) казначейских билетов. Департамент искусств и развлечений огласил программу своих действий двенадцатого июня 20… года. Не случайно и то, что данное число выпало на вторую годовщину не убийства Поупа (так как его искусно продленная кончина не имела точной даты), но обнаружения первой «части» того, что, как после доказала экспертиза, являлось его останками. И в таком определении даты тоже очевидно вмешательство «Золотого мальчика».
Секретарь ДИР, Феникс, объявил, что, начиная с осени, тысячу двести предметов всех видов искусств следует уничтожать ежегодно. Цифру возможно менять, уменьшать или увеличивать, но только с одобрения секретаря или вице-президента, обсуждение будет проходить каждый год. Между видами искусств не предполагалось проводить разделительную черту, всё свалили в одну кучу или перемешали, как выяснилось позднее, и получилось следующее: писатели (включая поэтов), рожденные после 1900 года, художники – после 1875-го, музыканты, чьи записи не старше 1950 года, и все художественные фильмы. Телевизионные шоу, танцы, эссе и мемуары, фотография в список не вошли (исключены, по словам некоторых).
Когда дошло до таких деталей, члены Круглого Стола опознали собственную работу, хотя, конечно, никто из них не решился объявить о своих догадках во всеуслышание. Удаление отрегулировали в соответствии с расой и полом, определявшимся особой формулой, выработанной самой машиной. Формулу надлежало просматривать (но не исправлять) каждые полгода в Высокой комиссии, чьи собственные правила требовали, чтобы любая исследовательская группа, занимающаяся искусством, состояла не менее чем из трех и не более чем из шести человек. Кроме того, хотя бы двое должны представлять «цветные нации» и не более одного – Соединенные Штаты и/или Европейский Союз.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Перестрелка. Первая после рейда на подпольный клуб и вторая в целом. Разве удивительно, что я не решался ехать вниз на лифте?
– Пахнет трусливо, – заметила Гомер, открывшая оба больших карих глаза, и мне пришлось с ней согласиться.
И все же еще большей глупостью казалось убегать, не выяснив, в чем дело. Мне нужно знать по крайней мере, кто пострадал и что на кону.
Я видел вспышки, пока мы падали медленно (но стремительно) вниз. Когда подобрались ближе к вестибюлю, я различил «бадда-бадда-бадда!» «карильона» и «так-так-так!» «вудпекера». От последнего у меня побежали мурашки по телу, именно «вудпекер» подпортил мне ногу.
– Жди здесь, – приказал я Гомер, когда дверь раковины моллюска открылась. – Хотя лучше жди наверху.
Я нажал двадцать с чем-то и вышел из лифта. Теперь я точно никуда не денусь. Как раз перед тем как захлопнулась дверь, что-то ударило меня по ноге. Слишком нежно для пули. Я посмотрел вниз и увидел единственный красный глаз. Жучок. А я и забыл про него! Сколько времени прошло? Я подобрал его трясущимися пальцами, припоминая, как приятен он на ощупь! Но сейчас надо позаботиться о другом…
Я сунул жучка в карман и нырнул за стопку книг и записей. Никто пока не заметил меня, насколько я понял.
Я выглянул посмотреть, что происходит.
Клин света разлился по полу – такой яркий, что глазам больно – бадда-бадда-бадда! В открытой двери стоял крошечный мужичок с гигантским пистолетом и стрелял в стоянку.
Ленни!
Бадда-бадда-бадда!
Его отец, Панама, расположился позади и стрелял поверх головы сына.
Так-так-так!
Поскольку в меня никто не стрелял (или даже никто меня не заметил), я выпрямился и побежал по вестибюлю.
– Что происходит? – спросил я Панаму.
– А вот что! – крикнул Панама. – Они нас нашли!
– Кто?
«Бадда-бадда-бадда!» – ответил «карильон» Ленни. Он вдвое превосходил маленького мужичка по длине и весу, но Ленни с легкостью удерживал оружие, хотя отдача и относила его назад каждый раз, когда он выдавал очередь.
Я прищурился и выглянул за дверь. Солнечный свет ослеплял. На полпути к стоянке лежало тело в расплывающейся луже крови. Позади я разглядел черный дым, оранжевое пламя. Горел грузовик. Пока я смотрел, он взорвался огненным шаром.
– Боб! – вспомнил я и потянулся вперед, однако Панама захлопнул дверь.
Я как раз вовремя отдернул руку.
– Панама ага «карильон», – сказал Ленни, бросая оружие на пол и вставляя новую обойму коленкой. – «Миллениум» убийца хлопушка!
– Он прав, – согласился Панама. – «Огненные александрийцы». Они собираются выжечь нас отсюда.
– Сколько их?
– Трудно сказать, – пожал плечами он. – Пошли, давай втащим мертвеца внутрь и допросим его.
Панама открыл дверь, и Ленни выбежал наружу. Я следом. Солнце яростно полыхало, жгло.
Грузовик уже отгорел. И превратился в дымящуюся кучу искореженного металла. Будто солнце расплавило его своим яростным напором.
– «Миллениум» убийца хлопушка! – повторил Ленни, склоняясь над телом.
Покойник выглядел знакомо. Но ведь все мертвецы выглядят в каком-то смысле одинаково.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Пару раз я ходил навестить Генри, но она тоже все время спала, свернувшись под одеялами, свитер с синими птицами лежал, аккуратно сложенный, рядом на подушке. Я едва вспоминал о Бобе, завернутом в ковер, в грузовике. Я почти не вспоминал о Нью-Йорке или работе. Бывшей работе? В номерах «Миллениума» нет часов, нет окон, так что я даже не знал, день сейчас или ночь. Казино Вегаса, пусть даже предназначенное на снос, приводит человека в глубокое полусонное состояние, как я обнаружил, когда проснулся от непонятного, но знакомого, жуткого звука.
Выстрелы.
Так-так-так!
За выстрелами последовал крик:
– Да! Да!
Еще одна очередь, и за ней – тишина.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Люди вообще, а американцы особенно, любят три вещи: справедливость, игру и автомобили, и, сложив их в одну привлекательную упаковку, Генератор Удаления необычайно облегчил процесс принятия Департамента искусств и развлечений населением. Позднее выяснилось, что порядком хода событий – пресс-конференция, презентация, принятие – руководил «Золотой мальчик», та же самая организация по общественным отношениям, которую нанимала коалиция «Права жертв» в 20… году для успешного лоббирования референдума, сделавшего смертный приговор обязательным во всех случаях, когда шла речь о потере жизни или собственности более чем на тысячу (позднее на 1500) казначейских билетов. Департамент искусств и развлечений огласил программу своих действий двенадцатого июня 20… года. Не случайно и то, что данное число выпало на вторую годовщину не убийства Поупа (так как его искусно продленная кончина не имела точной даты), но обнаружения первой «части» того, что, как после доказала экспертиза, являлось его останками. И в таком определении даты тоже очевидно вмешательство «Золотого мальчика».
Секретарь ДИР, Феникс, объявил, что, начиная с осени, тысячу двести предметов всех видов искусств следует уничтожать ежегодно. Цифру возможно менять, уменьшать или увеличивать, но только с одобрения секретаря или вице-президента, обсуждение будет проходить каждый год. Между видами искусств не предполагалось проводить разделительную черту, всё свалили в одну кучу или перемешали, как выяснилось позднее, и получилось следующее: писатели (включая поэтов), рожденные после 1900 года, художники – после 1875-го, музыканты, чьи записи не старше 1950 года, и все художественные фильмы. Телевизионные шоу, танцы, эссе и мемуары, фотография в список не вошли (исключены, по словам некоторых).
Когда дошло до таких деталей, члены Круглого Стола опознали собственную работу, хотя, конечно, никто из них не решился объявить о своих догадках во всеуслышание. Удаление отрегулировали в соответствии с расой и полом, определявшимся особой формулой, выработанной самой машиной. Формулу надлежало просматривать (но не исправлять) каждые полгода в Высокой комиссии, чьи собственные правила требовали, чтобы любая исследовательская группа, занимающаяся искусством, состояла не менее чем из трех и не более чем из шести человек. Кроме того, хотя бы двое должны представлять «цветные нации» и не более одного – Соединенные Штаты и/или Европейский Союз.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Перестрелка. Первая после рейда на подпольный клуб и вторая в целом. Разве удивительно, что я не решался ехать вниз на лифте?
– Пахнет трусливо, – заметила Гомер, открывшая оба больших карих глаза, и мне пришлось с ней согласиться.
И все же еще большей глупостью казалось убегать, не выяснив, в чем дело. Мне нужно знать по крайней мере, кто пострадал и что на кону.
Я видел вспышки, пока мы падали медленно (но стремительно) вниз. Когда подобрались ближе к вестибюлю, я различил «бадда-бадда-бадда!» «карильона» и «так-так-так!» «вудпекера». От последнего у меня побежали мурашки по телу, именно «вудпекер» подпортил мне ногу.
– Жди здесь, – приказал я Гомер, когда дверь раковины моллюска открылась. – Хотя лучше жди наверху.
Я нажал двадцать с чем-то и вышел из лифта. Теперь я точно никуда не денусь. Как раз перед тем как захлопнулась дверь, что-то ударило меня по ноге. Слишком нежно для пули. Я посмотрел вниз и увидел единственный красный глаз. Жучок. А я и забыл про него! Сколько времени прошло? Я подобрал его трясущимися пальцами, припоминая, как приятен он на ощупь! Но сейчас надо позаботиться о другом…
Я сунул жучка в карман и нырнул за стопку книг и записей. Никто пока не заметил меня, насколько я понял.
Я выглянул посмотреть, что происходит.
Клин света разлился по полу – такой яркий, что глазам больно – бадда-бадда-бадда! В открытой двери стоял крошечный мужичок с гигантским пистолетом и стрелял в стоянку.
Ленни!
Бадда-бадда-бадда!
Его отец, Панама, расположился позади и стрелял поверх головы сына.
Так-так-так!
Поскольку в меня никто не стрелял (или даже никто меня не заметил), я выпрямился и побежал по вестибюлю.
– Что происходит? – спросил я Панаму.
– А вот что! – крикнул Панама. – Они нас нашли!
– Кто?
«Бадда-бадда-бадда!» – ответил «карильон» Ленни. Он вдвое превосходил маленького мужичка по длине и весу, но Ленни с легкостью удерживал оружие, хотя отдача и относила его назад каждый раз, когда он выдавал очередь.
Я прищурился и выглянул за дверь. Солнечный свет ослеплял. На полпути к стоянке лежало тело в расплывающейся луже крови. Позади я разглядел черный дым, оранжевое пламя. Горел грузовик. Пока я смотрел, он взорвался огненным шаром.
– Боб! – вспомнил я и потянулся вперед, однако Панама захлопнул дверь.
Я как раз вовремя отдернул руку.
– Панама ага «карильон», – сказал Ленни, бросая оружие на пол и вставляя новую обойму коленкой. – «Миллениум» убийца хлопушка!
– Он прав, – согласился Панама. – «Огненные александрийцы». Они собираются выжечь нас отсюда.
– Сколько их?
– Трудно сказать, – пожал плечами он. – Пошли, давай втащим мертвеца внутрь и допросим его.
Панама открыл дверь, и Ленни выбежал наружу. Я следом. Солнце яростно полыхало, жгло.
Грузовик уже отгорел. И превратился в дымящуюся кучу искореженного металла. Будто солнце расплавило его своим яростным напором.
– «Миллениум» убийца хлопушка! – повторил Ленни, склоняясь над телом.
Покойник выглядел знакомо. Но ведь все мертвецы выглядят в каком-то смысле одинаково.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54