- К несчастью, нам
нужны животные, чтобы нести пищу и воду через Серебряную пустыню.
- В таком случае вы должны более точно выражать свои желания. -
Хозяин принялся осматривать свои владения. - Высокий зверь на двух лапах
не так свиреп, как кажется...
Наконец отобрали пятнадцать животных, договорились о цене. Хозяин
подвел их к выходу; Гарстанг, Гасмайр и Кьюджел повели процессию непохожих
животных по улицам Эрзы Дамат к Западным воротам. Здесь животных оставили
с Кьюджелом, а Гарстанг и Гасмайр отправились покупать продукты и прочие
необходимые вещи.
К ночи все приготовления были завершены, и на следующее утро, когда
багровые лучи солнца осветили Черный Обелиск, пилигримы выступили в путь.
Животные несли корзины с продуктами и мехи с водой; у всех пилигримов была
новая обувь и широкополые шляпы. Гарстанг не смог нанять проводника, но
купил у географа карту; впрочем, на карте был только маленький кружок с
надписью "Эрза Дамат" и большое пространство, обозначенное "Серебряная
пустыня".
Кьюджелу поручили вести передовое животное, двенадцатиногое существо
длиной в двадцать футов, с маленькой глупо улыбающейся детской головкой и
рыжевато-коричневой шерстью. Кьюджела это задание раздражало, потому что
животное постоянно дышало на него зловонием и несколько раз пыталось
наступить на ноги.
Из пятидесяти семи пилигримов, высадившихся с плота, к храму на
берегу Сонганского озера выступило сорок девять. Впрочем, это число почти
тут же сократилось до сорока восьми. Некто Токарин сошел с тропы, отвечая
на призыв природы, и его ужалил чудовищный скорпион. Токарин большими
прыжками понесся на север, хрипло крича, и скоро скрылся из виду.
Остальная часть дня прошла без инцидентов. Пилигримы двигались по
сухой безжизненной пустыне, усеянной кремневыми осколками; изредка росла
только железная трава. К югу виднелись низкие холмы, и Кьюджелу
показалось, что они видит две фигуры, неподвижно стоящие на вершине. На
заходе караван остановился, и Кьюджел, вспомнив, что, по слухам, тут
нападают разбойники, уговорил Гарстанга выставить двоих часовых: Липпельта
и Мирч-Мазена.
Наутро они исчезли, не оставив и следа, и пилигримы были испуганы и
обеспокоены. Они стояли, прижавшись друг к другу, нервно поглядывая по
сторонам. Пустыня лежала гладкая и темная в сумерках раннего рассвета. К
югу, где находились холмы, освещались только их круглые вершины; в
остальном до самого горизонта лежала плоская равнина.
Вскоре караван снова двинулся, теперь их осталось сорок шесть.
Кьюджел, как и накануне, повел многоногое животное, которое теперь
занялось тем, что все время толкало улыбающейся мордой Кьюджела в спину.
День прошел без происшествий; миля за милей оставались позади. Первым
шел с посохом Гарстанг, за ним Витц и Гасмайр, дальше еще несколько. Потом
вьючные животные каждое со своим особым силуэтом: первое низкое и
мускулистое, второе высокое и разветвленное, почти как человек, если не
считать голову, маленькую и угловатую, как раковина мечехвоста. Третье, с
выпуклой спиной, подпрыгивало на шести лапах; четвертое похоже на лошадь с
белыми перьями. За вьючными животными шли остальные пилигримы; последним -
Бланер, с характерной униженностью, о которой он всегда объявлял. Вечером
Кьюджел обнес лагерь прочной изгородью, некогда принадлежавшей Войонду.
На следующий день пилигримы пересекли низкий горный хребет и тут
подверглись нападению разбойников, которое казалось скорее разведочной
засадой. Единственным пострадавшим оказался Хакст, раненный в ногу. Но два
часа спустя произошла более серьезная неприятность. Они проходили мимо
холма, оттуда сорвался камень и прокатился через караван, убив одно
животное, а также фунамбулского евангелиста Эндла и скептика Родемаунда.
Ночью умер Хакст; очевидно, его рана была отравлена.
Утром пилигримы двинулись с мрачными лицами, и почти тут же на них
напали разбойники. К счастью, пилигримы были начеку, разбойники,
потерявшие свыше десяти убитых, были отброшены; сами же пилигримы потеряли
только Грея и Магастена.
Теперь слышалось постоянное ворчание; все подолгу смотрели на восток,
в сторону Эрзы Дамат. Гарстанг пытался поддержать сникавший дух:
- Мы гилфигиты, Гилфиг сказал! На берегах Сонганского моря мы отыщем
священный храм! Гилфиг всеведущ и всемилостив: те, кто погиб на службе
ему, уже наслаждаются в раю Гамамере. Пилигримы! На запад!
Приободрившись, караван снова двинулся в путь, и день прошел без
дальнейших неприятностей. Ночью, однако, три вьючных животных, оборвали
свою привязь и убежали, и Гарстанг вынужден был сократить порции для всех.
На седьмой день пути Тилфокс съел горсть ядовитых ягод и умер в
муках, а его брат смотритель Витц сошел с ума; он бегал вдоль линии
вьючных животных, проклиная Гилфига, и резал ножом мехи с водой; Кьюджел
убил его.
Два дня спустя оборванные люди увидели ручей. Несмотря на
предупреждение Гарстанга, Саланав и Арло бросились к нему и стали пить
большими глотками. Почти сразу они схватились за животы, начали давиться,
губы их приобрели цвет песка, и вскоре они умерли.
Неделю спустя пятнадцать человек и четыре животных поднялись на
очередной холм и увидели перед собой спокойные воды Сонганского моря.
Кьюджел выжил, выжили Гарстанг, Гасмайр и Субукул. Перед ними расстилались
болота, в которые впадал ручей, Кьюджел при помощи амулета Юкуну проверил
его и объявил, что можно пить. Все напились вдоволь, поели тростник,
сделавшийся съедобным благодаря тому же амулету, потом уснули.
Кьюджела разбудило чувство опасности, он вскочил и заметил зловещее
шевеление в камышах. Он поднял товарищей, все приготовили оружие, но то,
что вызвало движение, исчезло. Время приближалось к полудню. Пилигримы
прошли на низкий берег, чтобы обсудить положение. Они смотрели во все
стороны, но никакого храма не видели. Вспыхнули споры, началась ссора,
которую Гарстанг смог прекратить только с помощью самых горячих убеждений.
Балч, который ушел дальше по берегу, вернулся в большом возбуждении:
- Деревня!
Все с надеждой и оживлением двинулись туда, но деревня оказалась
всего лишь горстью тростниковых хижин, населенных людьми-ящерами, которые
оскалили зубы и начали бить мощными хвостами при виде пришельцев.
Пилигримы прошли дальше по берегу и сели на бугор, глядя на низкий прибой
Сонганского моря.
Гарстанг, похудевший и согбенный от испытанных лишений, заговорил
первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
нужны животные, чтобы нести пищу и воду через Серебряную пустыню.
- В таком случае вы должны более точно выражать свои желания. -
Хозяин принялся осматривать свои владения. - Высокий зверь на двух лапах
не так свиреп, как кажется...
Наконец отобрали пятнадцать животных, договорились о цене. Хозяин
подвел их к выходу; Гарстанг, Гасмайр и Кьюджел повели процессию непохожих
животных по улицам Эрзы Дамат к Западным воротам. Здесь животных оставили
с Кьюджелом, а Гарстанг и Гасмайр отправились покупать продукты и прочие
необходимые вещи.
К ночи все приготовления были завершены, и на следующее утро, когда
багровые лучи солнца осветили Черный Обелиск, пилигримы выступили в путь.
Животные несли корзины с продуктами и мехи с водой; у всех пилигримов была
новая обувь и широкополые шляпы. Гарстанг не смог нанять проводника, но
купил у географа карту; впрочем, на карте был только маленький кружок с
надписью "Эрза Дамат" и большое пространство, обозначенное "Серебряная
пустыня".
Кьюджелу поручили вести передовое животное, двенадцатиногое существо
длиной в двадцать футов, с маленькой глупо улыбающейся детской головкой и
рыжевато-коричневой шерстью. Кьюджела это задание раздражало, потому что
животное постоянно дышало на него зловонием и несколько раз пыталось
наступить на ноги.
Из пятидесяти семи пилигримов, высадившихся с плота, к храму на
берегу Сонганского озера выступило сорок девять. Впрочем, это число почти
тут же сократилось до сорока восьми. Некто Токарин сошел с тропы, отвечая
на призыв природы, и его ужалил чудовищный скорпион. Токарин большими
прыжками понесся на север, хрипло крича, и скоро скрылся из виду.
Остальная часть дня прошла без инцидентов. Пилигримы двигались по
сухой безжизненной пустыне, усеянной кремневыми осколками; изредка росла
только железная трава. К югу виднелись низкие холмы, и Кьюджелу
показалось, что они видит две фигуры, неподвижно стоящие на вершине. На
заходе караван остановился, и Кьюджел, вспомнив, что, по слухам, тут
нападают разбойники, уговорил Гарстанга выставить двоих часовых: Липпельта
и Мирч-Мазена.
Наутро они исчезли, не оставив и следа, и пилигримы были испуганы и
обеспокоены. Они стояли, прижавшись друг к другу, нервно поглядывая по
сторонам. Пустыня лежала гладкая и темная в сумерках раннего рассвета. К
югу, где находились холмы, освещались только их круглые вершины; в
остальном до самого горизонта лежала плоская равнина.
Вскоре караван снова двинулся, теперь их осталось сорок шесть.
Кьюджел, как и накануне, повел многоногое животное, которое теперь
занялось тем, что все время толкало улыбающейся мордой Кьюджела в спину.
День прошел без происшествий; миля за милей оставались позади. Первым
шел с посохом Гарстанг, за ним Витц и Гасмайр, дальше еще несколько. Потом
вьючные животные каждое со своим особым силуэтом: первое низкое и
мускулистое, второе высокое и разветвленное, почти как человек, если не
считать голову, маленькую и угловатую, как раковина мечехвоста. Третье, с
выпуклой спиной, подпрыгивало на шести лапах; четвертое похоже на лошадь с
белыми перьями. За вьючными животными шли остальные пилигримы; последним -
Бланер, с характерной униженностью, о которой он всегда объявлял. Вечером
Кьюджел обнес лагерь прочной изгородью, некогда принадлежавшей Войонду.
На следующий день пилигримы пересекли низкий горный хребет и тут
подверглись нападению разбойников, которое казалось скорее разведочной
засадой. Единственным пострадавшим оказался Хакст, раненный в ногу. Но два
часа спустя произошла более серьезная неприятность. Они проходили мимо
холма, оттуда сорвался камень и прокатился через караван, убив одно
животное, а также фунамбулского евангелиста Эндла и скептика Родемаунда.
Ночью умер Хакст; очевидно, его рана была отравлена.
Утром пилигримы двинулись с мрачными лицами, и почти тут же на них
напали разбойники. К счастью, пилигримы были начеку, разбойники,
потерявшие свыше десяти убитых, были отброшены; сами же пилигримы потеряли
только Грея и Магастена.
Теперь слышалось постоянное ворчание; все подолгу смотрели на восток,
в сторону Эрзы Дамат. Гарстанг пытался поддержать сникавший дух:
- Мы гилфигиты, Гилфиг сказал! На берегах Сонганского моря мы отыщем
священный храм! Гилфиг всеведущ и всемилостив: те, кто погиб на службе
ему, уже наслаждаются в раю Гамамере. Пилигримы! На запад!
Приободрившись, караван снова двинулся в путь, и день прошел без
дальнейших неприятностей. Ночью, однако, три вьючных животных, оборвали
свою привязь и убежали, и Гарстанг вынужден был сократить порции для всех.
На седьмой день пути Тилфокс съел горсть ядовитых ягод и умер в
муках, а его брат смотритель Витц сошел с ума; он бегал вдоль линии
вьючных животных, проклиная Гилфига, и резал ножом мехи с водой; Кьюджел
убил его.
Два дня спустя оборванные люди увидели ручей. Несмотря на
предупреждение Гарстанга, Саланав и Арло бросились к нему и стали пить
большими глотками. Почти сразу они схватились за животы, начали давиться,
губы их приобрели цвет песка, и вскоре они умерли.
Неделю спустя пятнадцать человек и четыре животных поднялись на
очередной холм и увидели перед собой спокойные воды Сонганского моря.
Кьюджел выжил, выжили Гарстанг, Гасмайр и Субукул. Перед ними расстилались
болота, в которые впадал ручей, Кьюджел при помощи амулета Юкуну проверил
его и объявил, что можно пить. Все напились вдоволь, поели тростник,
сделавшийся съедобным благодаря тому же амулету, потом уснули.
Кьюджела разбудило чувство опасности, он вскочил и заметил зловещее
шевеление в камышах. Он поднял товарищей, все приготовили оружие, но то,
что вызвало движение, исчезло. Время приближалось к полудню. Пилигримы
прошли на низкий берег, чтобы обсудить положение. Они смотрели во все
стороны, но никакого храма не видели. Вспыхнули споры, началась ссора,
которую Гарстанг смог прекратить только с помощью самых горячих убеждений.
Балч, который ушел дальше по берегу, вернулся в большом возбуждении:
- Деревня!
Все с надеждой и оживлением двинулись туда, но деревня оказалась
всего лишь горстью тростниковых хижин, населенных людьми-ящерами, которые
оскалили зубы и начали бить мощными хвостами при виде пришельцев.
Пилигримы прошли дальше по берегу и сели на бугор, глядя на низкий прибой
Сонганского моря.
Гарстанг, похудевший и согбенный от испытанных лишений, заговорил
первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55