— Да, сэр, и наступление возглавила леди Чаффнел.
Я застонал.
— Она бы да не возглавила! Чаффи говорил, что, когда дело касается Сибери, она буквально превращается в тигрицу. Ради своего драгоценного сыночка она растолкает локтями весь мир и отдавит ему ноги. У Чаффи просто голос срывался, когда он рассказывал, с какой алчностью она набрасывалась за завтраком на самое лучшее яйцо и подсовывала его своему малютке, это еще когда они жили в замке, до того, как ему удалось переселить их во вдовий флигель. Ну дальше, Дживс, дальше.
— Увидев эту картину, ее светлость издала громкий крик и влепила юному мистеру Дуайту крепчайшую затрещину.
— После чего, конечно…
— Совершенно верно, сэр. Мистер Стоукер вступил в схватку на стороне своего сына и размахнулся ногой, чтобы дать хорошего пинка юному мистеру Сибери.
— И попал в цель? Дживс, скажите, что попал!
— Да, сэр. Юный мистер Сибери как раз поднимался с пола, и его поза исключительно благоприятствовала получению подобного удара. Между ее светлостью и мистером Стоукером вспыхнула ссора. Ее светлость потребовала поддержки со стороны сэра Родерика, и тот — довольно неохотно, как мне показалось, — выразил мистеру Стоукеру неудовольствие по поводу нанесенного им оскорбления действием. В ответ были произнесены слова в повышенном тоне, следствием которых явилось сделанное в большой запальчивости заявление мистера Стоукера, что если сэр Родерик полагает, будто он, мистер Стоукер, купит после всего случившегося Чаффнел-Холл, то он, сэр Родерик, жестоко ошибается.
Я схватился за голову.
— Услышав эти слова…
— Ну же, Дживс, не томите. Я предчувствую, чем все кончилось.
— Увы, сэр. Я согласен с вами, что в этих событиях ощущается роковая предопределенность греческой трагедии. Услышав эти слова, его светлость, который до тех пор с волнением, но молча следил за ходом беседы, испуганно вскрикнул и попросил мистера Стоукера дезавуировать свое заявление. Его светлость был убежден, что раз мистер Стоукер дал согласие на покупку Чаффнел-Холла, он, как честный человек, не может отказаться от своего слова. Однако мистер Стоукер заявил, что плевать ему, давал он согласие или не давал, и клятвенно заверил, что ни единого цента его денег не будет истрачено на упомянутую сделку, после чего речь его светлости, должен с прискорбием заметить, утратила свойственную ему сдержанность.
Я снова протяжно застонал. Уж я-то знаю, на что способен старина Чаффи, когда его благородная натура вознегодует, слышал в Оксфорде, как он кроет на чем свет стоит гребцов своей восьмерки.
— Уничтожил старикашку Стоукера?
— С большим темпераментом, сэр. В исключительно ярких выражениях высказал свое искреннее мнение относительно представлений мистера Стоукера о нравственности, о его деловой порядочности и даже внешности.
— И этим вбил в сделку огромный крест.
— В самом деле, сэр, в столовой сразу же повеяло могильным холодом.
— И дальше?
— На этом достойная сожаления сцена кончилась, сэр. Мистер Стоукер вернулся на яхту вместе с мисс Стоукер и юным мистером Дуайтом. Сэр Родерик пошел в местную гостиницу снять номер. Леди Чаффнел прикладывает юному мистеру Сибери примочки из арники в его спальне. Его светлость, насколько мне известно, гуляет с собакой в западной части парка.
Я задумался.
— Когда все это случилось, Чаффи уже успел сказать Стоукеру, что хочет жениться на мисс Стоукер?
— Нет, сэр.
— Черт, а теперь уж и не скажешь.
— Боюсь, сэр, сейчас подобное сообщение не вызовет искренней радости.
— Придется им видеться тайком.
— Даже и это будет довольно затруднительно, сэр. Я не успел сообщить вам, что случайно услышал беседу мистера и мисс Стоукер, из которой можно было заключить, что означенный джентльмен намерен держать мисс Стоукер на яхте взаперти в полном смысле этого слова и за все те дни, что они будут вынуждены простоять в заливе, он ни разу не позволит ей сойти на берег.
— Но вы же сказали, он ничего не знает об их помолвке.
— Подвергая мисс Стоукер изоляции на судне, мистер Стоукер руководствовался отнюдь не стремлением помешать ей видеться с его светлостью, сэр. Он решил исключить какую бы то ни было возможность ее свиданий с вами, сэр. То обстоятельство, что вы обнимали юную леди, утвердило его в мысли, что, несмотря на ваш разрыв в Нью-Йорке, ее чувства к вам не остыли.
— Вам это не послышалось?
— Нет, сэр.
— А как вам это вообще удалось узнать?
— Я беседовал с его светлостью по одну сторону живой изгороди, и в это время по другую сторону шпалеры как раз начался разговор, который я вам только что пересказал. Пришлось подслушивать рассуждения мистера Стоукера, другого выхода не оставалось.
Я так и подскочил.
— Говорите, вы в это время с Чаффи разговаривали?
— Да, сэр.
— И он все это тоже слышал?
— Да, сэр.
— Про то, что я поцеловал мисс Стоукер?
— Да, сэр.
— Как вам показалось, он рассердился?
— Да, сэр.
— И что он сказал?
— Что-то по поводу отрывания ваших рук и ног, сэр.
Я вытер лоб.
— Дживс, - сказал я, — теперь надо думать и думать.
— Согласен, сэр.
— Дживс, помогите мне.
— Я думаю, сэр, вам стоило бы постараться убедить его светлость, что чувство, которое побудило вас обнять мисс Стоукер, носит чисто братский характер.
— Братский? И вы думаете, он поверит?
— Полагаю, что да, сэр. В конце концов, вы с юной леди добрые друзья, и вполне естественно, что, узнав о ее помолвке с таким близким вам человеком, как его светлость, вы запечатлели на ее лбу мирный дружеский поцелуй.
Я встал.
— Что ж, Дживс, может, и обойдется. Во всяком случае. попытаться стоит. Я сейчас пойду, буду медитировать, надо подготовиться к предстоящему испытанию.
— Одну минуту, сэр, я принесу вам чай.
— Нет, Дживс, не до чаев сейчас. Надо сосредоточиться, вызубрить свою роль назубок до его прихода. Чую, долго ждать не придется.
— Не удивлюсь, сэр, если его светлость уже дожидается вас в коттедже.
Дживс как в воду глядел. Едва я переступил порог, как из кресла будто шаровая молния вылетела, и нос к носу со мной оказался Чаффи. Он глядел на меня со зловещим прищуром.
— Ага! — процедил он сквозь зубы, да и вообще вид его не сулил добра. — Явился наконец!
Я подарил ему сочувственную улыбку.
— Конечно, явился. И мне все известно, Дживс рассказал. Досаднейшая глупость! Когда я поздравлял Полину Стоукер с вашей помолвкой, мог ли я подумать, что мой братский поцелуй вызовет такой скандал.
Он продолжал уничтожать меня взглядом.
— Братский, говоришь?
— Исключительно братский.
— Папаше Стоукеру так не показалось.
— Всем известно, какой у старого хрыча грязный ум.
— Значит, братский? Хм!
Я выразил, как и подобает мужчине, сожаление:
— Наверное, не стоило мне ее целовать…
— Скажи спасибо, что меня там не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55