— Только не произносите этого слова, «детектив». Тине страшно не нравится.
— Ну хорошо. Следователем, консультантом.
— Я окончил колледж и был глупым, романтичным юнцом, которого привлекала мысль стать сыщиком… — еще одна, немного кривая, полная самоиронии усмешка. — Затем окончил бухгалтерские курсы и поступил в школу бизнеса, но как-то не слишком стремился зарабатывать тем, чему меня там учили. Все это казалось таким скучным, бесцветным, унылым. Как-то раз поделился своими сомнениями с дядей, сказал, что непременно поступил бы на работу в полицию, если б не знал, что все семейство тогда хватит инфаркт. А у него гостил в то время друг, он и говорит, почему бы мне не поступить в фининспекцию. Я и представления не имел, что это такое, но друг дяди отвел меня в одно агентство и что-то им там нашептал. И они предложили мне нечто вроде испытательного срока, поработать год, и начали учить приемам и методам расследования Другое агентство, не «Деглетс». Затем «Деглетс» поглотил эту конкурирующую организацию, и я перешел к ним, вместе с мебелью и всем прочим.
— И ни разу об этом не пожалели? Он призадумался, потом ответил:
— Знаете, стало очень модным объяснять любое преступление влиянием среды, воспитанием. При этом вину всегда сваливают на кого-то еще, на кого угодно, только не на самого преступника. Ни один человек не рождается плохим, все это болтовня. О, если бы не бедность, не пьющий жестокий отец, не безработица, капитализм и так далее, в том же духе… Вы слышали это сотни раз. И вдруг появляется злодей, какой-нибудь мальчик из приличного дома, сын нормальных родителей, никаких не безработных, а ручонки у него так и тянутся к чужому добру, в магазине или банке. О, сколько же я их перевидал! В основном такими и занимался. Нет, иногда воровать, предавать, шпионить их вынуждает определенная цепь обстоятельств, но по большей части, насколько я убедился, порочные наклонности свойственны им от природы. Ведь чаще воровать заставляет вовсе не нужда. Нет, они ловят кайф. И если считать их бедными несчастными жертвами общества, они разрушат всех и вся на своем пути. — Он поерзал на подушках, устраиваясь поудобнее. — Я был воспитан в уважении к такому старомодному понятию, как честная игра. Даже теперь усталый старый мир не склонен считать, что на войне хороши все средства и приемы… И я хочу восстановить Правила честной игры. Но пока что не слишком подумается, каждую секунду на свет появляется новый ловкач с компьютером… А почему вы спрашиваете?
— Вы уже ответили, — сказал я. Он облизал пересохшие губы.
— Будьте добры, подайте мне воды.
Я подал ему стакан, потом, когда он напился, поставил обратно на столик.
Будь благодарен за то, что на свете существуют злодейства, подумал я. Они обеспечивают миллионы рабочих мест, в том числе и Джерарда. Полиция, адвокаты, налоговые инспектора, тюремные надзиратели, судебные исполнители и секретари, охранники, изготовители решеток и разного рода сигнальных устройств. Где бы они все были и чем занимались, если б не многоликие ипостаси Каина?..
— Джерард… — сказал я.
— Да?
— Насколько простираются мои полномочия в качестве консультанта?
— Не понял?
— Ну… я просто хотел сказать… в «Серебряном танце луны» ни о каких цистернах виски речь не шла. И это виски, «Рэннох», наверняка находится где-то поблизости, скрывается под личиной «Лэфройга». Нет скорее все же «Беллз».
Джерард заметил, как уголки моих губ искривила усмешка. Сам усмехнулся и тут же болезненно поморщился.
— Уж не хотите ли вы сказать, что можете найти его, выпивая на каждом углу, отсюда до Джон-о-Гротс <Крайняя северная точка Великобритании>?
— А также в Беркшире, Оксфордшире и на всем пути до Уэтфорда? Примерно с полмиллиона забегаловок… Знаете, как это называется? Синдром кузнечика. Бесцельное блуждание от бара к бару.
— Пожалуйста, перестаньте, — простонал он. — Смеяться больно…
— М-м… — промычал я. — Цирроз печени, вот моя судьба.
— Ну хватит!
— Да это я так, шучу.
— Знаю. Однако же…
— Да. Что ж, придется пить виски при каждом удобном случае, если уж не в каждом баре. Но это вовсе не означает, что я его найду.
— Как знать. В каком-нибудь темном маленьком баре на окраине Ридинга.
Я покачал головой.
— Нет. Скорее в таком заведении, как «Серебряный танец луны». Где дымно, шумно, танцы и большой оборот.
Взгляд его стал задумчиво-рассеянным.
— Все зависит от того, сколько захочет потратить Кеннет Чартер. Как вы сказали, дело может зайти довольно далеко… Но я постараюсь убедить его, что оно того стоит. Знаете, как ни странно, но очень дальний прицел иногда окупается, с вероятностью примерно один на пятьдесят тысяч.
Я не ожидал, что он примет мои соображения настолько всерьез. Похоже, то, что я собирался сказать ему дальше, не так уж и важно. Но я все-таки сказал:
— Я упросил сержанта Риджера отдать мне одну из бутылок, конфискованных в ресторане. Может, этикетка наведет на какую мысль… Знаю, с цистернами Кеннета Чартера это на первый взгляд не связано, но… Если узнать побольше о вине, возможно, это выведет нас и на виски.
Он покосился на копию списка, лежавшего на одеяле.
— То есть, вы хотите сказать, к Полу Янгу?
— Думаю, да… Да. Он заметил спокойно:
— Информация о винных этикетках входит в компетенцию консультанта, это безусловно. А вот подбираться к нему слишком близко вам, пожалуй, не стоит.
Глава 12
Анри Таве на своем экспансивном английском попросил передать привет моей дорогой матушке.
Я сказал, что передам.
Он сказал, что совершенно счастлив слышать мой голос по прошествии стольких месяцев и еще раз выразил соболезнования по поводу кончины моей дорогой и любимой Эммы.
Я поблагодарил его.
Он сказал, что нынешний урожай привел бы меня в полный восторг, особенно удался в этом году мелкий душистый виноград. Все в Бордо только и говорят, что теперь можно достичь незабываемых рекордных результатов 1970 года.
Я поздравил его с этим.
Он спросил, не могу ли я выкроить время и приехать. Вся его семья, все друзья будут просто счастливы.
Я выразил сожаление, что дела в магазине не позволяют отлучиться на длительный срок.
Он меня понял, c'tst la vie <Такова жизнь (фр)>. И выразил надежду, что сумеет помочь и ответить на все вопросы, раз уж я позвонил.
Ободренный этим высказыванием и преисполненный благодарности, я объяснил, что произошла подмена вина. Упомянул также о существовании различных этикеток.
— Увы! — воскликнул он. — К сожалению, это не первый случай. Весьма прискорбный к тому же.
— Если я опишу одну из этикеток… не могли бы вы выяснить, настоящая она или нет?
— Конечно, — ответил он. — Завтра, Тони, дорогой.
Я звонил ему из кабинетика в лавке, на столе передо мной стояла бутылка «Сент Эстеф».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87