Оборванец неожиданно выхватил откуда-то из складок одежды длинный, узкий, с серебристым клинком нож. В мгновение ока он пару раз полоснул им по шкатулке, оставив на полированной поверхности подобие буквы «X», после чего так же быстро приставил острое лезвие к моему горлу.
- Пусть твоя шкатулка скажет, что это не так!
- П-п-послушайте меня, мой друг, и скажите - если бы я мог заставить эту чертову штуку выполнять все мои приказания, разве стал бы я ее продавать?
- Тогда молись своему богу, ублюдок!
- Хватит, Натос! - вмешался один из товарищей потенциального рогоносца. - Дай-ка сначала и нам побаловаться с этой игрушкой.
- Эта штука - врет, а этот ублюдок, - тут оборванец легонько уколол мне горло острым кончиком ножа, - убил моего дорогого друга Кера.
Шкатулку одним рывком выхватили у меня из рук, раздались беспорядочные, громкие крики, и в следующее мгновение я ощутил, что стальные пальцы мерзавца Натоса нажимают мне на подбородок, оттягивая голову назад. Перед глазами блеснуло лезвие ножа. Я почувствовал, как оно резануло мое горло. Затем что-то влажное и липкое потекло мне на грудь, прямо на одежду. Когда свет в моих глазах погас, уступив место черной пустоте, в голове мелькнула довольно глупая мысль - шкатулка-то оказалась права, новые сапоги мне не понадобятся.
Говорят, что иногда возникает удивительное ощущение возврата в прошлое, когда ты как будто заново переживаешь то, что с тобой уже когда-то было. Такое же ощущение возникает, когда волшебник или призрак оказывается в том месте, где кому-либо самой судьбой суждено быть похороненным. Подобное испытал и я - сразу после того, как умер.
Оставив заднюю дверцу кареты открытой, я откинулся на спинку сиденья. Когда день начал клониться к вечеру, а небо окрасилось красно-оранжевым отблеском заката, наш караван проследовал через ворота форта Бро. Меня ни на минуту не отпускало чувство страха, потому что я знал, что здесь мне вскоре перережут горло. Караван остановился, и в следующую секунду я увидел, как к распахнутой дверце кареты подошел Иамос.
- Как вам показалось путешествие, мастер Корвас? Приятным?
- Что с вами происходит, Иамос? Мы уже разговаривали с вами об этом.
- Во Вселенной существует бесчисленное множество миров, мастер Корвас. Как вам показался один из них?
Я огляделся по сторонам, посмотрел на убогие домишки форта и пощупал рукой горло.
- Запутанным, как обычно.
- Запутанным?
- «Одиноким», так я ответил на ваш вопрос в тот раз. Теперь я отвечаю - «запутанным».
- Я удивлен вашим признанием в одиночестве. - На лицо Иамоса наползла неприятная улыбка. - За долгие годы подобная мысль просто не приходила мне в голову.
- Мысль о том, что кто-нибудь может посчитать одиночество не слишком приятным? - поспешил я задать уже хорошо знакомый мне вопрос, в который вложил вполне осязаемый сарказм.
- Нет, почему же. Конечно. Вы просто сказали те же слова, которые я собирался произнести. Видите ли, таков наш обычай - путешествовать в одиночестве и жить в одиночестве. Мы находим это более полезным, чем встречи и непосредственное общение с богами.
Я посмотрел на лежащую на сиденье шкатулку, затем снова на Иамоса.
- У кого-нибудь из ваших богов есть ручка из слоновой кости? - На этот раз мой вопрос имел совершенно другое значение, чем тогда.
- Простите, как вы сказали?
- Знаете, это был просто глупый вопрос. Еще глупее задавать один и тот же вопрос дважды. - Я снова посмотрел в сторону океана. - Мы скоро поедем?
- Мы задержимся здесь всего на один час. Просто поменяем лошадей. Наше путешествие продлится также и ночью, а следующая остановка предстоит завтра утром в форте Дамра. Может быть, мне подобрать вам попутчика?
- Нет, спасибо.
- Вы будете ужинать в этой деревушке? Буду рад, если вы пожелаете разделить с нами нашу скромную трапезу.
- Благодарю вас, Иамос. А что вы можете предложить?
- Особый зерновой хлеб, типичную еду моих единоверцев. Посторонние называют его хлебом из опилок. Он грубого помола и совершенно сухой. Его обычно запивают водой.
- Вы рассказываете о нем, как о настоящем деликатесе.
Иамос кивнул и направился к голове каравана. Перед местной таверной я заметил в толпе знакомое лицо. Это был Кер. Пройдет совсем немного времени, и он умрет.
Я повернулся к шкатулке. На ней была хорошо различима буква «X». Шкатулка не желала отправляться в город. Однако я настоял на том, что мне необходимо узнать, стоит ли сколько-нибудь вещь, оставленная мне в наследство Олассаром. В результате я получил ответ, который даже не смог толком понять.
ГЛАВА 4
На следующее утро я проснулся и поймал себя на мысли о том, что не свожу со шкатулки взгляда. Я не помнил, когда раскрыл глаза, я всего лишь осознавал, что они уже давно открыты. Может быть, это просто сон или галлюцинация. Или призрак, затеявший игры с моим разумом. Или, как знать, злой волшебник, которому захотелось подшутить надо мной.
Я встряхнул головой, поскольку понимал, что все эти рассуждения бессмысленны. Если бы Йоркис был настоящим волшебником, то он бы не попался на мою уловку с ползающим ковром. Да и кому придет в голову искать настоящий летающий ковер на искандарском рынке? Кроме того, у Йоркиса имелся зять, который мог заняться моими поисками для того, чтобы отомстить мне.
Я приподнялся в постели, протянул руку и, наверное, в сотый раз прикоснулся к букве «X», вырезанной на шкатулке. К ее виду я уже привык. Если бы эта буква была на шкатулке еще тогда, когда я впервые взял ее в руки, я наверняка заметил бы ее. Две царапины, образовавшие букву, были еще свежими. То, что совсем недавно произошло со мной, тоже было самой что ни на есть явью. Шкатулка Олассара каким-то удивительным, непонятным образом стерла целый кусок времени, обратила его вспять, вернув все к самому началу. Она воскресила меня из мертвых. Более того, она пустила в обратном направлении часы самой Вселенной, чтобы показать мне, что же это такое. А действительно, что это такое?
Мне показалось, что воздух стал какой-то не такой, непривычный. Непривычными оказались и звуки, не похожие на грохот окованных металлическими ободами колес по мощенной камнем дороге. Я выглянул наружу. Этот участок Королевской дороги, огибавший неподъемные исполинские глыбы гранита, проходил вдоль берега океана. Снова опустившись на свое прежнее место и устремив взгляд на океанские волны, я погрузился в размышления.
Во имя чего шкатулка снова вернула меня в прошлое? Зачем я изо всех сил пытаюсь усомниться в том, что видел собственными глазами? Мысли об этом навеяли воспоминания о детстве, когда я мальчишкой попытался затеять спор о богах. Так же как и сотни раз до этого, я опять отказался пойти в храм - мы были одной из немногочисленных семей итарийцев в Искандаре, и отец свято верил в своего любимого Амриту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69