Корни деревьев, пробивавшиеся сквозь трещины, показывали, что место это находится недалеко от поверхности земли.
Но нужны были инструменты, чтобы прорыть себе путь, да и то еще неизвестно, каков будет результат. Они продолжали разведку.
В глубине подземелья обвал был сильнее, чем в других местах, и, когда наши друзья приблизились к нему, они увидели вдруг, как какое-то животное промелькнуло мимо них с быстротою молнии и скрылось позади этого обвала. Барбассон узнал в нем шакала.
Они прошли по другую сторону обвала и увидели четырехугольное отверстие, какое делают для спуска подземных вод. Часть его была завалена кирпичами обвалившейся стены, и трудно было определить его размеры. Они принялись разбирать эти кирпичи.
По мере того как продвигалась работа, волнение их все более усиливалось, и они вынуждены были останавливаться из-за судорог в руках.
– Если бы она была достаточно широка! – сказал Барбассон своему другу, и они с лихорадочной быстротой снова принялись за работу.
Когда отверстие было совершенно освобождено от кирпичей, они увидели, к своему невыразимому счастью, что его размеры позволяют человеку их комплекции ползком пробраться по нему.
Несколько минут они спорили, кому лезть первым. Барбассон находил этот вопрос неважным, но Барнет заметил, что он сам должен лезть первым, потому что толще, и если застрянет, то Барбассон, находясь сзади, сможет вытащить его. Барнет поэтому полез первым, а за ним уже его товарищ.
Так проползли они, по мнению Барбассона, метров пятьдесят, и без всяких при этом затруднений, потому что размеры хода не менялись, и он был выложен каменными плитами. Затем ход делал поворот под прямым углом, и Барнет, найдя его не менее широким, после бесчисленных усилий протиснулся в него. Но не прополз он и одного метра, как услышал глухой шум, и вслед за этим несколько кирпичей и комков земли упали ему на ноги.
Эта часть прохода, подточенная сыростью и потревоженная Барнетом, обвалилась и лишила друзей всякой надежды вернуться обратно. Барбассон прополз назад на метр, чтобы убедиться в этом, и наткнулся на плотную массу земли и кирпичей.
Оставалось теперь собраться с силами и во что бы то ни стало добраться до выхода. В противном случае их ждала ужасная смерть. Кто мог услышать их на таком расстоянии, которое они уже проползли!
Стены, выложенные камнем, скоро кончились, и у тоннеля, служившего для стока воды во время сезона дождей, теперь были земляные стены с неровностями на каждом шагу.
Друзья ползли теперь по каким-то ямам, прорытым водой, или, наоборот, попадали на такие участки, где им приходилось протискиваться с невероятными усилиями.
Кроме этого, каждую минуту Барнет слышал впереди какое-то странное шуршание, сопровождаемое тоненькими вскрикиваниями. Все это заставляло его вздрагивать и приводило в неописуемый ужас, который он никак не мог побороть. Целое сборище нечистых животных избрали своим убежищем эти сырые места, где они могли рыть себе норы и устраивать гнезда. Жирные крысы, вонючие мангусты выбегали, застигнутые врасплох, из своих нор и скользили мимо, задевая его лицо.
Несчастный двигался вперед, хлопая руками направо и налево, чтобы спугнуть зловонных обитателей подземелья и заставить их убежать подальше от себя. Из всех нор доносились острые запахи, вызывавшие невыносимое отвращение. Воспользовавшись тем, что попал наконец в такое место, где можно было свободно двигаться, он остановился и сказал Барбассону, что хочет немного отдохнуть.
– Мне кажется, что мы никогда не выберемся отсюда, – сказал с отчаянием Барнет.
Барбассон понял, что во что бы то ни стало надо помешать своему другу предаваться зловещим предчувствиям.
– Полно, – сказал он, – подумай, что Сердар погибнет без нас… еще одно усилие, последнее.
И они поползли дальше. Ход шел теперь наклонно и с каждой минутой становился все круче. Провансалец поспешил заметить своему другу, что это признак приближения их к выходу… Зловещих обитателей подземного хода становилось все больше.
Вдруг голова Барбассона стукнулась о ноги товарища, которые судорожно ерзали по земле, но ни на дюйм не продвигались вперед.
– Что случилось? – спросил провансалец.
Несчастный Барнет отвечал сдавленным голосом, еле достигавшим Барбассона.
– Я застрял… здесь слишком тесно, я не могу двинуться вперед.
Наступила очередь Барбассона прийти в отчаяние.
– Мужайся! – крикнул он. – Соберись с силами!
– Я сделал все, что в человеческих силах… я только сильнее застрял между стенами… я попробую двинуться назад… вернемся обратно.
Неужели придется умереть здесь? Ужасно! Кровь Барбассона застыла в жилах – он один знал весь ужас их положения. Барнет был еще относительно спокоен, он думал, что возвращение возможно. Но Барбассон знал, что узкий подземный ход сделался непроходимым… О! Что он чувствовал!
– Барнет, – крикнул он в приступе бессильного бешенства, – копай землю ногтями, зубами, но ради всего, что есть святого, двигайся вперед, несчастный, вперед! Это необходимо… проход позади нас обрушился.
От этих слов Барнет страшно закричал и, почти обезумев от страха, собрав все остатки сил и упершись ногами в стены, напряг свое тело в нечеловеческом усилии…
Но добился он этим только того, что продвинулся на несколько сантиметров, и затем остановился неподвижный, сломленный, бездыханный… отныне ему не оставалось ничего другого, как ждать смерти.
– Вперед! Вперед! – взвыл Барбассон в безумном возбуждении. – Я не хочу умирать тут… Вперед, несчастный, или я убью тебя.
В подкрепление слов он принялся бить кулаками по ногам своего друга и царапать их ногтями.
– Мне больно!.. – простонал янки слабеющим голосом.
Эти слова, произнесенные тоном ребенка, которого мучают, внезапно успокоили провансальца. Почувствовав стыд, он заплакал…
В этот момент он услышал, как друг его закричал нечеловеческим голосом:
– Тащи меня на себя! Барбассон, спаси меня! Спаси!.. Змея!
Змея! Как не подумали об этой опасности несчастные, прежде чем отправиться в подземный ход? В Индии редкий водосток под дорогами, в полях не служит убежищем для этих тварей, а здесь в развалинах…
Змеи, а их были тысячи на пути Барнета, бежали от него, испуганные шумом, но там в углу, которого янки не видел, в нескольких футах от его головы, притаилась кобра со своими детенышами… Разбуженная шумом, она вылезла из своей сырой и грязной норы и бросилась, шипя от злобы, вперед…
На этот раз все было кончено, и бедный Барнет погиб. Исполнилось его собственное предсказание, ему не суждено было увидеть восход солнца на следующий день.
Одним прыжком достигла кобра несчастного, обвилась вокруг шеи и с бешенством принялась кусать щеки, нос, губы, всюду, куда могла укусить ее зловонная пасть… Несчастный орал в этих страшных объятиях, открывая рот и пытаясь, в свою очередь, разорвать гадину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Но нужны были инструменты, чтобы прорыть себе путь, да и то еще неизвестно, каков будет результат. Они продолжали разведку.
В глубине подземелья обвал был сильнее, чем в других местах, и, когда наши друзья приблизились к нему, они увидели вдруг, как какое-то животное промелькнуло мимо них с быстротою молнии и скрылось позади этого обвала. Барбассон узнал в нем шакала.
Они прошли по другую сторону обвала и увидели четырехугольное отверстие, какое делают для спуска подземных вод. Часть его была завалена кирпичами обвалившейся стены, и трудно было определить его размеры. Они принялись разбирать эти кирпичи.
По мере того как продвигалась работа, волнение их все более усиливалось, и они вынуждены были останавливаться из-за судорог в руках.
– Если бы она была достаточно широка! – сказал Барбассон своему другу, и они с лихорадочной быстротой снова принялись за работу.
Когда отверстие было совершенно освобождено от кирпичей, они увидели, к своему невыразимому счастью, что его размеры позволяют человеку их комплекции ползком пробраться по нему.
Несколько минут они спорили, кому лезть первым. Барбассон находил этот вопрос неважным, но Барнет заметил, что он сам должен лезть первым, потому что толще, и если застрянет, то Барбассон, находясь сзади, сможет вытащить его. Барнет поэтому полез первым, а за ним уже его товарищ.
Так проползли они, по мнению Барбассона, метров пятьдесят, и без всяких при этом затруднений, потому что размеры хода не менялись, и он был выложен каменными плитами. Затем ход делал поворот под прямым углом, и Барнет, найдя его не менее широким, после бесчисленных усилий протиснулся в него. Но не прополз он и одного метра, как услышал глухой шум, и вслед за этим несколько кирпичей и комков земли упали ему на ноги.
Эта часть прохода, подточенная сыростью и потревоженная Барнетом, обвалилась и лишила друзей всякой надежды вернуться обратно. Барбассон прополз назад на метр, чтобы убедиться в этом, и наткнулся на плотную массу земли и кирпичей.
Оставалось теперь собраться с силами и во что бы то ни стало добраться до выхода. В противном случае их ждала ужасная смерть. Кто мог услышать их на таком расстоянии, которое они уже проползли!
Стены, выложенные камнем, скоро кончились, и у тоннеля, служившего для стока воды во время сезона дождей, теперь были земляные стены с неровностями на каждом шагу.
Друзья ползли теперь по каким-то ямам, прорытым водой, или, наоборот, попадали на такие участки, где им приходилось протискиваться с невероятными усилиями.
Кроме этого, каждую минуту Барнет слышал впереди какое-то странное шуршание, сопровождаемое тоненькими вскрикиваниями. Все это заставляло его вздрагивать и приводило в неописуемый ужас, который он никак не мог побороть. Целое сборище нечистых животных избрали своим убежищем эти сырые места, где они могли рыть себе норы и устраивать гнезда. Жирные крысы, вонючие мангусты выбегали, застигнутые врасплох, из своих нор и скользили мимо, задевая его лицо.
Несчастный двигался вперед, хлопая руками направо и налево, чтобы спугнуть зловонных обитателей подземелья и заставить их убежать подальше от себя. Из всех нор доносились острые запахи, вызывавшие невыносимое отвращение. Воспользовавшись тем, что попал наконец в такое место, где можно было свободно двигаться, он остановился и сказал Барбассону, что хочет немного отдохнуть.
– Мне кажется, что мы никогда не выберемся отсюда, – сказал с отчаянием Барнет.
Барбассон понял, что во что бы то ни стало надо помешать своему другу предаваться зловещим предчувствиям.
– Полно, – сказал он, – подумай, что Сердар погибнет без нас… еще одно усилие, последнее.
И они поползли дальше. Ход шел теперь наклонно и с каждой минутой становился все круче. Провансалец поспешил заметить своему другу, что это признак приближения их к выходу… Зловещих обитателей подземного хода становилось все больше.
Вдруг голова Барбассона стукнулась о ноги товарища, которые судорожно ерзали по земле, но ни на дюйм не продвигались вперед.
– Что случилось? – спросил провансалец.
Несчастный Барнет отвечал сдавленным голосом, еле достигавшим Барбассона.
– Я застрял… здесь слишком тесно, я не могу двинуться вперед.
Наступила очередь Барбассона прийти в отчаяние.
– Мужайся! – крикнул он. – Соберись с силами!
– Я сделал все, что в человеческих силах… я только сильнее застрял между стенами… я попробую двинуться назад… вернемся обратно.
Неужели придется умереть здесь? Ужасно! Кровь Барбассона застыла в жилах – он один знал весь ужас их положения. Барнет был еще относительно спокоен, он думал, что возвращение возможно. Но Барбассон знал, что узкий подземный ход сделался непроходимым… О! Что он чувствовал!
– Барнет, – крикнул он в приступе бессильного бешенства, – копай землю ногтями, зубами, но ради всего, что есть святого, двигайся вперед, несчастный, вперед! Это необходимо… проход позади нас обрушился.
От этих слов Барнет страшно закричал и, почти обезумев от страха, собрав все остатки сил и упершись ногами в стены, напряг свое тело в нечеловеческом усилии…
Но добился он этим только того, что продвинулся на несколько сантиметров, и затем остановился неподвижный, сломленный, бездыханный… отныне ему не оставалось ничего другого, как ждать смерти.
– Вперед! Вперед! – взвыл Барбассон в безумном возбуждении. – Я не хочу умирать тут… Вперед, несчастный, или я убью тебя.
В подкрепление слов он принялся бить кулаками по ногам своего друга и царапать их ногтями.
– Мне больно!.. – простонал янки слабеющим голосом.
Эти слова, произнесенные тоном ребенка, которого мучают, внезапно успокоили провансальца. Почувствовав стыд, он заплакал…
В этот момент он услышал, как друг его закричал нечеловеческим голосом:
– Тащи меня на себя! Барбассон, спаси меня! Спаси!.. Змея!
Змея! Как не подумали об этой опасности несчастные, прежде чем отправиться в подземный ход? В Индии редкий водосток под дорогами, в полях не служит убежищем для этих тварей, а здесь в развалинах…
Змеи, а их были тысячи на пути Барнета, бежали от него, испуганные шумом, но там в углу, которого янки не видел, в нескольких футах от его головы, притаилась кобра со своими детенышами… Разбуженная шумом, она вылезла из своей сырой и грязной норы и бросилась, шипя от злобы, вперед…
На этот раз все было кончено, и бедный Барнет погиб. Исполнилось его собственное предсказание, ему не суждено было увидеть восход солнца на следующий день.
Одним прыжком достигла кобра несчастного, обвилась вокруг шеи и с бешенством принялась кусать щеки, нос, губы, всюду, куда могла укусить ее зловонная пасть… Несчастный орал в этих страшных объятиях, открывая рот и пытаясь, в свою очередь, разорвать гадину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154