Мне нужно, просто жизненно необходимо было спуститься в темную кабину, но меня мучил страх от того, что могу увидеть. Я нагнулся, всматриваясь внутрь, но там была только темнота.
Я тряхнул головой, опустив на глаза прибор ночного видения, и выждал четыре удара сердца, пока он заработает.
Люк открывался несколько справа, над креслом второго пилота. Только винты в полу подсказывали, где стояло кресло. Я повернул голову: пилот вместе с креслом припечатался к стеклу, превратившись в кровавое месиво. Этого можно даже не проверять.
Я не мог заставить себя посмотреть на Пух. Я закрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и повернулся.
Ее кресло удержалось на полу. Пух висела на ремнях, обмякшая, неподвижная, будто спала.
– Пух?
Она не шелохнулась.
Я стянул рукавицу, расстегнул ее комбинезон и прижал пальцы к шее, проверяя пульс. Только в проверке не было никакой нужды. В таком холодном теле сердце биться не станет.
А ведь я знал, знал с полной уверенностью, что погибну я. Пух не могла умереть. Не могла.
– Эй, там есть кто живой?
Никого. Никого из нас троих.
Чьи-то руки оттащили меня от нее.
– Не мешай работать, парень!
Чуть позже, когда я сидел в пыли, обхватив колени, ее положили рядом со мной.
– Сломана шея, – докладывал кто-то. – Она ничего не почувствовала.
Прямо как я. Совершенно ничего.
– А с этим что?
– Не знаю. Двинутый какой-то.
– Эй ты, солдат! – Кто-то хлопнул мне по плечу.
Позади меня стоял сержант из другого взвода.
– А ну подъем!
– Погодите, дайте ему время – они были вместе!
Голос Пигалицы.
– Нет у нас времени! А если он сейчас же не встанет, то отправится следом!
Пигалица подняла меня на ноги. Рядом с ней торчал Ари.
– Сержант прав, Джейсон.
Вокруг неровными рядами лежали раненые, суетились медики. Многим просто наклеивали на шлем букву «М». Морфин. Больше помочь нечем.
Двое санитаров опустили носилки рядом с нами. Ноги раненого были зафиксированы пневматическими шинами. Его синяя форма отличалась от формы Пух только нашивкой «Третий десантный корабль». Тот самый корабль, который пролетел над нами и врезался в гору.
– Не знаю, как у нее это вышло, – проговорил пилот, окинув нас туманным от наркотиков взглядом. – Тот корабль, который первым опустился… Он вообще исчез.
– Джиб сейчас летает над зоной высадки, – зашептал мне на ухо Ари. – Застывшая лава, на которую мы рассчитывали сесть, оказалась не лавой вовсе, а вулканическим пеплом. Корабль провалился, как кирпич.
– Кто-нибудь выжил?
– Магнетометр Джиба показывает, что корабль упал на двести футов вниз.
Ганимед уже заживо похоронил четырехсот солдат.
– Она увидела, как корабль ушел под землю, – продолжал бормотать пилот, – перелетела яму и села прямо у горы. И знала ведь, что нос не выдержит – но это давало шанс солдатам.
Пилот тряхнул головой.
– Я пытался идти за ней следом. Только никто не летает, как Пух.
Летала.
Я осмотрелся. На милю у подножия горы валялись шестнадцать кораблей со смятыми носами, вокруг которых окапывались солдаты и лежали раненые.
Остальные пилоты за лишние секунды успели среагировать, последовали примеру Пух и погибли, спасая солдат. В мгновение ока она обменяла свою жизнь на тысячи других.
А Пух еще говорила, что это я совершу какую-нибудь благородную глупость и умру. Я смотрел на нее через слезы, заливавшие очки ночного видения.
Пигалица взяла меня за руку, всмотрелась в глаза.
– Надо похоронить ее до заката. У мусульман так положено.
Вроде бы мы высадились на рассвете. Говардовы астрометеорологи предсказывали, что ночью из-за охлаждения и сжатия атмосферы на спокойном Ганимеде начнутся ураганы.
Гонимая ветром пыль уже окружала нас, когда мы положили на могилу Пух последний камень. Пигалица пробормотала арабские слова и оставила белую розу, которую Мецгер дал ей на прощание. Ари молился на иврите. Я рыдал.
Похороны Присциллы Харт были последними, которые я посетил на Ганимеде.
На остальные просто не осталось времени.
33
Тысячью футами выше могилы Пух я осознал весь размах катастрофы, в которую обернулась наша высадка. Наш штабной батальон – вернее, то, что от него осталось – первым лез на гору, о которую разбились корабли. Я вскарабкался на очередной камень, глотнул воздуха и обернулся. Даже при ганимедовом тяготении и кислороде из генератора, приходилось попотеть: рюкзаки весили, как холодильники.
Над нами кружил Джиб, разведывая путь; под нами тянулись остатки экспедиционных войск. Внизу, у подножия горы, лежали обломки кораблей и тела погибших. Оттуда до края кратера простирались мили ровной земли, или вернее, как мы убедились на горьком опыте, мили зыбучих песков. Зона высадки «Альфа» пришлась на каменистый сектор Ганимеда: льда здесь нет. Багряный полумесяц Юпитера проглядывал над кратером через слой поднятой ветром пыли.
Я помог подняться Пигалице и генералу Коббу. Отдуваясь, он тоже повернулся и окинул взглядом долину. Тысячи черных точек двигались внизу: это солдаты лезли на гору.
Генерал оглядел местность через боевой монокль, убрал его. На дисплеях у командиров отражалось расположение каждого подразделения и даже, при желании, каждого солдата – все с легкой руки Джиба, парившего сверху. В наушник генералу также надиктовывали всевозможные отчеты – от боевых потерь до обеденного меню.
Генерал ссутулился и покачал головой.
– С первым кораблем мы потеряли не только жизни четырехсот доблестных солдат – мы потеряли технику и тяжелое оружие. Придется завершать задачу имеющимися силами.
Завершать задачу? Немыслимо! После того, как три корабля разделили участь первого, да учитывая погибших при посадке, мы потеряли четверть исходных сил.
Я обернулся. Серые неровные скалы тянулись на две тысячи футов вверх и темнели пещерами. Поднять сюда войска с открытой равнины казалось естественней всего. Гора защищала, точно средневековый замок. Только ведь задача наша – атаковать, а не защищаться. Мы полкосмоса избороздили, чтобы отыскать слизней и лишить их возможности медленно душить человечество. И вот теперь мы загнали себя на голую скалу посреди непроходимого вулканического пепла. Даже если слизни знают, что мы здесь, они могут преспокойно нас игнорировать, будто мы все еще мерзнем в колорадских горах.
Я прочистил горло.
– Сэр? Вот мы влипли-то, а?..
– Война редко идет по плану, Джейсон. – Генерал Кобб пожал плечами.
– Так точно, сэр! Мы готовы следовать за вами. Только скажите, что делать.
– Я? – Генерал иронично запрокинул голову на бок. – Ты разве не слышал слов Джорджа Паттона? «Никогда не говори подчиненным, что делать. Скажи, чего надо достичь – а дальше пусть сами кумекают».
Порыв ветра чуть не сбил нас с ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Я тряхнул головой, опустив на глаза прибор ночного видения, и выждал четыре удара сердца, пока он заработает.
Люк открывался несколько справа, над креслом второго пилота. Только винты в полу подсказывали, где стояло кресло. Я повернул голову: пилот вместе с креслом припечатался к стеклу, превратившись в кровавое месиво. Этого можно даже не проверять.
Я не мог заставить себя посмотреть на Пух. Я закрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и повернулся.
Ее кресло удержалось на полу. Пух висела на ремнях, обмякшая, неподвижная, будто спала.
– Пух?
Она не шелохнулась.
Я стянул рукавицу, расстегнул ее комбинезон и прижал пальцы к шее, проверяя пульс. Только в проверке не было никакой нужды. В таком холодном теле сердце биться не станет.
А ведь я знал, знал с полной уверенностью, что погибну я. Пух не могла умереть. Не могла.
– Эй, там есть кто живой?
Никого. Никого из нас троих.
Чьи-то руки оттащили меня от нее.
– Не мешай работать, парень!
Чуть позже, когда я сидел в пыли, обхватив колени, ее положили рядом со мной.
– Сломана шея, – докладывал кто-то. – Она ничего не почувствовала.
Прямо как я. Совершенно ничего.
– А с этим что?
– Не знаю. Двинутый какой-то.
– Эй ты, солдат! – Кто-то хлопнул мне по плечу.
Позади меня стоял сержант из другого взвода.
– А ну подъем!
– Погодите, дайте ему время – они были вместе!
Голос Пигалицы.
– Нет у нас времени! А если он сейчас же не встанет, то отправится следом!
Пигалица подняла меня на ноги. Рядом с ней торчал Ари.
– Сержант прав, Джейсон.
Вокруг неровными рядами лежали раненые, суетились медики. Многим просто наклеивали на шлем букву «М». Морфин. Больше помочь нечем.
Двое санитаров опустили носилки рядом с нами. Ноги раненого были зафиксированы пневматическими шинами. Его синяя форма отличалась от формы Пух только нашивкой «Третий десантный корабль». Тот самый корабль, который пролетел над нами и врезался в гору.
– Не знаю, как у нее это вышло, – проговорил пилот, окинув нас туманным от наркотиков взглядом. – Тот корабль, который первым опустился… Он вообще исчез.
– Джиб сейчас летает над зоной высадки, – зашептал мне на ухо Ари. – Застывшая лава, на которую мы рассчитывали сесть, оказалась не лавой вовсе, а вулканическим пеплом. Корабль провалился, как кирпич.
– Кто-нибудь выжил?
– Магнетометр Джиба показывает, что корабль упал на двести футов вниз.
Ганимед уже заживо похоронил четырехсот солдат.
– Она увидела, как корабль ушел под землю, – продолжал бормотать пилот, – перелетела яму и села прямо у горы. И знала ведь, что нос не выдержит – но это давало шанс солдатам.
Пилот тряхнул головой.
– Я пытался идти за ней следом. Только никто не летает, как Пух.
Летала.
Я осмотрелся. На милю у подножия горы валялись шестнадцать кораблей со смятыми носами, вокруг которых окапывались солдаты и лежали раненые.
Остальные пилоты за лишние секунды успели среагировать, последовали примеру Пух и погибли, спасая солдат. В мгновение ока она обменяла свою жизнь на тысячи других.
А Пух еще говорила, что это я совершу какую-нибудь благородную глупость и умру. Я смотрел на нее через слезы, заливавшие очки ночного видения.
Пигалица взяла меня за руку, всмотрелась в глаза.
– Надо похоронить ее до заката. У мусульман так положено.
Вроде бы мы высадились на рассвете. Говардовы астрометеорологи предсказывали, что ночью из-за охлаждения и сжатия атмосферы на спокойном Ганимеде начнутся ураганы.
Гонимая ветром пыль уже окружала нас, когда мы положили на могилу Пух последний камень. Пигалица пробормотала арабские слова и оставила белую розу, которую Мецгер дал ей на прощание. Ари молился на иврите. Я рыдал.
Похороны Присциллы Харт были последними, которые я посетил на Ганимеде.
На остальные просто не осталось времени.
33
Тысячью футами выше могилы Пух я осознал весь размах катастрофы, в которую обернулась наша высадка. Наш штабной батальон – вернее, то, что от него осталось – первым лез на гору, о которую разбились корабли. Я вскарабкался на очередной камень, глотнул воздуха и обернулся. Даже при ганимедовом тяготении и кислороде из генератора, приходилось попотеть: рюкзаки весили, как холодильники.
Над нами кружил Джиб, разведывая путь; под нами тянулись остатки экспедиционных войск. Внизу, у подножия горы, лежали обломки кораблей и тела погибших. Оттуда до края кратера простирались мили ровной земли, или вернее, как мы убедились на горьком опыте, мили зыбучих песков. Зона высадки «Альфа» пришлась на каменистый сектор Ганимеда: льда здесь нет. Багряный полумесяц Юпитера проглядывал над кратером через слой поднятой ветром пыли.
Я помог подняться Пигалице и генералу Коббу. Отдуваясь, он тоже повернулся и окинул взглядом долину. Тысячи черных точек двигались внизу: это солдаты лезли на гору.
Генерал оглядел местность через боевой монокль, убрал его. На дисплеях у командиров отражалось расположение каждого подразделения и даже, при желании, каждого солдата – все с легкой руки Джиба, парившего сверху. В наушник генералу также надиктовывали всевозможные отчеты – от боевых потерь до обеденного меню.
Генерал ссутулился и покачал головой.
– С первым кораблем мы потеряли не только жизни четырехсот доблестных солдат – мы потеряли технику и тяжелое оружие. Придется завершать задачу имеющимися силами.
Завершать задачу? Немыслимо! После того, как три корабля разделили участь первого, да учитывая погибших при посадке, мы потеряли четверть исходных сил.
Я обернулся. Серые неровные скалы тянулись на две тысячи футов вверх и темнели пещерами. Поднять сюда войска с открытой равнины казалось естественней всего. Гора защищала, точно средневековый замок. Только ведь задача наша – атаковать, а не защищаться. Мы полкосмоса избороздили, чтобы отыскать слизней и лишить их возможности медленно душить человечество. И вот теперь мы загнали себя на голую скалу посреди непроходимого вулканического пепла. Даже если слизни знают, что мы здесь, они могут преспокойно нас игнорировать, будто мы все еще мерзнем в колорадских горах.
Я прочистил горло.
– Сэр? Вот мы влипли-то, а?..
– Война редко идет по плану, Джейсон. – Генерал Кобб пожал плечами.
– Так точно, сэр! Мы готовы следовать за вами. Только скажите, что делать.
– Я? – Генерал иронично запрокинул голову на бок. – Ты разве не слышал слов Джорджа Паттона? «Никогда не говори подчиненным, что делать. Скажи, чего надо достичь – а дальше пусть сами кумекают».
Порыв ветра чуть не сбил нас с ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60