— Угу…
Минут пять спустя он сказал:
— Я испугался. По-настоящему.
— Да, знаю. Я тоже.
Он повернул голову, взглянул на меня, затем снова уставился вперед, на дорогу.
— Этот гипс… — Он передернулся. — Я так кричал… Никогда прежде не испытывал такого ужаса.
— Испытывать ужас в ужасной ситуации — вполне нормальное явление. Отсутствие страха — наоборот.
Он сглотнул слюну.
— А я уже было начал бояться… что вы меня не спасете.
— Не спасу? Вы хотели сказать, не получится спасти или даже не попытаюсь?
Похоже, он был искренне удивлен.
— Ну ясное дело, первое. В подобных ситуациях рисковать нельзя. Бессмысленная отвага ради жеста обычно не приводит ни к чему хорошему.
— Разве что к смерти при попытке?
— Смерть при попытке… — мрачно повторил он. — Я всегда расценивал это как наивысшее проявление некомпетентности.
— Или же просто невезения.
— Согласен, — кивнул он. — Пусть будет невезение. Это я допускаю.
Снова продолжительная пауза. Мы свернули с главной дороги и вскоре должны были оказаться у того места, где я оставил машину.
— Вы в состоянии добраться до дома? — спросил я.
— О да, конечно.
Выглядел он не лучше, чем утром, но и не хуже. То же серое осунувшееся лицо, но, видимо, запас жизненных сил у него был неисчерпаем.
Я был знаком с ним всего две недели. Если точнее, пятнадцать дней. С того самого воскресенья, когда мы сооружали туннели под обрушившимся тентом у Флоры. С ним и исключительно благодаря ему удалось мне по-новому взглянуть на себя, заглянуть в глубинные зеркала своих печалей и страхов и начать понимать то, что я в них увидел. Я очень многим был обязан ему, но только не знал, как об этом сказать.
Я подъехал к своей машине и затормозил. Мы вышли, оба. Стояли и смотрели друг на друга — даже с какой-то робостью. Трудно было найти подходящие слова после всего пережитого.
— Я ваш должник, — сказал он. Я покачал головой.
— Наоборот. Я — ваш. Он криво улыбнулся.
— Тогда будем считать, мы квиты.
И он медленно уселся на запятнанное вином сиденье, приветственно приподнял руку и отъехал.
Я провожал «Мерседес» взглядом до тех пор, пока он не скрылся из вида. Затем столь же неспешно отпер дверцу «Ровера», сел за руль и поехал домой.
Заходящее октябрьское солнце пробивалось сквозь облака, отблески его лучей золотили стены коттеджа.
Я зашел в холл и взглянул на себя в зеркало — на этот раз настоящее. Волосы слиплись от вина и торчат вихрами, пятна на лице засохли и обрели темно-коричневый оттенок, но в лучах солнца все еще отливали красным. На этом словно выжженном солнцем пейзаже выделялись два светлых озерца — бледно-серые, сверкающие, точно у безумца, глаза.
Я улыбнулся. Сверкнули зубы. Просто какой-то красный дьявол, исчадие ада, подумал я. Кровавый красный дьявол из самых потаенных уголков моего страха.
И тут вдруг мной овладело странное возбуждение.
Я начал расхаживать по залитому вечерним солнцем дому и громко звать:
— Эмма… Эмма… Эмма! — И голос мой, вибрируя, отскакивал от стен и разлетался эхом.
Я кричал не от отчаяния, не от тоски по ней. Мной двигало желание поделиться, рассказать ей, заставить услышать, что впервые в жизни я исполнил свой долг, что оказался вовсе не трусом, что не опозорил ни память о ней, ни себя… ни того, кем, по своим понятиям, являюсь… Что наконец-то успокоился и стал с ней единым целым и что если теперь и заплачу по ней, то буду оплакивать лишь то, что она потеряла — жизнь… нерожденное дитя… а не свою потерю. Плакать не от одиночества и не из чувства вины.
Глава 22
Затем в течение многих дней я то и дело натыкался на обрывки самой разной информации, как натыкается уцелевший после кораблекрушения человек на обломки судна.
Заходил главный инспектор Уильсон и сообщил, что полицейским пришлось отпиливать кусок ящика и вместе с ним отправлять Нейлора и Денни в больницу — только там удалось освободить их от столь неординарных наручников. Похоже, вся эта история изрядно позабавила его. Выглядел он довольным и унес из лавки бутылку вина к ужину.
Сержант Риджер вернулся после схватки с пикетчиками с порезом на лбу и поведал мне, что бары на ипподроме в Мартино-парк значились в списке заведений, подлежащих проверке. Заявил, что мы должны были побывать там в день скачек и что наш поход непременно увенчался бы успехом. Я не стал расстраивать его и говорить, что успех налицо — исключительно благодаря миссис Алексис.
Миссис Алексис пригласила меня на ленч. Я пошел, очень много смеялся и получил предложение отбирать и поставлять вина для ее ресторана. Уилфред благополучно пережил дымовую атаку, нерадивого трубочиста уволили.
Джерард также постоянно подкармливал меня новостями, по большей части — хорошими.
Виски, хранившееся в больших чанах на фабрике, подвергли профильному анализу. Выяснилось, что оно в точности соответствует грузу, похищенному из третьей цистерны. Виски из Мартино-парк и «Серебряного танца луны» принадлежало ко второй партии. Все виски из первой цистерны было, по всей видимости, распродано и выпито.
«Рэннох» отказался принимать свое виски обратно — из-за того, что его разбавляли водопроводной водой. Таможенная и акцизная службы давили на всех и каждого без исключения. Страховщики Кеннета Чартера настаивали, что раз виски принадлежит фирме «Рэннох», то «Рэннох» и должен платить. Люди из «Рэнноха» твердили, что платить должен Нейлор. Тогда Кеннету Чартеру все это надоело, и он заявил, что виски следует вылить в канализацию и забыть обо всей этой истории, как о страшном сне.
Лучшие новости поступили от страховой компании, которая согласилась восстановить все полисы Чартера в полном объеме. Теперь его автопарк останется в бизнесе.
Роль Кеннета-младшего в этих событиях так и осталась неизвестной полиции. Мальчишка написал отцу из Австралии, снова просил выслать денег, которые Кеннет-старший и выслал, вместе с письмом, где советовал держаться подальше от дома, пока не пройдет отцовский гнев.
Итак, задание выполнено, с удовлетворением заявил Джерард. И «Деглетс» высылает Кеннету Чартеру счет.
В агентство «Деглетс» также поступили известия из Калифорнии, от агента по торговле лошадьми. Оказывается, он регулярно продавал лошадей, поступивших из Великобритании от Ларри Трента, а вырученные от продаж деньги помещал, согласно данной ему инструкции, на три разных банковских счета на имя Стюарта Нейлора.
Он знал мистера Нейлора, который однажды приезжал в Америку, открыть эти самые счета. Все лошади были хорошие и исправно выигрывали скачки для новых владельцев. Все шло нормально, он ни разу не заподозрил никакого подвоха.
Заходила Флора — сообщить, что они с Джеком собираются на Барбадос, погреться на солнышке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87