Основным хобби Криса были полеты на собственном легком одномоторном самолете. А потому большую часть своих выходных он проводил на отдаленных фермах. Фермеры были ему всегда рады. Они сгоняли с поля овец, чтобы предоставить Крису посадочную площадку, и, случалось, срезали макушки у целого ряда ив, чтобы Крис мог беспрепятственно взлетать.
Я тоже раза три летал с ним в гости к фермерам. Однако мои собственные последователи, не считая детишек, желающих устроить день рождения в саду, были в основном лошадниками. Тренеры скаковых лошадей, желающие, чтобы под копытами у их быстроногих питомцев была идеальная дорожка, почему-то предпочитали советоваться со мной лично. Несмотря на то, что мы готовили специальные прогнозы, посвященные спортивным состязаниям.
Дома, на автоответчике, меня постоянно ждали послания типа: «Я собираюсь в среду вечером выставить многообещающего жеребчика на гладких скачках в Виндзоре. Велик ли шанс, что почва будет твердой?» или «Я не стану выставлять своего стиплера на завтрашний трехмильный стипль-чез, если вы не дадите слово, что дождя завтра не будет!» Мне звонили и организаторы летнего лагеря Пони-клуба, и режиссеры конных шоу, и даже устроители состязаний по конному поло. Все умоляли пообещать им, что погода будет хорошей. Заводчики, отправляющие своих племенных кобыл в Ирландию, беспокоились о том, как бы их лошадки не попали в шторм. Но чаще всего ко мне обращались менеджеры ипподромов, желающие знать, придется ли им поливать дорожку водой в следующие несколько дней. Если дорожка будет хорошей, тренеры охотнее пошлют своих лошадей на скачки. Если будет много участников, на трибунах будет много зрителей. «Хорошая дорожка» — это золотое дно ипподромовского бизнеса; и горе метеорологу, который ошибется с прогнозом!
Однако ни один предсказатель погоды, какими бы познаниями и интуицией он ни обладал, не может всегда угадывать верно. А уж у нас, на Британских островах, тем более. Наши капризные ветра могут менять погоду самым непредсказуемым образом. Так что если твои предсказания сбываются в восьмидесяти пяти случаях из ста, это уже чудо.
Осенняя депрессия Криса нарастала день ото дня, и мне смутно хотелось подбодрить его. Возможно, именно поэтому я и согласился на его предложение слетать в ближайшее воскресенье на ленч в Ньюмаркет. Крис меня заверил, что наш хозяин пригласил как минимум человек двадцать, так что лишний гость большой обузой не будет.
— К тому же, — заметил Крис со своим обычным мягким ехидством, — твоя слава — твое счастье, никуда не денешься. Каспар тебя на руках носить будет.
— Каспар?
— Каспар Гарви. Это он ленч устраивает.
— А-а…
Каспар Гарви был одним из самых богатых приятелей-фермеров Криса, но я его больше знал как владельца трех или четырех скаковых лошадей. Я имел удовольствие слышать в трубке нервное чириканье его тренера с понедельника до воскресенья. Оливер Квигли, тренер, был отнюдь не создан для каких бы то ни было стрессов, не говоря уже об изматывающей и полной неожиданностей жизни, какую суждено вести тренеру скаковых лошадей. Каспар Гарви, судя по всему, внушал своему тренеру страх и почтение. Впрочем, надо сказать, что с Гарви любому тренеру было бы нелегко установить дружеские отношения.
Я никогда не встречался лично ни с Квигли, ни с Гарви, да и не стремился к этому. Однако чем ближе к воскресенью, тем чаще я натыкался на упоминания о «Каспаре Гарви, настоящем подарке миру скачек», о том, что «Каспару Гарви осталось сделать всего один рывок, чтобы войти в почетный список лучших владельцев», о том, что «на аукционе годовиков Каспар Гарви выложил миллионы за Надежду Дерби». Чем больше я узнавал о Гарви, тем сильнее разыгрывалось мое любопытство. И я начинал понимать, отчего Квигли такой нервный.
На неделе перед ленчем у Каспара Гарви мне выпало выступать с двумя главными прогнозами дня, в восемнадцать тридцать и двадцать один тридцать. Целыми днями я рассчитывал вероятное направление движения воздушных масс, а вечером, в самое горячее время, появлялся перед камерой, чтобы сообщить о своих выводах. Многие думают, что мы с Крисом и прочие ведущие «Метеоновостей» всего лишь зачитываем чужие прогнозы, и ужасно удивляются, когда им объясняешь, что мы действительно метеорологи, что прогнозы мы составляем сами, используя информацию, полученную с разбросанных по всей стране метеостанций, и обсуждая ее с коллегами. А затем мы выходим в эфир «вживую», без шпаргалки и обычно без напарника, из крохотной студии, где мы сами размещаем компьютерные символы на большом экране с картой Британии.
На Британских островах более двухсот метеостанций. С каждой поступают сведения о скорости и направлении ветра и атмосферном давлении в данном месте. Эти сведения попадают в большой компьютер, который находится в Гидрометцентре в Брекнелле, что близ Аскота, к западу от Лондона. В этот же компьютер поступают данные о погоде со всего мира. Они позволяют рассчитать, как поведет себя погода в ближайшие двое суток. Но все это очень приблизительно. Перепад атмосферного давления может принести с севера поток арктических воздушных масс, и наши безоблачные обещания сменятся неуклюжими оправданиями.
Однако в то воскресенье в конце сентября утро было ясным и солнечным, с востока дул пронзительный ветер, и погода обещала остаться такой весь день, так что фермеры Восточной Англии могли спокойно убирать свой ячмень.
— Отличная летная погода! — сказал Крис.
Самолету Криса, одномоторному «Пайперу-Чероки» с низкими крыльями, было уже лет тридцать. Крис честно признался, что он — четвертый владелец этого самолета. Третьим владельцем был аэроклуб, где на этом самолетике налетывали по шесть часов в день. На потрескавшихся от старости кожаных сиденьях красовались вековые вмятины.
Пару лет тому назад, когда я познакомился с этим ископаемым, моя первая реакция была: «Нет, спасибо, я лучше снизу погляжу!» Но Крис привел меня в гулкий ангар и познакомил там с механиком, который явно сознавал, что между плохо завинченными гайками и авиакатастрофами существует самая прямая связь. И когда этот механик заверил меня, что «Пайпер», несмотря на свою древность, надежен до последней заклепки, я все же решился довериться Крису.
И, как ни странно, Крис оказался вполне компетентным пилотом. Я предполагал, что он и в воздухе будет так же рассеян и беспечен, как обычно, но нет: он вел машину трезво и осторожно и избегал подниматься выше шара радиозонда.
Многие наши коллеги считали, что у Криса тяжелый характер, и с легким недоумением интересовались, не тяготит ли меня его общество. Я обычно честно отвечал, что мне нравится его странноватое отношение к жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68