Он мгновенно сошелся с Поповичем и Добрыней и теперь развлекал новых друзей байками про свою деревенскую жизнь. Его рассказы одновременно вызывали искренний смех новых друзей и презрительную гримассу Лихосватского. Последний вообще считал, что присутствие за столом этого «лаптя» унизительно для него лично, но был вынужден смириться. Слово князя – закон!
Справедливости ради надо заметить, что вся остальная дружина была далека от этих сложностей, и с завидным усердием перемалывала гору еды, обильно смачивая ее при этом вином. Тост следовал за тостом. Пили за Русь, за Киев и конечно же за Берендея. Именно после одного такого тоста в зал ворвался дьячок Микишка.
– Что же это делится-то, народ православный?! Куда катится Россия-матушка?!
Хмельной народ встретил Микишку радостным гоготом. Вздорный нрав дьячка был знаком всем. Однако скандалист, ничуть не замечая усмешек, тут же припустился бегом через весь зал к Берендею. Князь от перспективы общаться с оглашенным толмачом в восторг не пришел и недовольно поморщился. По части ведения дел Микишка был просто незаменим, и его склочный характер приходилось терпеть даже князю.
– Да ежели всякие расстриги будут на дороге государственных людей стоять, так энто же самому государству угроза станет! – выпалил запыхавшийся толмач.
– Что случилось-то? – без всякого интереса в голосе спросил Берендей.
– Так я говорю! Весь в делах, весь в заботах, бегу во дворец, дабы представить пред ваши светлые очи бумаги...
– Так пир же сейчас! – не выдержал князь. – Какие бумаги?
Однако на такие причины, судя по всему, дьячку было плевать.
– А на воротах стоит... – тут Микишка немного замялся, – громадный такой, стриженый, со скобленой мордой, в одеже бесовской и с огромным крестом на груди.
Услышав такое описание, Муромец вздрогнул и что-то быстро пояснил новым друзьям.
– Так если с крестом, небось не бес, – резонно заметил Берендей, но загнать в угол Микишку было непросто.
– Бес, вот истинно говорю – бес!
Такой разговор мог продолжаться еще долго, но тут словно от удара раскрылись дубовые ворота в трапезную.
Не торопясь, вразвалочку в зал вошел очень странный человек. По большому счету, если отбросить эмоции, дьячок описал его довольно точно. С одной стороны, огромный золотой крест на его груди говорил о духовном сане (пусть даже бывшем), но, с другой стороны, отсутствие бороды (да что там бороды, волос на голове!) делало это предположение, мягко говоря, сомнительным.
Голосившие вовсю изрядно выпившие богатыри резко замолчали и с неподдельным интересом уставились на вошедшего. Нравы тогда были суровые, за такую вольность князь вполне мог укоротить наглеца на голову. Но странный монах-расстрига прошел между столами прямо к княжескому трону с такой уверенностью и невозмутимостью, что чуть ли не все решили, что он имеет на это право.
– Зрав будь, князь! – чуть нагнул голову Илюха (наклоняться до земли, как его учила Любава, он, конечно, не стал). – И вы здоровы будьте, мужики! – бросил он остальным.
– И тебе здравствовать... – Берендей лихорадочно прикидывал, как бы назвать странного гостя, – милчеловек.
– Да что же это делается-то! – заверещал было Микишка, но Берендей одарил его таким красноречивым взглядом, что тот тут же замолчал.
– Тут, что ли, в дружину богатырей принимают? – не дождавшись ответа от князя и не обращая внимания на верещание Микишки, продолжил вошедший. – Ну так я пришел. Стало быть, готов там, не щадя живота своего и так далее. Что касается оплаты, так это завтра прибудет мой адвокат, он за меня и подпишет все бумаги и перетрет все тонкости.
Зал дружно весело загудел, такого в княжеском дворе еще не было. Обычно претенденты на место в дружине вели себя значительно скромнее.
– Еще один, – буркнул Лихосватский.
– И куда мир катится?! – не удержался и заверещал дьячок. – То какой-то лапотник в дружину лезет, то расстрига окаянный. Это не деревенские посиделки, а дружина княжеская!
– Вот именно, княжеская, – прервал своего секретаря Берендей. – Вот я и решать буду.
На удивление всем присутствующим новый претендент в дружину держался абсолютно спокойно. Создавалось такое впечатление, будто он абсолютно уверен, что его возьмут в дружину, и всякие такие формальности его не касаются.
– Ишь ты, какой шустрый! – хмыкнул явно повеселевшим голосом Берендей после некоторого раздумья. – В мою дружину попасть не так-то просто!
Ратники одобрительно закивали.
– Ну-ка, воевода мой верный, задай-ка этому молодцу задание, да потруднее.
– Дозволь мне, великий князь, – вмешался Лихосватский.
– Я же сказал, воевода, – отрезал Берендей.
Мартыну пришлось отступить.
Севастьян, все это время не проронивший ни слова, также внимательно рассматривал потенциального новичка. В общем, стриженый монах ему больше понравился, чем не понравился. В нем ощущались сила и правда, а такие сочетания в людях бывают крайне редко. Но уж очень он был странный, и тут даже не в одежде было дело. Странный настолько, что считающий себя знающим человеком старый вояка оставался в некотором недоумении. То ли дело давешний Муромец. Тут все ясно и понятно, однозначно станет лучшим богатырем в дружине, а этот....
Воевода отбросил сантименты, медленно встал со своего кресла и неторопливо подошел к бритому монаху.
За нарочитой медлительностью от Илюхи не скрылась вся мощь и сила этого уже немолодого воина. Пожалуй, чуть ли не в первый раз в жизни Солнцевский понял, что с таким противником ему не совладать. Хорошо еще, что воевода только придумывал испытания, а не сам проверял претендентов.
– Как звать-то тебя? – крякнул Севастьян в густую бороду, изрядно подернутую сединой.
– Илья я! – гордо сообщил всем браток и не менее торжественно добавил. – Солнцевский!
– Гляди-ка, второй богатырь за день пожаловал, и тоже Илья! – не удержался от сарказма Лихосватский.
Витязи поддержали шутку зычным хохотом. Не поддержали общего веселья только три человека, тот самый первый Илья (как вы уже догадались, Муромский) и его два новых приятеля.
Воевода, не реагируя на невыдержанного сотника, продолжал с интересом оглядывать внушительную фигуру стриженого и впервые не мог решить, как бы испытать его. На первый взгляд у прибывшего почти не было слабых мест. Прекрасно развитый физически, Солнцевский выделялся своей мощью даже среди самых лучших богатырей.
– Пусть ведро воды тягает!
– Нехай подковы гнет! – неслись со всех сторон предложения.
– У, ребята... – протянул немного поскучневший Илюха. – Это все неинтересно, давайте на руках силой меряться!
Гул недоумения пролетел по залу.
– Ну армрестлинг!
– Чего?! – не выдержал Севастьян.
– Вы чего, не знаете, что такое армрестлинг?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75