Финн повернулся и шагнул к двери, но Дэн преградил ему дорогу.
– Что все это значит? – гневно спросил он.
– Спроси свою жену, – ответил Финн, оттолкнув его плечом в сторону. Выйдя в холл, он пошел к лестнице.
– Куда ты? – окликнул его Дэн.
– Спроси свою жену, – повторил Финн, уже поднимаясь по ступенькам.
Лилли устремилась за Финном. Она увидела его на средней площадке лестницы и поняла, куда он направлялся.
– Нет! – крикнула она, пытаясь его догнать. – Нет, Финн!
– Куда он? – в недоумении спросил Дэн. – Что здесь происходит?
– Остановите его, Дэн, остановите! – кричала Лилли. – Он хочет взять ребенка.
– Почему он хочет взять Лайэма? – схватив Лилли за плечи, спросил Дэн и понял, что в ответе не нуждается, прочитав его в глазах жены.
Он оттолкнул ее и бросился по коридору за братом. Финн стоял у кроватки Лайэма и смотрел на спящего ребенка. Плечи его опустились, и вид у него был такой, как у человека, только что потерявшего все, что ему было дорого.
– Прочь от ребенка! – прошипел сквозь стиснутые зубы Дэн. – Вон из детской, ублюдок!
Финн устало пожал плечами. Теперь Дэн знает все. Он отомстил. И месть его была жестокой. Он прошел мимо него к двери и дальше по коридору. Дэн рванулся за ним.
– Клянусь Богом, я убью тебя! – кричал он. – Раньше я говорил, что сделаю это за Сил, но теперь это будет за Лилли!
– Не будет ли лучше для нас обоих, брат, вместо этого убить Лилли? – спросил Финн, ожидая его на верхней площадке лестницы. – Не я и не ты – это она должна ответить за все.
Дэн сорвал с себя куртку и, сжав кулаки, злобно заходил кругами вокруг брата.
– Подходи, ты, кусок пьяного дерьма! – выкрикнул он.
Дэн обрушился на брата, как разъяренный бык, со своими громадными узловатыми кулаками и с налившимся кровью лицом.
Из разбитого носа и рассеченной брови Финна хлынула кровь. Он понимал, что Дэна ему не одолеть. Дэн был настолько пьян и так озверел, что вполне мог его убить.
– Полно, Дэн, полно, – проговорил он, вытирая кровь. Финн пятился вниз по лестнице, не отрывая глаз от брата. – Твоя взяла. Чести, которой они заслуживают, сподобился ты. И Лилли. Но настанет день, когда я вернусь за своим сыном.
Дэн взвыл от боли и набросился на брата. Финн увернулся. Размахивая кулаками, Дэн мчался за ним вниз но лестнице, падая на ступеньки и поднимаясь снова, пока не замер, грохнувшись с глухим стуком на пол.
Финн посмотрел на брата, потом на Лилли, молча стоявшую на площадке, первого этажа. Он схватил телефонную трубку и вызвал врача, объяснив, что произошел несчастный случай и что нужна срочная помощь. Печально посмотрев на потерявшего сознание брата, он направился к двери.
– До свидания, Лилли, – холодно сказал Финн. – И не забывайте о том, – добавил он, – что я когда-нибудь приду за своим сыном.
Лилли смотрела на уходившего Финна. Она понимала, что значило на этот раз его «до свидания». Между ними все было кончено, но теперь должна была начаться война за сына Она посмотрела на лежащего под лестницей мужа и вдруг поняла, что тот не шевелится.
– Дэн! – громко закричала она, упав на колени рядом с мужем.
Глаза его закатились, он был очень бледен и учащенно дышал. Предчувствуя недоброе, она горько разрыдалась.
Потом она молча сидела в душной маленькой комнате для посетителей в больнице, пока врачи делали все, что могли, чтобы спасти ее мужа, Лилли думала о Финне и о том, что ждало ее теперь.
Когда Дэн пришел в себя, он узнал, что у него сложный перелом левой ноги и повреждение позвоночника. Несмотря на то, что чувствовал себя очень плохо, он ясно помнил все, что произошло, и при виде жены его охватила ярость.
– Не пускайте эту женщину ко мне, – сказал он перепуганным больничным сестрам.
Через неделю, в гипсовом корсете от шеи до кончиков пальцев на ноге, он долго разговаривал с отцом О'Бэриом из церкви святого Стефана и благодарил Бога за то, что венчался не в католической церкви. Дэн нанял человека для выяснения подробностей прошлого Лилли и очень удивился тому, о чем мог давно узнать из газет, если бы когда-нибудь читал в них отдел скандальной хроники. Через несколько недель был начат бракоразводный процесс на основе обвинения его жены в адюльтере.
Лилли приняла бумаги из рук ухмылявшегося молодого желтолицего судебного исполнителя. Холодно отослав его с угрозой вызвать полицию, она поднялась с документами в свою комнату. Как политик, Дэн постарался избежать крупного скандала, сохранить репутацию семьи и не назвал имени брата. Представив себе, что подумала бы ее мать, если бы увидела ее теперь Лилли разразилась слезами, спрашивая себя, что она сделала не так.
На следующий день горничная упаковала ее вещи, и Лилли вместе с няней и Лайэмом вернулась в свой дом на Маунт-Вернон-стрит.
«В конце концов, даже лучше, чтобы Лайэм рос в доме отца», – говорила себе в утешение Лилли, стараясь выкинуть из головы мысль о действительном отце ребенка, как когда-то, много лет назад, вычеркнула из своей жизни Роберта Хатауэя и его сына. Лайэм принадлежал ей. Одной ей, и никому больше. Она оставит за спиной свое порочное прошлое и посвятит жизнь ему, станет примерной матерью, такой, какой была ее дорогая мамми. Она запишет сына в хорошую школу, и он пойдет по стопам своего отца, блестящего ученого, прямо в Гарвард. И никто не отнимет его у нее.
Лилли сходила к своему адвокату, чтобы убедиться в том, что рождение Лайэма зарегистрировано правильно, как Адамса, и сказала ему, что хочет сделать завещание. Она завещала все своему сыну и его возможным детям.
Она потеряла все, что любила, кроме своего сына, и теперь убедилась в том, что Финн никогда не сможет доказать, что Лайэм его сын, и отобрать его у нее.
Единственным оставшимся у нее другом был Нэд. Она не видела его много лет и даже не знала, где он теперь живет, но знала привычку его антрепренера Харрисона Роббинса завтракать в «Дельмонико», когда он бывал в Нью-Йорке, и позвонила ему в ресторан.
Харрисон чуть не застонал, когда услышал ее повелительный голос. Он думал, что избавился от нее, когда она вышла замуж.
– Нэд семейный человек, – холодно сказал он Лилли. – У него есть жена и ребенок, о которых он должен заботиться, кроме того, близятся новые гастроли, которые будут очень трудными даже для такого выносливого человека, как Нэд. А теперь Нэд получил заслуженный отпуск, и никто не знает, куда он уехал.
– Я должна с ним повидаться. Случилось нечто важное… Мне необходимо поговорить с ним, Харрисон. Обязательно.
Харрисон снова глубоко вздохнул. Когда Лилли чего-нибудь хотела, она всегда добивалась этого. Он обещал дать знать Нэду о ее просьбе.
– Что случилось? – спросил встревоженный Нэд, когда Харрисон позвонил ему в Нантакет.
Харрисон пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130